– А!.. И ты здесь… Паскуда! – Чувствовалось, что слова давались ему с трудом.
– Где брюлики? – оставив его реплику без комментария, в свою очередь спросил банкир, подходя к раненому.
– Хрен тебе, а не камушки!.. А ты… – Пан хотел что-то сказать Рыбникову, но зашелся кашлем. Откашлявшись, он без сил откинулся на подушку. Последние капли жизни уходили из его тела. Казалось, еще немного – и авторитет потеряет сознание. Но какое-то сверхупорство заставляло Пана все же держаться из последних сил. Он понимал, что надежд выйти из этой последней схватки живым нет никаких. Свой приговор он явственно читал в глазах двух мужчин, стоящих у постели.
– Ты, сука, в тот раз меня не смог убрать. Теперь добить собрался! – Пан из последних сил рассмеялся, вновь почти в беспамятстве откидываясь на подушку. Семен Андреевич, услышав обвинение в свой адрес, невольно отпрянул назад, но, живо сообразив, что в таком состоянии Панкова бояться нечего, с наглой самоуверенностью заявил:
– Да! Тогда я оплошал! Но сегодня я доделаю то, что уже начал раньше…
Он выдернул из-под головы Пана подушку и два раза через нее выстрелил урке в грудь.
– Ты что?! – попытался схватить его за руку Сергей, но было уже поздно. Тяжело дыша, подполковник сел прямо на пол.
Рука с оружием обессиленно упала на палас. Покосившись на него, Бармен бросился к трупу и принялся копаться в его карманах. Ничего не обнаружив, он грязно выругался. Взгляд его шарил по комнате, пока не наткнулся на плащ Пана.
Как голодный зверь, он кинулся к нему. За какие-то мгновения Бармен выпотрошил все из карманов покойного и с досады швырнул вещь на пол.
– Девица могла забрать алмазы, – немного приходя в себя, Семен Андреевич с некоторой долей любопытства во взгляде наблюдал за действиями своего спутника.
– Что?.. Черт! Как же я раньше об этом не подумал! – Бармен посмотрел на Рыбникова. – А если нет? Зря ты его укокошил так рано, – кивнул он в сторону трупа совсем еще недавно грозного Пана.
– Ладно! Пока не поздно, давай убираться отсюда! Вдруг еще какие гости пожалуют! – Увы, слова подполковника стали пророческими. Как оказались в квартире четверо кавказских парней – никто, наверное, кроме них самих и Малышевой, ответить на этот вопрос не смог бы.
Нервы у Рыбникова не выдержали, и он совершил ошибку. Видимо, дверь оказалась открытой не случайно, и опытный оперативник обязательно сделал бы должные выводы и, по крайней мере, принял бы меры предосторожности. Но только не в этот раз. В голове тогда сидела одна-единственная мысль: как первому добраться до Пана. Убить его, пока тот не убил его!
И сейчас, когда в комнату ворвались небритые чернявые молодцы, Семен Андреевич обезумел от ужаса и вскинул пистолет навстречу первому ворвавшемуся в комнату парню. Но выстрелить он не успел. Две пули ударили ему в грудь, и он застыл рядом с кроватью, так и не успев подняться на ноги. Одна из пуль пробила ему сердце, и умер он почти мгновенно. Его спутнику повезло больше. Едва вооруженные кавказцы ворвались в квартиру, он поднял руки вверх, показывая, что без оружия. Но тут же получил ногой в живот. От удара Бармен согнулся пополам. Следом на его затылок легла рукоятка пистолета, и сознание его померкло…
Лена проглотила последний кусочек пирожка и запила его колой. Борис заглянул в пакет и, обнаружив, что там ничего не осталось, тоже потянулся к своей бутылке и сделал продолжительный глоток. Они сидели в машине недалеко от железнодорожного вокзала. За пирожками сходил молодой человек. Они были едва теплыми, но Малышевой и Борису было наплевать на это обстоятельство. Лене казалось, что голоднее она не чувствовала себя никогда в жизни.
– Ну, Леночка, теперь-то ты будешь жить спокойно? Со своими врагами ты разобралась, насколько я понял?
Лена кивнула головой. Потом, так и не сказав ни слова, сделала продолжительный глоток шипящей жидкости и положила голову на руль, закрыв глаза.
– Господи, как я устала! – пожаловалась Малышева своему парню. Тот погладил ее по спине и привлек к себе. Девушка покорно положила ему голову на плечо.
– Поспи, – тихо шепнул он ей. Лена закрыла глаза, счастливо улыбаясь при этом…
Бармен сидел и дико пялился на бородатого мужчину, говорившего страшные вещи. Он только что рассказал ему все, что было известно о гибели Гизо – старшего брата кавказца. Теперь грузин грозился вырезать ему сердце и отправить по кусочку всем, кто принимал участие в этом гнусном деле.
Сергей Павлович клялся и божился, что сам он никакого участия в этом деле не принимал, но разошедшийся джигит, пылая жаждой мести, ничего не хотел слушать…
Лена остановила машину около дома Петра Сазонова и, наказав Борису ждать ее возвращения, направилась к бывшему следователю с ранним визитом. А он оказался действительно чересчур ранним, поскольку Сазонов никак не мог проснуться, таращась на девушку. Лене пришлось его огорошить, сообщив, что ей известно, где находятся бриллианты. Сонливость Петра сдуло как ветром, и он предложил Малышевой продолжить разговор уже в квартире.
– Что ты про камушки говорила? – спросил он, настороженно глядя на гостью.
– Я знаю, где находятся камушки.
– Откуда у тебя информация?
– Не волнуйся, за достоверность сведений я отвечаю.
– Ну и где же они?
– Об этом я буду разговаривать только с твоим шефом.
– Но Аркадий Львович…
– Аркадий Львович такая же пешка, как и ты, – жестко перебила его девушка, – и разговаривать мне с ним не о чем. Я хочу поговорить с отцом его жены.
– Ты говоришь ерунду! Откуда только у тебя такая информация?!
– До свидания, – Лена поднялась со своего места и направилась к двери.
– Подожди, – поморщившись, попытался остановить ее Петр, – предположим, я сумею устроить тебе беседу с отцом Светланы. Но зачем?
– Это мое дело. В обмен я сообщаю ему, где находятся камушки.
– Ты хочешь получить больше денег? Я понимаю, Бастерман пожадничал, когда обещал награду.
– Деньги меня мало интересуют. Для меня гораздо важнее другое. Аркадий Львович в этом вопросе помочь мне не сможет. Его тесть – возможно. Так что давай договоримся, во сколько мне тебе позвонить.
Сдавшись, хозяин квартиры почесал голову и предложил:
– Позвони через час.
Лена покинула квартиру Сазонова и быстренько спустилась вниз. Села в машину и завела двигатель. Борис спал мертвым сном на заднем сиденье, и беспокоить его не было никакой нужды. Она откатила авто в угол двора, туда, где машину не было видно из подъезда, в котором жил бывший следователь. Она вышла из машины и заняла наблюдательный пост. Лена прекрасно видела дверь, из которой только что вышла. Закурив сигарету, девушка принялась терпеливо ждать.
Долго этим заниматься не пришлось, и вскоре Петр выскочил из подъезда и бросился к машине. Точно такие же «Жигули» шестой модели и тоже зеленые, как и у Малышевой. По всей видимости, Бастерман являл собой типичный пример любителя однообразия.
