– У нас по-разному, – почесал переносицу Юрий. – Смотря какой взвод. Может и двадцать пять человек быть, а может и двенадцать, если разведка на БРДМ. Так что поздравляю, товарищ ротный!
– Ну, тогда держись, ты у меня теперь в прямом подчинении! – прорычал старлей. – Ко мне пристегнули, третьим взводом. Ну ладно, а где я офицеров на роту возьму?! Три взводных, замкомроты, замполит... ну, без него как-нибудь переживем... да еще старшина... Ты у нас умный, университет с красным дипломом закончил, так вот тебе вопрос на засыпку: где мы достанем двух офицеров и прапорщика?
– Это не вопрос, Саша, это мелочи. Где встретим, там и достанем, – грустно откликнулся Мудрецкий. – Это я тебе обещаю. Мы, похоже, уже всех достали. Даже здесь.
– Ты свои шуточки кончай, пока и меня не достал! Ты не умничай, ты пальцем покажи! Ты мне хоть одного летеху лишнего покажи, я ему взвод дам!
– Погоди, а зачем нам лейтенант? – осенило Юрия. – Тебе что, вечно этой ротой командовать или пару месяцев? И куда ты потом этого лейтенанта денешь – себе в заместители?
– Ты гений! – восхищенно прошептал Волков. – Вот те и пиджак, вот те и разведка! Нет, ну совсем Копец мозги уделал, не соображаю ни хрена! Вот и правильно – я своего замка на второй взвод поставлю, а ты на третьем останешься и заодно меня замещать будешь. Пошли, познакомлю.
– С кем?
– С замком... ну, замкомвзвода мой, Ваня Ромашко. Сержант. Раньше сказали бы – сверчок, сверхсрочник, а теперь – контрактник. Пошли, пошли, – заторопился старший лейтенант. – Тебе прямо сегодня меня заменять придется, а без него ты с моими гавриками не управишься. Масть у тебя, ты уж извини, немного не та.
– А ты куда денешься? – поинтересовался Мудрецкий. – Неужели и тебя тоже на «губу» закатали? И за что?
– Как узнал?! – выпучил глаза Волков. – И почему «тоже»?! Мы что, всей ротой в караул идем?!
– Ну, кто в караул, а кто и по камерам, – уточнил Юрий. – Троих сажают, меня самого пока вроде бы не должны. Но могут.
– Во дела! – восхитился разведчик. – А я думал, три дня скучать буду. Не, ты представляешь, насколько совести нет – три дня подряд в карауле! Ну, через день – «на ремень!», это дело привычное, но чтобы каждый?! Они что думают – раз внутренние войска, так нам это вместо отдыха?! Ладно, хрен с ними, зато твоим полегче. Других бы вздрючил под горячую руку... Слушай, ты на «губу» своих отправляй после обеда, чтобы поели толком, но до развода. Тогда старый караул их принять-отшмонать успеет, а на профилактику времени не останется. Понял?
– Не совсем, но сделаю, – кивнул Мудрецкий. – Погоди маленько, я своим работу подкину, чтобы не скучали. Так, Валетов, слушай боевое задание: где хочешь, как хочешь, но чтобы через два часа у меня в палатке было ровно пятьсот граммов вазелина. Свежего и чистого. Время пошло!
– Товарищ лейтенант, это мы запросто! – неизвестно чему обрадовался свежеиспеченный младший сержант. – Только вы мне пропуск в городок выпишите, там аптека должна быть. Да, и к гражданским, если можно: вдруг в одной аптеке вазелин кончится?..
Глава 4
Исправительно-трудовые мероприятия
Видимо, до приезда взвода из Чернодырья секретный объект в Шиханах был самой дисциплинированной воинской частью в Российской Федерации. В общем-то, и неудивительно, если вспомнить – не к ночи, не к ночи, тьфу-тьфу-тьфу! – полковника Копца, а тем паче – майора Сытина. И ведь они, как можно понять, не самые главные в этой местности. О том начальстве, которое способно держать в руках подобных офицеров, вообще лучше не думать. Но все-таки, согласитесь, когда на гарнизонной гауптвахте даже нет надписей на стенах камер – это уже что-то совсем... А вот тут на выбор: странное, страшное, необычное, чудовищное...
– Да ничего, ничего, не пугайтесь! – добродушно урчал толстенький старший прапорщик, возглавлявший это удивительно тихое заведение. – Просто к нам редко кого посылают, ну, разве патруль приведет... А так – товарищи офицеры все на местах решают. Места у нас, сами знаете, интересные, можно человека так законопатить, что он потом сам себя не найдет. Опять-таки, и казне прямая польза: здесь вас, дармоедов, кормить-содержать надо, а так – вот они, подопытные, надо ж на ком-то наши причиндалы испытывать. Хоть разик надеть на вас химзащиту, задымить в камере и заставить бегать, пока всякую боеспособность не потеряете... Вот, то-то же! После этого у нас мало кто на второй раз напрашивается. Да, кстати, будете у меня тут нарушать – живо в лабораторию отправлю! Для опытов! Они там как раз что-то гу-у-у-манное испытывают. То ли усыпляющее, то ли ослепляющее, то ли слабительное...
Словом, царили на шиханской «губе» тишь, гладь, благодать и воинский порядок. Караул во главе со старлеем Волковым героически боролся с зевотой при помощи запрещенных в армии, но любимых народом азартных игр. Арестантам, естественно, карты не полагались. Более того: караул развлекался как раз с помощью колоды, изъятой у младшего сержанта Валетова уже в камере.
– Потом верну, – напутственно похлопал Фрола по плечу бдительный Волков. – Ты бы хоть соображал, кого обмануть пытаешься... Ну ладно, на первом шмоне лохи местные не нашли, но уж меня дурить... Что, думал, раз по команде «отбой» темное время суток наступило, так никто к вам и не заглянет?
– Никак нет, товарищ старший лейтенант, не думал, товарищ старший лейтенант, виноват, больше не повторится, товарищ старший лейтенант, – покаянно бубнил Валетов. За подобные нарушения любому арестанту на любой «губе», даже самой тихой, всегда ласково и приветливо светил карцер. Учитывая изобилие пустых камер, старлей мог и не прибегать к таким крайним мерам. Достаточно рассадить нарушителей дисциплины поодиночке, и можно не беспокоиться до самого утра...
– Облом, – подвел печальный итог Резинкин, когда железная дверь с грохотом закрылась за низеньким разведчиком. – И что мы теперь делать будем?
– Кто как, а я спать. Если тут это дело вообще получится, – вздохнул Простаков, пытаясь поудобнее устроиться на койке. Мешало ему не то, что она была жесткой и холодной – охотнику не привыкать, – а грустное и непреодолимое обстоятельство: местные арестанты, похоже, все как один отличались мелким ростом и узкими плечами. Как ни ложился Леха, как ни складывался, все было напрасно: полностью поместиться на твердой поверхности ему не удавалось. Постоянно что-нибудь повисало на некоторой высоте над полом и начинало медленно, но неуклонно следовать закону всемирного тяготения. Стоило хоть на секунду полностью расслабиться, как раздавался глухой стук упавшей руки или ноги, и было до обидного ясно, что ночью за ними сможет последовать все остальное. – Блин, на пол, что ли, лечь?
– Ага, и под утро добренький старлей плеснет тебе туда водички. Чтобы мягче было. – Валетову места хватало с избытком, но спать не хотелось совершенно. Он лежал, закинув руки под голову, разглядывал ржавые пятна на потолке и вспоминал события последних дней. Как тут, однако, быстро все! В Чернодырье служба шла ме-е-едленно, почти по-деревенски. Впрочем, почему же «почти»?
