Холодец решил для себя, что его место здесь. И еще он сделал вывод, что сам виноват. Но спускать такое Мудрецкому он не собирался и при первой же возможности решил отыграться. А с другой стороны, чего на этом лейтенанте отыгрываться, он все, считай, залетел, прокатится по ныне неспокойным местам. Там просто так он в деревеньку не войдет.
Самое обидное для Холодца заключалось в том, что солдаты набрали жратвы и теперь явно вокруг него крутиться не будут. А ведь было приятно, когда они подходили и часто на обмен - то за молоко, то за свежепойманную рыбку - получали какие-нибудь консервы. Теперь ничего этого не будет. Они спокойно дотянут до конца и без проблем вернутся в казармы, а там уже все травой порастет и никто никогда не узнает, что бедного майора привязывали ремнями к железному ящику, а это уголовное дело. Только даст ли ему ход комбат, еще неизвестно, потому как - а он знал Стойлохрякова - солдаты с поставленной задачей справляются. И насчет этой коровы, да и Чечни тоже, может, это все и фуфло - так, чтоб постращать, сказал. И вряд ли там какой капитан милиции сидел рядом с ним… Хотя кто его знает?
Думая-гадая над сложившейся ситуацией, Холодец наблюдал, как народ развязал вещмешки и начал завтракать.
- Дроби, дроби еду! - орал Мудрецкий. - Дроби на десять дней. А то сейчас все сожрем, через два дня опять нечего кушать будет.
Солдаты, понимая прекрасно, что теперь уже вряд ли их так же радушно встретят в деревне и помогут с едой, действительно начали дробить пайки.
Тут Мудрецкий увидел на руках у Простакова и Балчу по связке гусей с неправильно повернутыми шеями, безжизненные тушки были у них в руках.
- Откуда?! - закричал Мудрецкий. - Вы что?!
- А че, бабка ничего не сказала… - забасил Простаков. - А она стояла на крылечке, улыбалась. Подумаешь, мы у нее немного птицы взяли.
- Сколько «немного»? Ну-ка, кладите все сюда!
Дождь не прекращался. Увесистые туши птиц были положены к ногам лейтенанта.
- Десять, - одними губами выдохнул Мудрецкий. - Как же я не заметил? - Он отошел в сторону, не зная, что предпринять.
- Может, вернуть тогда? - уже был на все согласен Простаков.
- Да, и бошки им на место поставишь, и после этого оживишь! - рявкнул лейтенант. - Какой вернуть! Сожрать за два дня - вот и все, что могу вам сказать на это. Сало, хлеб, консервы не трогать. Соленья, там, варенье, которые вам надавали, - зло кричал Мудрецкий.
Если корова - это единичный инцидент, несмотря на который их хорошо приняли в деревне, то теперь, после этой долбаной птицы… Он не выдержал, подошел к здоровому рядовому и, глядя снизу вверх, начал его отчитывать перед всеми:
- Еще раз, еще одна такая фигня, ну, блин, ну, е-мое.
Глава 10
К НОГЕ
Когда собачку вернуть хотят,
«К ноге!» - собачке истошно кричат.
Майор Холодец третий день сидел на своем здоровом железном ящике, называемом рацией, очень грустный. Батареи неожиданно быстро разрядились, и теперь он не мог связаться с комбатом, а запасной комплект аккумуляторов куда-то делся.
Холодец, в общем-то, подозревал, что, когда он отдал один мешок со жратвой солдатам, в нем же оказались и аккумуляторные батареи. Потом, пытаясь расспрашивать, он слышал примерно одно и то же: никто и ничего ни о каких аккумуляторах не знал. А по-иному и быть не могло. Казарян инспектировал мешок и обнаружил эти самые запасные аккумуляторы, со злорадной ухмылкой на лице выбросил их под куст, который бы и сам теперь не нашел даже за очень большие деньги.
Со жратвой в эти дни было неплохо - гусей ели, а еще Резинкин, вернувшись от своей Светы, принес аж два литра сметаны, видать, хорошо работал… Каждому досталось понемногу, и все были потихоньку счастливы, что, несмотря на который день под открытым небом, все-таки иногда перепадает им кусок чего-нибудь вкусненького.
На реке дела с рыбалкой тоже шли неплохо. Каждый день была у них уха, и никто не кричал, что вот, мол, снова уху жрать - все были счастливы тем, что в наваристый бульон можно накрошить травки и с хлебом это все схрумкать, а на хлебушке на том еще и кусочек сала. Так и перебивались, тусуясь около реки и деревни.
Лейтенант ходил довольный, уверенный в том, что до конца срока они продержатся и можно будет с независимым видом подойти к майору и сообщить ему, чтобы он вызывал вертушки. Холодец уже третий день не выходил на связь, а лейтенант и не замечал.
Командир взвода уже не раз представлял себе, как он выстроит свой личный состав, подойдет, отдаст подполковнику честь и доложит ему о выполнении поставленной задачи. А дальше, фиг с ним, пусть куда хочет, туда и посылает.
Неожиданно с реки вернулся Простаков с компанией. Они успели к полудню наловить килограммчика полтора на четверых и сейчас даже и не думали о той рыбе, которую несли в руках, - глаза у всех были выпучены, а сами они были очень взволнованы и прибежали с реки запыхавшиеся.
Найдя лейтенанта, встали кучей и начали там что-то бубнить про то, что их ищут.
- Кого ищут? - Мудрецкий заставил их построиться в одну шеренгу и, зная, что среди этой четверки с мозгами лучше всех у Валетова, приказал ему доложить о происшедшем. Валетов сделал шаг вперед:
- Товарищ лейтенант, десантники!
- Что? - не понял Мудрецкий. - Какие тут десантники?
- Не знаю, вышли на противоположный берег. Мы вовремя ушли в лес. Наверняка они будут переправляться.
- И сколько этих десантников?
- Человек тридцать.
У Мудрецкого почему-то первая мысль была - взвод на взвод. Только вряд ли они выдержат схватку с подразделениями.
- А кто: срочники или контрактники?
- Да че, мы расспрашивали их, что ли… но у всех оружие.
- Е-мое, - скривился Мудрецкий, - что им тут надо? - Лейтенант ткнул во Фрола пальцем: - Стойте на месте! - и побежал к своему костерку за планшетом.
- Давайте, Валетов с Балчу, на берег и секите, что они там делают. Забейко, Казарян, ко мне! Сегодня сеть с реки не снимать.
- Да вы че, товарищ лейтенант?
- Фиг с ней, с рыбой, - оборвал Мудрецкий. - Сейчас вы плюс Простаков и Резинкин быстро разведку на пять километров от лагеря на юг и на север.
- А что случилось? - Казарян заботливо оглядывал ногти на левой руке.
- На берегу реки десантники.
- На нашем? - воскликнул Забейко, и ему стало страшно.
- Нет, на противоположном. Может быть, будут переправляться. Может быть. Я не знаю. Давайте на север и на юг и будьте осторожны.
Сержанта Батракова лейтенант отправил на восток с Петрушевским с той же самой задачей.
Если их обкладывают, точнее, уже обложили, то вряд ли куда-то удастся спрятаться. Сейчас лейтенант думал только об одном: даже если их в чем-то обвинят, то надо добраться до части, а там уже пусть комбат решает, что с ними делать. Одно - быть пойманными в лесу, а другое - разбираться уже в расположении. Если сейчас выяснится, что их обложили, то нужно будет попытаться выкрутиться. Мудрецкий смотрел на часы: разведка ушла пятнадцать минут назад и вернется часа через полтора.
