...Девчонка явно в состоянии аффекта, думал он. Говорит об Адриане, хотя это имя явно жжет ей губы. Адриан.., этого редкого имени не забудет и он, Влад Свиридов. И если она в самом деле имела в виду Адриана Панича, человека со множеством имен и со множеством лиц, то, в таком случае, ей может угрожать опасность.
Никогда не стоит произносить всуе имя Адриана Панича.
Возможно, она видела его сегодня, и его поведение внушило ей тревогу, и теперь она напилась, чтобы заглушить это упорно прорастающее, словно трава сквозь асфальт, смутное, будоражащее и тоскливое чувство обреченности.
В этот момент в фойе клуба вошел Иван Сергеевич Тихомиров, в девичестве Афанасий Фокин. Его появление прервало бесплодные размышления Свиридова.
— А, мое почтение! — воскликнул он, увидев Свиридова. — Рад тебя видеть, Леха. А то тут обычно торчат мерзкие хари вроде уволенного на прошлой неделе Кирюхи Казакова.
— У него, конечно, не мерзкая, — пропела античная гардеробщица, кокетливо теребя край своей белой туники, — а вот у тебя, Иван Сергеич.., почему ты позавчера пробил «стрелу», а, мерзкий тип? Ведь обещал же прийти, сукин ты кот!
Афоня и тут в своем репертуаре, усмехнулся Свиридов. Вовсю канифолит мозги девицам, динамит их направо-налево, а потом банально кидает.
— Извини, дорогая, я был очень занят, — скроив соболезнущую мину, пропел в ответ Афанасий. — У меня был срочный инструктаж для...
— Да знаю я, кого и как ты инструктируешь, — отмахнулась та, — ладно, свободен. Можешь проходить, на сегодня расчленение отменяется. Иди, иди.., если, конечно, тебя Алексей пустит.
— Пустит, — весело ответил Фокин, которого весь этот монолог нисколько не задел, — мы с ним уже свои люди. Как я тебя на спарринге припечатал, а?
— Угу.., один раз, — буркнул Влад, — а я тебя три. И в тире я тебя по очкам...
— Да охота тебе вспоминать всю эту статистику, — перебил его Фокин, — пойдем лучше выпьем. Или тебе нельзя — на работе-то?
Влад хотел сказать, что, вероятно, не стоит, но поднял глаза на улыбающееся лицо друга, который хоть и не узнавал в нем Владимира Свиридова, но продолжал свято верить в то, что он уцелел.., и невольно улыбнулся в ответ:
— Конечно, какие разговоры! Вместо меня тут Дима с Максом постоят, пока мы с тобой...
Он хотел прибавить: «Афоня», но вовремя спохватился и сделал сидящим на некотором отдалении двум охранникам короткий повелительный жест. Фокин пристально посмотрел на него, но ничего не сказал.
В зале Влад прямо направился к столику с Катей, Афанасий следовал за ним.
Здесь он застал смехотворно выглядящую со стороны, но, быть может, в чем-то драматичную сцену.
Катя уже не сидела за столиком, она стояла в двух метрах от него, а над ней громоздились фигуры двух здоровенных парней — вероятно, из числа охраны «Центуриона». Один из них махал руками и смахивал с лица остатки салата, секундой ранее запущенного в него Алой Пантерой.
Второй жестикулировал менее энергично, зато с силой тащил девушку за руку, вероятно намереваясь выдворить ее из клуба.
Свиридов несколькими широкими шагами достиг охранников и, сжав пальцы на запястье здоровяка, вцепившегося в Катю, проговорил:
— В чем дело?
Тот поднял на Влада полный недоумения и свирепости взгляд.
— В чем дело, дорогие мои? Какой наглец осмелился.., сломать двери в царское помещение? Разве их для того делали, чтобы вы их ломали?
Этот монолог из какого-то кино закончился сдавленным стоном несчастного парня: Свиридов так стиснул ему руку, что едва не хрустнули кости. Парень отпустил локоть Кати.
Та, изощренно матерясь, рухнула на стул.
— Да мы просто хотели сказать ей, что так вести себя не стоит, — скороговоркой выпалил второй охранник, тот, что был перемазан салатом, — вы, Алексей Валентинович, не подумайте чего такого.., просто она кинула стулом в иностранца...
— Каким стулом? — озабоченно переспросил Свиридов. — Жидким?
— Да нет, деревянным.., в иностранца. А мы хотели сказать ей, что так поступать не стоит, хоть она тут и работает. А она швырнула в меня салатом и пообещала Саньку оторвать, извиняюсь за выражение, яйца.
— Чего ж тут извиняться? — добродушно проговорил Свиридов, отпуская запястье и без того пострадавшего от попустительства Алой Пантеры Санька. — Вот если бы на самом деле оторвала, тогда другое дело. Ладно, идите, ребята, я сам проведу с ней воспитательную беседу.
Охрана ретировалась.
— Быстро ты их, — одобрил Фокин, — грозишь сделать головокружительную карьеру. Первый день работаешь, а они тебя уж по имени-отчеству.
— Ты что, Катька, с цепи сорвалась? — спросил взъерошенную девушку Свиридов. — Зачем ребят обижаешь? Они же на работе.
Она вскинула голову и обожгла Свиридова яростным взглядом. Впрочем, ярость быстро угасла и сменилась растерянностью.
— Я думала.., я думала...
— Что ты думала?
— Я думала, что это из-за.., из-за него, — выдавила Катя, не сводя с Влада остановившихся невидящих глаз.
— Из-за кого?
Девушка молчала.
— Ну хорошо. Я скажу сам. Из-за Адриана, да?
— Тише ты! — пробормотала она, глядя на выросшую из-за спины Свиридова массивную фигуру Фокина. — Это Иван Сергеич.., он не должен слышать.
— Что, он тоже с ними? — в самое ухо Кати проговорил Свиридов.
— Я ничего не знаю.., просто не должен слышать.., с кем — с ними?
— А ты парень не промах, — прогрохотал Фокин, садясь за столик, — самую лучшую мою ученицу загреб.
— Что сделал? — переспросил Свиридов, до которого из-за плохой слышимости донеслись только две последние буквы слова «загреб». — Ты это самое, Афоня, не трынди попусту. Тут серьезное дело.
Даже тут Влад не сумел отказать себе в театральном эффекте: пользуясь тем, что Фокин едва ли мог внятно расслышать сказанное, он демонстративно назвал его Афоней.
...Как сказал полковник Платонов, в свое время возглавлявший «Капеллу»: тебя, Свиридов, сгубит любовь к театральным эффектам.
— Это из-за Адриана, да? — повторил Свиридов, снова повернувшись к Кате. На этот раз так тихо, что она прочла роковое имя только по движениям его губ. — Ты думала, что это из-за него?
Она кивнула.
— Он угрожал тебе?
— Нет. Он никогда не угрожает. — Она поднялась и помахала Свиридову рукой:
— Сейчас я вернусь.
— Дойдешь сама до туалета-то? — иронично спросил Свиридов.
Катя изогнулась и растворилась в сторукой беснующейся толпе танцующих...
