Второй тезис, насчет бедер, он понятен: чем плотнее и больше, тем лучше - ощущает, с кем имеет дело. Ну и третье - это мозги. Ведь в конечном счете женщина должна чувствовать, что рядом с ней настоящий мужик, и поскольку в постели проходит не вся жизнь, необходимо, чисто по бытовухе, контролировать все женские зае… иначе она ему на шею сядет, и тогда, - по мнению троицы, - никакого счастья ни у бабы не будет, ни у мужика. Не отношения, а не пойми что.
В таких и подобных рассуждениях две машины, пропилив около трехсот километров, приехали в Большую Черниговку. Здесь по описанию, данному Стойлохряковым, необходимо было проехать через все село и дальше по трассе свернуть на восток, проще говоря, налево.
Действительно, сразу после села пошла асфальтовая ветка куда-то в сторону, в лес. Но, как оказалось, это всего-навсего какие-то посадки, быстро закончившиеся, - и снова перед ними поля. А впереди, километрах в трех, хорошо видны стоящие на горушке несколько трехэтажных зданий и, кажется, там еще бетонный забор.
Поехали по дороге в гости к майору Сапожникову. Действительно, ворота, облупленная красная звезда и солдат на КПП. Лейтенант вышел из «Нивы» вместе с Вованом, и они вдвоем пошли зондировать ситуацию.
Дежурный, услышав фамилию собственного командира, тут же схватился за телефон и отзвонил.
- Просил подождать, - сообщил младший сержант о результатах разговора. - Майор Сапожников сказал, что он сам выйдет к вам.
Визитеры развернулись, пошли и сели обратно в машину. Не прошло и пяти минут, как за ворота вышел небольшого роста худощавый офицер и направился к легковушке. Усатый, черноволосый и голубоглазый майор инженерных войск начал разговор с лейтенантом, который не забыл выйти к нему навстречу и отдать честь. Мудрецкий, как его учил Стойлохряков, сказал, откуда они прибыли. Глаза Сапожникова сверкнули:
- Я Леонид.
Вован стоял тут же и, не забыв назваться, протянул руку.
- Погрузка за ним, - Вован ткнул пальцем в лейтенанта, - бабло за мной. Ну че, куда ехать?
- У меня уже все готово, - затараторил Сапожников. - Сейчас надо сесть…
- Ну, ты, поехали! - скомандовал Вован. - Давай, майор, залазь и показывай, че тут у тебя где.
Они сели и поехали по проселочной дороге мимо военного объекта в сторону небольшого лесочка. Дорога недолго петляла между деревьями, и вскоре они выехали на местную свалку.
- Ну вот, - обвел рукой Сапожников небольшое поле, - здесь нам предстоит работать.
Наметанным взглядом Вован окинул территорию:
- Че-то я не вижу тут никакого железа-то. Нам же железо грузить.
- Не железо, а металл, - поправил его Сапожников, и они пошли вслед за старшим офицером к наваленным несколько левее картонным коробкам из-под масла и маргарина. Разбросав упаковку, майор показал пальцем себе под ноги. - Вот здесь все закопано. Надо брать лопаты и вытаскивать.
- А че там?
- Там аккуратно нарезанный кабель. Тонны полторы, наверное. Сейчас надо взять лопаты и повытаскивать. Может быть, у вас весы есть? - с надеждой спросил майор. - А то вот мы сами как-то не удосужились…
- Кабель?
- Ну да. Там медь.
- Давайте выкапывайте, - уже обратился Вован к Мудрецкому, - а потом посчитаемся, че и сколько.
- Ну а сколько вы заплатите за килограмм? - с надеждой начал торговаться Сапожников.
- Ну че? У нас весов нет. У нас вон вместо весов Колян есть. Колян, иди сюда, - позвал лысый и жилистый своего напарника. Из кабины «КамАЗа» вылез Коля. Подошел, пожал руку Сапожникову, и майор поморщился от боли. - Ну вот, это наши весы. Колян каждый день качается, он знает примерно, че сколько весит. Вот и будет взвешивать. Ему можно доверять - не обманет.
На Простакова, Резину и Валета пришлось всего две саперные лопатки. Орудие труда не досталось именно пассивному Фролу, соображавшему на шаг вперед. Но Резинкин, пристально поглядев на него, всучил ему в руки инструмент:
- На-ка, помаши. А то ты четыре часа тащился, а я в это время за рулем сидел.
У Фрола имелись зачатки совести, и он принялся ковырять землю вместе с Простаковым. Мудрецкий успел еще до посадки по машинам пообещать солдатам хорошую хавку, и сейчас он хотел, чтобы они работали, а, не дай бог, не застопорились и не начали выяснять, кому и сколько делать. Шевелили руками быстро, тем более что остальные, стоявшие и смотревшие на то, как двое работают, время от времени давали ненужные советы и поторапливали, потому как вроде у Сапожникова всего один час свободного времени, дальше он должен куда-то срочно ехать.
Когда сто пятьдесят трехметровых отрезков были загружены в кузов, майор с Вованом отошли в сторону. Лысый в кожанке достал из нагрудного кармана баксы.
- Курс ты знаешь, да? Короче, за каждую эту палку, - он показал на кузов «КамАЗа», - я тебе заплачу… - он поднял глаза кверху, - скажем, по два бакса. Итого получается триста грин. - Он отдал ему три сотенные бумажки.
Сапожников выкрикнул так, что было слышно всем:
- Но это очень мало!!!
Вован сделал злую рожу и вплотную приблизился к майору:
- Зато сразу и без шума. Да и никто никогда не узнает, что ты свою родину на куски распродаешь. Или думаешь, что не найдется добрый человек, который сообщит ментам о твоих проделках? Тогда прощай звание и хорошая пенсия. Подумай. - Он сам расстегнул майору нагрудный карман, засунул туда три сотни баксов и похлопал его по плечу. - Не расслабляйся, мужик. У тебя все еще впереди. Будет еще что-нибудь - звони Стойлохрякову. Понял? И не расслабляйся. - Он снова похлопал его по плечу. Майор стоял опущенный.
- Все. Едем.
- А я?
- А у тебя теперь бабла полно. Ты сам доберешься до своей части.
Мудрецкий не ожидал от Вована, что тот будет так агрессивно вести дела. Сколько он там заплатил ему за этот кабель - осталось неизвестным для остальных, только слышали, что, по мнению продавца, сумма была маленькой. Но кто же будет особо выкобениваться в таких делах? И это прекрасно понимал Вован.
Попрыгали по машинам и покатили дальше.
К вечеру они должны были подняться на север и оказаться в селе Утевка - это примерно три часа в обратную сторону. Там они и планировали заночевать, закрыв за первые сутки два пункта.
Намотавшись на погрузке, Простаков дремал. По дороге подсуетились и купили в ларьках простенькой жратвы: консервов, печенья, газировки и пива. И ехали, расслабляясь.
Мудрецкому даже не пришлось тратить выданную Стойлохряковым штуку - за все платил довольный Вован, явно рассчитывающий получить с продажи этой меди хороший барыш. Он ведь спокойно мог сообщить Шпындрюку сумму в два раза больше той, что сейчас отдал майору.
Вообще, в этой поездке Вован планировал кидать всех и каждого, прекрасно понимая, что офицеры рыпаться не будут. Если они такие трусы, что сами не рискнули продавать цветмет, что же говорить о том, что они не будут возникать против того, что он их немножко подожмет.
