Глава 6
ПОСВЯЩЕНИЕ В ДУХИ
Грязные и усталые, они ввалились в казарму. Долбаный «ЗИЛ» с пересаженным сердцем проснулся только за полночь. Прапорщик Евздрихин, довольный результатом, даже довез их на своем «уазике» до казармы.
В отдельном взводе радиационной, химической и бактериологической защиты (РХБЗ) никто не спал.
Резинкин вошел в темноту последним. Тут же включился свет, и он увидел, что наступает своими грязными кроссовками на расстеленные в виде дорожки солдатские одеяла.
- Гадить кончай, - кто-то обиженно прогундел с верхней койки.
- Молчать! - рявкнул Кирпичев.
Ефрейтор и сержант метнулись в стороны, он же, не зная, куда ему деваться, остался стоять на первом одеяле. Все, тряпку он запачкал. Сейчас бить будут. Казалось, свободной койки ему не найти. Отовсюду на него смотрят наполненные интересом глаза. Тут же к нему на полусогнутых подбежали четверо лысых солдатиков. Каждый держал руки у лица и делал вид, будто фотографировал. Со всех сторон он слышал щелканье автоматических затворов камер.
По одеялам к нему подошел благоухающий высокий солдат. Он был весь в белом: рубаха, кальсоны. Старая разбитая швабра переходила из руки в руку. Писклявым голосом он начал говорить в нее, словно в микрофон:
- А вот и наш победитель! Добро пожаловать в стойлохряковский рай, душка! - Тут же со всех сторон послышалось ржание. - Мистер, вы счастливы?!
Лохматая метелка, если бы Витек не отклонился, влетела бы в лицо. Он не знал, что ему делать.
- Да, - вяло ответил Резинкин, чем вызвал новую волну куда более заразительного смеха.
- Наши слушатели от такого ответа обкончались на своих местах! Личный рай подполковника Стойлохрякова приветствует тебя, красавчик!
Весь кубрик покатывался со смеху.
- Я дембель Агапов, ведущий нашего ночного шоу, а ты, лапка?
- Резинкин.
- В нашем эфире господин Гондонкин. А! А! А! Туман дайте, дайте туман.
Несколько человек зажгли сигареты и стали интенсивно пускать дым перед носом у Виктора.
- Фотографы, фотографы! - снова перед ним стали ползать на карачках и щелкать. Особенно старался один из кодлы. Держа в руках обычную мыльницу, он приседал, подпрыгивал, повисал на спинках кроватей и не прекращал съемку. - Как вам обстановка?
- Никак.
- О! Мне два года тут хреново, а ему никак. Зайчик, - Агапов потрепал за щеку рядового, - хуже места быть не может. Завтра ты наденешь форму и станешь как все.
Резинкин собрался с духом и выдал:
- Послушай, пидор, ты хоть одну бабу-то в жизни трахнул?
Смех прекратился. Лежа на своем месте, ржал лишь один Кирпичев.
- Кикимор, заткнись, - взвыл надушенный дембель.
- Сам заткнись, - спокойно ответил Константин, перестав, впрочем, гыгыкать.
Агапов завыл и с силой ударил Резинкина черенком швабры в живот. Согнувшись пополам от боли, Витек застонал, кое-как продолжая стоять на ногах.
- Скорее, скорее, человеку плохо, несчастье, боли в брюшной полости, - снова стал придуряться ведущий ночного шоу. - Проведем нашего героя на его место, - двое из фотографов подхватили его под руки и подвели к койке где-то в середине. - Лезь наверх, зайка, пора бай-бай.
Резинкин медлил и получил щеткой в зад от ведущего шоу.
- У тебя десять секунд, время пошло. Раз, два, три…
Издевательский тон пропал, команда прозвучала непривычно резко. Пока он стягивал с себя джинсы, покрывала, разбросанные на полу, разобрали. Погас свет.
- Десять. Не успел. Все духи, подъем! - скомандовал Агап. - За пидора отрабатывать будешь не только ты, но и все духи. Вы один призыв, и вы в одной упряжке. Один облажался - пашут все. Батрак, качку!
Витек стал подниматься. Черенок швабры прошелся по спине. Кроме него, вокруг шевелились еще несколько человек.
Свет снова зажгли. Он стоял в одних трусах. Рядом пятеро пацанов в нижнем белье. Сняв одежду, Резинкин почувствовал холод.
Сержант Батраков сел на своей нижней койке на входе в кубрик.
- Упор лежа.
Надрессированные пятеро немедленно подчинились. Резинкин упал следом.
- Кто больше всех, тот идет спать. Начали на счет. Раз.
Витя вместе с остальными согнул руки в локтях.
- Два, - все выпрямились.
Отжимался он неплохо. Если бы только не этот удар в живот шваброй и долгая возня с машиной.
Какие же длинные выдались сутки!
Резинкин сжал зубы и напряг жилы.
Пот капал с носа, а он продолжал стоять в упоре лежа. В казарме никто не спал. Красный от напряжения, Резинкин продолжал отжиматься. Его соседи давно рухнули без сил, а он держался.
- Восемьдесят два, - красный от невозможности унизить сержант продолжал счет. - Восемьдесят три, - здесь последовала пауза, восемьдесят четыре не следовало. Приходилось стоять на согнутых, трясущихся от напряжения руках и ждать счета.
Дверь в кубрик отлетела в сторону. Сержант моментально юркнул под одеяло. Фантастическим образом потух свет. Как такое возможно? Казарма вымерла.
- Восемьдесят четыре, - произнес грубый голос. - Химики! Наблюдаю парад в коридоре через пять секунд.
Если бы он не успел быстро подняться, его бы затоптали в темноте. Течение тел в кальсонах и рубахах вынесло его вместе со всеми.
Заняв свое место в строю по ранжиру, Резинкин замер перед мрачным человеком в майорских погонах. Из одежды на Витьке имелись лишь семейные голубенькие трусы в белый цветочек, а вот майки не было вовсе, зато из иллюминации наличествовали красное ухо и зеленоватые наплывы в районе солнечного сплетения и живота.
Рядом с майором стоял молодой лейтенант очень интеллигентного вида, то есть в очках. Лицо его, несмотря на поздний час, фонило не сном и безмятежностью, а тревогой. Глаза плясали в нервном тике и ощупывали строй. Будто перед ним не люди, а звери какие.
- Смир-р-рно! - гаркнул майор, стоя на чистом коричневом линолеуме, широко расставив ноги. - Двадцать шесть ублюдков, не имея отца, совсем отбились от устава, так, что ли, а? Кирпичев, Агапов?…
- Мы… - замычал Кирпичев.
- Молчать, неожиданно зачатые! Батраков, откуда синяк?
Сержант стоял молча, глядя перед собой в пустоту.
- Фамилия? - Начальник штаба отдельного батальона встал напротив голубеньких трусов, выделяющихся на общем фоне, как столб посреди поля.
- Резинкин.
- Как ты вообще на свет появился с такой фамилией? Откуда синяки?
Ну нет, до такого он не опустится. Стучать - последнее дело.
