Ревенев сунул кассету в карман и направился в гости к продюсеру. У следователя появились к Иволгину вопросы, связанные с показанной по телевидению пленкой, с началом продажи последнего альбома Вики по всей стране, с его признаниями о подмене.
Очень скоро капитан узнал, что шустрый Иволгин больше не снимает помещение на Тверской. Вахтерша, сидящая внизу, популярно объяснила ему, что еще вчера высокий бородач был здесь, а сегодня это помещение заняла уже фирма, продающая жалюзи на окна. Куда съехал Иволгин, женщина, естественно, не знала.
Пожалев о потраченном времени, капитан развернулся на сто восемьдесят градусов с одним намерением – послушать кассету.
* * *
Дарье, Петрову и Сопле пришлось уйти в подполье: они сняли квартирку в знакомом Сопле Клину и жили там очень тихо.
Сколько Петров ни старался, а заставить Дарью переспать с ним он не мог. Она заявила ему, что пусть и не думает об этом, пока они не доведут дело до конца. Результатом столь жесткой политики воздержания явилось разделение по половому признаку. Девушки жили в одной комнате, Петров в другой. Его не слишком это устраивало, но он был человеком военным и время от времени старался найти объяснение сложившейся ситуации с точки зрения дисциплины. Но у него ничего не получалось. Как это можно жить с двумя молодыми девками и не спать ни с одной, ни с другой? Правда, та, что со шрамом, его не очень привлекала, и все-таки она тоже женщина, а в темноте этот изъян и незаметен…
Звонок в дверь отвлек Иннокентия от размышлений о женской, расквартировавшейся за стенкой половине.
Прежде чем открыть, Петров посмотрел в «глазок». Пришел продюсер. Отставному майору не нравилось, что им приходится доверять Иволгину. Он ведь может и схитрить, и бабки поджать. Но жизнь в Европе дорогая, и чем больше у них с Дарьей будет на дорожку, тем лучше. Приходится доверять козлу, собирающему для тебя капусту.
Иволгин завалился с улыбочкой, облобызал девчонок, вышедших в коридор, чему те не слишком сопротивлялись, и с порога заявил, что переехал на новое, более дешевое и менее приметное место.
– Почему именно сегодня? – поинтересовался Петров, доставая из холодильника упаковку апельсинового сока.
– Операция вошла в решающую стадию. Пора выходить на тех, кто занимается видео.
– И для этого надо было съезжать? – с долей непонимания поинтересовалась Сопля.
– Как только я сделаю предложение одному из трех китов московского рынка, остальные двое тут же пришлют гонцов, чтобы либо надавить, либо заплатить больше. Лучше я сам по очереди навещу всех троих, чем они будут наведываться ко мне – кто с деньгами, кто с оружием.
– И какие перспективы? – Дарья с благодарностью приняла стакан, до краев наполненный Петровым.
– Я хочу устроить что-то вроде аукциона. Пусть диск заберет тот, кто больше заплатит. Кстати, откуда он у вас?
– Тебе же сказали, – спецназовец сделал наставляющий жест в виде поворачиваемого то по часовой стрелке, то против кулака в сторону продюсера, – это не твоего ума дело. Тебе дали материал, будь любезен, работай.
– Но, может быть, эта информация помогла бы мне лучше сориентироваться.
– Обойдешься, – поддержала Петрова Дарья. – Лучше говори, зачем пришел.
– Как зачем?! – воскликнул Иволгин. – Вы что, думаете, я настолько сумасшедший, что пойду к этим отморозкам один? Пусть со мной идет Петров. Мне нужна поддержка!
– Ты посмотри в зеркало, хрен здоровый! Тебя еще поддерживать надо? – Майор не успел порадоваться собственной шутке.
– Он прав, – высказала свое мнение Дарья.
Иннокентий состряпал серьезность на лице.
– Ну раз мать сказала…
* * *
Как только мужчины вышли за порог, Дарья уволокла Соплю обратно на кухню.
– Ты работала вместе с командой Иволгина, включая репетиции, около трех недель. Более-менее всех знаешь в лицо. Кто, по-твоему, должен был после приезда в Саратов прийти и забрать из огромного стального ящика для инструментов небольшой черный чемоданчик с видеодиском?
– Ты думаешь, что диск положили в ящик для того, чтобы передать его кому-то из москвичей? А почему не могло быть наоборот: для Гюнтера оставили чемоданчик, и это сделал кто-то из группы Иволгина?
– Так быть не могло. Гюнтер не смог бы так быстро сориентироваться. Как только произошла кража, он сразу же распорядился перехватить чемоданчик, значит, он знал, что и где находится. Понимал, что потеряет очень много, если ворам удастся уйти. Надо искать человека, который гастролировал вместе с тобой и который приехал в Москву с невыполненным поручением.
– Его могли наказать за это, – справедливо предположила Сопля.
– Наказывать не за что, а вот уволить или как-то иначе опустить, вполне, надо бы узнать об этом. У тебя не осталось подвязок в коллективе?
Сопля вздохнула:
– Ну, в последнее время я стала нравиться нашему хореографу. Он, конечно, уже в годах, но, в общем, настоящий кавалер.
– Так чего сидишь? Знаешь его домашний номер телефона?
Куркин, как это нечасто бывает, оказался дома.
– Узнаешь? – поинтересовалась Ира.
Он молчал некоторое время, а затем буднично поинтересовался, куда это она пропала.
– Пришлось завязать с карьерой, – ушла от темы Сопля.
– Вика, ты совершила большую ошибку. – Хореограф знал, что Вика не Вика, но для того, чтобы никто из тех, кого это не касается, не узнал о подмене, он продолжал называть новую плясунью старым именем.
– Я совершала много ошибок, но до сих пор пока еще жива. А вот есть люди, которые и ошибок не совершали, а уже на том свете… Можно я к вам заеду с подругой?
Куркин не стал скрывать, что обрадовался такому повороту событий.
– Только не торопись, давай сегодня вечерком. Приезжайте на Грязевую, 18, квартира 2.
Ира спросила, как доехать, и, получив подробные объяснения, отключилась.
Когда Сопля посмотрела на Дарью, та находилась в каком-то подвешенном состоянии.
– Ты о чем задумалась? – спросила неудавшаяся поп-звезда.
– Сколько времени требуется, чтобы добраться до него?
– Полтора часа на электричке, потом еще полчаса по Москве – получается два часа, при условии, что мы попадем в расписание электропоездов.
– Ты говорила, что он к тебе неравнодушен. Представь, мужчине звонит женщина, которая ему нравится, мужчина сидит дома. У него жена есть?
– Нет.
– Тем более. Сидит он дома и вдруг ни с того ни с сего просит, чтобы ты приехала вечером, хотя знает, что ты будешь не одна, а с подругой.
– К чему ты клонишь?
– Зачем ему несколько часов свободного времени?
