- Слева дом победнее, стучи туда. Богатым рабочая лошаденка не нужна.
Калитку открыла женщина. Текст придумал Фрол, сам Простаков ничего, кроме «дайте вашу лошадь на пару часов», родить не мог.
- Вы что, спите! Вставайте, война! Снова немцы! Красной русской армии нужна ваша лошадь!
Хозяйка, женщина лет сорока пяти, неожиданно мягко поздоровалась.
- Здравствуйте, товарищ лейтенант.
- Кто? - не въехал Простаков. - А, ну да, да, лейтенант.
- Это вы сегодня днем заходили к Маше, к соседке?
- К соседке заходил. За плугом.
Женщина неожиданно сделала шаг к нему, а затем чуть качнулась вперед. Леха даже отпрянул.
- Пугливый, - улыбнулась она мягко. - Война, наводнение, мне все равно, а лошадь будет стоить вам пятьдесят рублей в час, и оставьте в залог ключи от машины, на которой вы приехали.
Хоть и говорила она плавно и сладко, но требовала многого. У Лехи денег не было.
- С деньгами туго, да и на военных машинах нет ключей.
- Тогда ничего не выйдет, Юра.
Простаков хотел отречься от чужого имени, но тут понял, что его принимают за Мудрецкого.
Леха задумался. Ведь лейтенант оставался у соседки Маши.
- Подождите, я сейчас.
Сибиряк вернулся и открыл кабину.
Валетов с деловым видом уставился на здоровяка.
- Ну, чего там?
- Фрол, погодите, не торопите. Там серьезные переговоры намечаются.
- Чего?
- Денег хочет.
Маленький солдатик отпрянул.
- И чего делать? Не даст лошадь - капец лейтенанту и всем нам.
- Я попробую по совести договориться.
- Не пройдет.
- А может.
Леха вернулся к хозяйке. Та стояла, томимая ожиданием.
- Покажите животину. А то пока не знаю, за что платить.
- В хлеву.
Прошли по двору к небольшому сараю. Хозяйка открыла дверь, включила свет и вошла первой. В стойле стояла кобыла серой масти.
Простаков смотрел на лошадь.
- Она бы нам подошла.
Хозяйка неожиданно повернулась к нему и прямо так сразу цапнула Леху между ног.
Хозяйка от удивления:
- О!
Леха от неожиданности:
- А!
Он хочет вырваться, а она его не отпускает.
- Вы чего это?
- Не надо денег, - зашептала она страстно.
- Мне же лучше, только отпустите.
- Не каждый день такие молодцы ко мне заходят, - продолжала трепетать хозяйка, держась за начинающий расти прибор.
Леха сглотнул слюну.
- Ну.
Не успел он и моргнуть, а она повернулась к нему спиной, нагнулась, задрала длиннополую юбку и уперлась руками в бревно, выступающее из стены.
- Не медли, прошу, что ты там возишься?
- Как же, все уже.
- Как все? - не поверила хозяйка и обернулась.
Леха выводил лошадь из стойла.
- А как же я?
Простаков остановился.
- Вы? А вы чего хотели? Вы ведь мне лошадь без денег даете?
- Даю.
- Ну вот я и забираю.
- Непонятливый ты мой мальчик. Ты же Машу хорошо отымел, а она замужем. Что тебе стоит и одинокую бабу уважить, служивый?
- Ах, вы об этом.
Она снова нагнулась.
- Ну, где ты?
Ей снова пришлось обернуться.
- Что ты делаешь?
Леха стоял по стойке «смирно» и отдавал честь.
- Опять что-то не так? Демонстрирую свое уважение, отдаю честь…
Баба была готова растерзать его.
- Трахни меня, ну, пожалуйста!
- Извините, не догадался.
* * *
Всю дорогу медленно, но верно трезвеющий конюх убеждал комбата в том, что отдал Мудрецкому именно Резвого. Мудрецкий, сидя рядом с пьяным на заднем сиденье, утверждал совершенно обратное. Стойлохряков очень хотел разобраться, и в душе он больше верил лейтенанту, чем какому-то алкашу.
Процессия подъехала к конюшне.
Шпындрюк выкатился из своей машины и приказал пока не выводить привезенного жеребца.
- Пойдемте посчитаем лошадей вместе, - глава района сделал широкий пригласительный жест, и все - он сам, его жена, чета Стойлохряковых, поп, лейтенант и конюх - вошли в конюшню.
Почувствовав людей, животные немного забеспокоились.
- Работать с лошадьми и пить! - возмущался Шпындрюк. - Супруга, дорогая, уберешь его отсюда сегодня же и сегодня же найдешь другого.
- Да-да, да-да, - курлыкала женушка, держа половину под руку.
- Итак, - Шпындрюк остановился и растопырил руки в стороны. - Всего у меня шестнадцать лошадей, включая двух жеребят. Вначале идем к жеребятам, которым, кстати, давно пора на воздух.
В небольшом загончике были идентифицированы два жеребенка и две кобылы.
- Итого четыре! - сформированная главой процессия молча следовала за ним. Мудрецкому пришлось взять бородатого пьянчужку за фуфайку и тащить его следом. - Осталось двенадцать, двенадцать, господа!
Он шел по коридору и тыкал пальцем в торчащие лошадиные морды. Животные будто чувствовали, что их хотят идентифицировать.
Около пустой клетки Резвого он остановился и с ехидством посмотрел на подполковника, потом прошел дальше и закончил счет.
- Девять, десять, одиннадцать! Одной нет!
- Двенадцатый конь в машине, - подсказал лейтенант.
- Чего?! - взревел лысеющий карапуз и бегом побежал в противоположный конец конюшни считать лошадей заново. Теперь он останавливался около каждого стойла, смотрел на табличку, потом заходил к лошади, сличал масть и пол.
В конце второго подсчета Шпындрюк остановился и взревел:
- Я не помню всех лошадей в лицо, в морду их я не помню! Но Резвого нет! - Он подбежал к конюху и тряхнул его. - Сволочь! Ты подменил лошадей! Кому ты отдал Резвого?
Пьяный мужик ткнул пальцем в бок Мудрецкому так, что тот отпрыгнул.
Стойлохряков рыкнул, прочистил горло и сплюнул на бетонный пол.
- Лейтенант, можешь быть свободен.
- Есть, товарищ подполковник, - вяло протянул лейтенант, пожимая плечами и выражая как бы собственное непонимание происходящего.
