— Это я, — сказал Влад и протянул ему руку. — Будем знакомы. Алексей Каледин.
— Тихомиров, — отозвался тот, пожимая руку Свиридова, — Иван. Налимыч почему-то называет меня по имени-отчеству: Иван Сергеич.
— Так вот, о фокусе, — весело продолжал Налимыч, — Алексей вчера устроил показательное шоу в «Центурионе».., вчера снова завалил Кирюха Казаков и давай дебоширить. А с ним трое его дружков, и потом еще двое наших присоединились. Катьку чуть не убили. А Леша залез на ринг и так спокойно всем пояснил, что они не правы.
— И в чем же фокус? — спросил Фокин. — Пьяного Казакова со товарищи уделать — не велика премудрость. Он и трезвый-то не особенно блистал — все больше брюхо выставлял вперед, как главную ударную силу.
И он вопросительно посмотрел на Николая Алимовича.
— Посуду портил, — отозвался тот. — Берет стакан и ррраз его! — и в порошок.
— А, ну да, — кивнул Фокин. — Знакомый фокус. Так ты, говоришь, хорошо проделываешь это? Вот так?
Он взял со стоявшего в нише коричневого двухкамерного холодильника граненый стакан и, облапив его своей здоровенной пятерней, сжал.., легкий жалобный хруст засвидетельствовал, что одним питьевым сосудом стало меньше.
— И ты умеешь? — удивленно проговорил Якубов. — Ну и ну!
— Может, нас учили вместе? — вполголоса проговорил Влад.
— Не думаю, — покачал головой Фокин. — Меня учили в закрытом учебном заведении.
Одним выпуском. Так что не обессудь, Леха.
А засим — приступим к тренировке.
* * *
— Так что, Иван Севастьянович, в службу безопасности «Центуриона» я внедрился. Правда, мне до сих пор никто не потрудился объяснить, почему я должен копать именно здесь и кто конкретно из его сотрудников вызывает наибольшее подозрение.
Бах посмотрел на Свиридова своим обычным доброжелательно-непроницаемым взглядом и ответил:
— Вы знаете, Владимир Антонович, все дело в том, что никаких точных данных у нас и нет.
Просто поступала агентурная информация, что при клубе существует школа террористов. Которую тренирует некто Тихомиров. Вы видели его?
— Да, — после некоторой паузы ответил Влад. — Вы что, хотите сказать, что он...
— Да, мы давно ведем вашего приятеля Фокина Афанасия Сергеевича, ныне удачно переименовавшего себя в гражданина Тихомирова И Эс. По всей видимости, его тоже ведет кто-то очень значимый.., вы понимаете, о ком я говорю.
— Вы что, хотите сказать, что Фокин станет готовить террористов, которые потом будут взрывать его сограждан.., детей, женщин, стариков? — с вызовом проговорил Влад. — Да никогда не поверю в такую чушь!
— А то, что следы от взрывов на Каширском шоссе и Печатниках ведут в службу безопасности «Центуриона», вам ничего не говорит? Возможно, что ваш друг Афанасий Сергеевич и подготовил кадры диверсантов, которые осуществили эти страшные злодеяния! — холодно проговорил Бах, с которого мгновенно улетучился весь налет добродушия и некоторой бесшабашности, которыми он так бравировал в первую его встречу со Свиридовым в кафе «Нептун».
— Этого не может быть.
— Почему же тогда он по собственной инициативе изменил имя, обзаведясь фальшивыми документами? Да еще подкорректировал свой весьма запоминающийся облик? Кстати, совсем не в худшую сторону.
— А кому, как не вам, уважаемый Иван Севастьянович, знать, почему он сделал это? Кому, как не вам, знать, что Фокин находится в федеральном розыске по пунктам «терроризм» и «заказное убийство»? То есть находился в нем, потому что официально он считается мертвым.
Впрочем, фактически это одно и то же, и если вы не арестовываете Афанасия, то это только потому, что хотите использовать его для достижения каких-то своих целей.
— Целей в интересах государственной безопасности, которую подрывает ваш дружок Фокин.., да и вы тоже, если уж на то пошло, — проговорил Бах. — Так что ваш тон обвинителя по меньшей мере неуместен.
— Но вы не понимаете, что... — начал было Владимир, но собеседник прервал его:
— Вы что, отказываетесь повиноваться?
— Я не буду играть против Фокина. Я не верю, что он в чем-то виновен. Он никогда не станет делать такой подлости. А то, что он тренирует людей из службы безопасности клуба и занимается физической подготовкой с персоналом шоу-программ, так это еще ничего не...
— Владимир Антонович, я вынужден сделать вам серьезное предупреждение, — холодно проговорил Бах. — То, что я обращаюсь с вами как с коллегой, ровным счетом ничего не значит, как ничего не значит ваше мнение. Возможно, вы подумали, что можете изображать из себя свободного художника, который волен дойти в своей работе до определенной точки, а потом отступить.., остановиться, когда он сочтет, что предел положен. Что он не может переступить определенной черты. Вам уже кажется, что я говорю муторно и скучно? И правильно кажется. Потому что в такой форме я пытаюсь изложить вам, что вы не вольны в ваших поступках. Вы будете делать только то, что вам продиктуют. Иначе вы умрете, и нам совершенно необязательно прикладывать к этому руку. Смерть уже в вас. Вероятно, Игорь Анатольевич уже доводил это до вашего сведения. Мне осталось только немного конкретизировать.
— Что вы имеете в виду? — тихо спросил Влад.
— Я имею в виду, что для полного контроля над вами.., а вы, как известно, человек опытный, изощренный и в своем роде специалист высокого класса.., так вот, при пластической операции вам вшили микрочип, содержащий резервуар со смертельным ядом. Как только вы прибыли в Москву, микрочип активировали. Он в любой момент может выбросить в вашу кровь препарат, противоядия которому не существует.
Даже микроскопические его дозы убивают безотказно.
— Вот как? — цепенея, переспросил Свиридов. — И что же удерживает этот замечательный микрочип от того, чтобы убить меня?
— Сигнал передатчика. Пока чип принимает этот сигнал, вы живете. Как только сигнал прерывается — например, вы пытаетесь отъехать от Москвы дальше чем на сто километров или, упаси боже, попытаетесь просветить свой организм рентгеновскими лучами для того, чтобы определить нахождение чипа.., ну что ж, господь тогда вам судья. Сигнал прервется — а это конец. Мирный и безболезненный.
— Вы очень предусмотрительны, господа из спецслужб, — сказал Влад. — А что, если меня вывезут за радиус действия этого вашего передатчика не по моей воле?
— Ваше дело, чтобы этого не случилось, — ответил Бах, — для этого я и сообщил вам все это.
— Но почему не раньше?.. Почему Книгин не сказал всего тогда, в Австралии?
— Я же сказал вам, что вам не следует обсуждать указания руководства, — проговорил Иван Севастьянович уже обычным своим доброжелательным голосом. — А в целом я вами доволен.
