– Видел, – буркнул старлей, покосившись на торчащие из кузова «шишиги» стволы. – Я ее еще полгода назад видел. Просил у Вохи, а он, гад, зажал. Сначала думал, как бы у него отобрать, да ну его... А тебе, значит, сам отдал!
– Ну, не то чтобы сам, с некоторой твоей помощью. – Юрий решил быть скромным. – Вот повоевал бы ты с Закиром и его командой – сейчас бы Дубинин тебе орден вручал, а не пачку звездюлей с доставкой на дом.
– Ага, орден, только посмертно. – Чирков сплюнул в пыль и зверски растер получившуюся кляксу. – Оно мне надо? При всех, знаешь ли, сложностях генерал Дубинин переносится несколько легче, чем пуля пять – сорок пять в голову.
– Скорее семь – шестьдесят две, – задумчиво произнес Мудрецкий. – Ты этого Искандера видел с его пулеметом?
– Да какой он Искандер! – зло отмахнулся старлей. – Сашка из Чебоксар! Рэмбо недохреначенный, наемник долбаный! По-моему, он под чеха только косит, а сам русак русаком!
– Да нет, они с моим Валетовым земляки, так даже общих знакомых понаходили... Какой-то родственник этого Искандера, чуть ли не брат, на Фрола наезжал на гражданке.
– М-да, вон как все лихо замыкается, – покрутил головой комендант. – Прямо-таки какое-то кольцо братвы... Слушай, может, как-нибудь все-таки без «синеглазки» обойдемся, а? Ну, чтобы просто следы борьбы были... Нет, не так много! – «Вэвэшник» отшатнулся, увидев радостно шевельнувшегося Простакова. – Ну, давай хоть в воздух постреляем, что ли? Можешь даже по «бэтээру» пару раз попасть, только не из «рогатки», ну ее на фиг...
– Не пойдет, – после минутного колебания отказался Юрий. – Я потом до самого дембеля буду объяснительные писать, каким образом мы тут допустили боевое столкновение со своими... Так что готовься, я пошел за... Погоди! – Лейтенант хлопнул себя по лбу. – Есть же вариант! Сейчас мы из тебя настоящего химика сделаем, хоть сейчас на переаттестацию. Постой тут, я тебе организую следы сопротивления. Я мигом!
Мудрецкий умчался в свою временную казарму, не дав собеседнику даже рта раскрыть. Часовые проводили своего командира удивленными взглядами, несостоявшийся нарушитель границы поста полностью их поддержал. Через минуту взводный уже несся по двору, оставляя за собой такую пыльную полосу, которой позавидовала бы и танковая колонна.
– Во! – запыхавшийся лейтенант протянул Чиркову серую пластиковую банку с торчащим хвостиком огнепроводного шнура.
– Те же яйца, только в профиль! У тебя нож хороший? Тогда мы сейчас вынимаем взрывпакет, срезаем верх с этого бесценного боеприпаса и равномерно распыляем его содержимое по одежде предполагаемого противника. Аромат будет – ваш Дубинин точно долго тебя дрючить не будет, сразу подальше пошлет. Что останется – высыпаем на «бэтээр», благо броня горячая...
– Это чего? – испуганно спросил комендант, осторожно отодвигаясь от радостного химика. – Может, не надо, а?!
– Надо, Игорь, надо! Да не боись, там тот же хлорпикрин... Ну, нюхнуть, конечно, придется, но все-таки меньше, чем в облаке. Зато глазки будут красные – никакого подвоха, сплошная правда жизни. Все, старлей, тут уже не твоя компетенция, тут ты к химикам попал. Ну-ка, приготовить личный состав и технику к спецобработке!
Обработка заняла не больше пяти минут. Когда воняющий солярой и слезогонкой «БТР» увез кашляющих «вэвэшников» подальше, Мудрецкий хотел было вытереть пот со лба, но посмотрел на руку с остатками едкого порошка и передумал.
Несколько секунд боролся с садистским желанием помыть руки в генеральском вине, но подчинил свои чувства воле и разуму: едкий вкус напрочь испортил бы задуманную шуточку. И вообще, после всего сегодняшнего руки надо было мыть проточной водой с мылом «Сейфгард». Ну, или, на худой конец, с нашим родным хозяйственным. И потом спиртом протирать для верности... Юрий вспомнил о безвозвратно потраченных запасах жидкой валюты, вздохнул и отправился к умывальнику. Впереди было еще много, очень много важной работы.
Долго ли, коротко, а настал все-таки момент, когда руки в черных резиновых перчатках плотно завинтили последнюю полторашку. Мудрецкий оглядел стройный ряд прислонившихся к руинам караулки бутылок, еще раз подивился тому, как за это время успело посветлеть и испариться вино, и пожалел, что у него нет возможности проследить – какие же реакции в конечном итоге произошли. Его порошок был рассчитан на гораздо большее время и на другие исходные продукты – например, на обычную бражку, производимую в каждой более-менее уважающей себя деревне и воинской части Российской армии. Кроме, разумеется, элитных – вроде летчиков или моряков... ну, или избалованных судьбой химиков в Шиханах, которым отродясь хватало казенного спирта. Впрочем, и натуральное вино должно было дать неплохие результаты.
– Товарищ лейтенант, вас Полста первый вызывает! – высунулся из «бээрдээмы» дежуривший на рации Валетов. – Где, говорит, ваш распи... Ой, извините, товарищ лейтенант!
– Вывешивай шлемофон сюда, задолбался я сегодня в люк нырять. – Мудрецкий устало швырнул снятые перчатки в пустое ведро и начал карабкаться на броню. Присел возле люка, отдышался, натянул ребристый шлем, прижал ларингофоны. – Слушаю вас, Полста первый!
– Хе-хе, нашелся все-таки! – Судя по голосу, генерал Крутов был не просто веселым, а уже навеселе. Надо полагать, вопросы взаимодействия с внутренними войсками решались если не в теплой дружеской, то уж точно в подогретой неофициальной обстановке. – Ну что, герой, долго тут два генерала будут одного лейтенанта ждать?
– Товарищ Сорок два полста первый, я не имею права оставить объект, вы же знаете! Особенно в такой сложной обстановке! Ночь скоро, товарищ генерал. Как поняли, прием...
– Ты мне не тут, лампочки в противогаз не вкручивай! Обстановка ему, ночь ему... Это для тебя, «пиджака», обстановка сложная, а у нас она тут каждый день такая, и то – если день хороший! В общем, через пять минут ты здесь, или я ничего не знаю. Передавай командование замку, садись на свое бронированное рыдание и тащись сюда! Понял, Тридцать пятый? Лучше понимай сразу, а то я приеду и прямо при твоих солдатах разъясню.
– Понял вас, Полста первый, понял... – Обострять отношения со своим хоть и временным, но высоким и непосредственным начальством Юрию совершенно не хотелось. Хватало и чужих генералов, жаждущих крови дерзкого химика. – Только разрешите хотя бы броню взводу оставить! Она у нас единственная! Прием.
– А-а, ты же у меня бедный родственник, – хохотнул Крутов. – Ну ладно, что у тебя там на ходу, «шишига»?
– Ничего нету, товарищ генерал, – пожаловался Мудрецкий. – Встала у меня «шишига», движок раскидан. Разве что пешком через лес... Как поняли? Прием!
– Нет, ты у меня не отвертишься. Я сейчас тебе персональный транспорт предоставлю, – как бы ни благодушно был настроен генерал-лейтенант, но и в таком состоянии он понимал, где находится и что в этих краях порою случается. – Эй, сосед, чего у тебя тут есть лишнее? Что, не отмыли еще? Ну а твой... понял. Ага. Ну и что делать будешь? Не может он к тебе приехать, не на чем.
