— Дорогой! — раздался из комнаты, где Фокин совсем недавно предавался плотским утехам, голос его экспресс-любовницы. — Дорогой, ты где?
Судя по визгливым ноткам и невнятной дикции, дамочка была весьма основательно пьяна.
— Анекдот, — фыркнул Свиридов и, посмотрев на молодецки напыжившегося Фокина, подхватил уже начавшего шевелиться Чечеткина и хлопнул дверью.
Этаже на пятом он встретил двух обеспокоенных парней, которые с автоматами наперевес медленно поднимались по лестнице, самым тщательным образом утюжа каждый укромный уголок лестничной клетки. Увидев временно выбывшего из строя шефа, они переглянулись, а потом идущий первым — вероятно, по местной субординации — осторожно спросил:
— — Что с Андреем Васильевичем?
— Сам не знаю, — ответил Владимир. — По всей видимости, он встретил парня, которого мы искали. Как очнется, спросим. А вы никого не видели?
— Не-е.
— По ходу, мужики, мы напоролись на профессионала экстра-класса, — произнес второй амбал.
Владимир внимательно посмотрел на индифферентную бритую физиономию сказавшего эти слова. Было сложно предположить, что в мозгу ее обладателя наряду с языковыми средствами разговорно-экспрессивного плана, как-то «бля», «твою мать», «чиста-а-а типа наглухо и все такое», а также выражениями из арсенала работников прачечной типа «разведем!», «замочим!» и «отожмем!» содержались такие сложные понятия, как «профессионал экстра-класса».
И самое смешное было в том, что это словосочетание было употреблено совершенно к месту и по делу.
* * *
Когда Свиридов подошел к клубу, он увидел, что уже подъехали машины из ФСБ и РУБОПа, а возле все так же лежащего на земле тела Рябинина стоит оцепление, которое тщетно пытается прорвать толпа вываливших из клуба гостей всех степеней опьянения и озабоченности происходящим.
Коваленко уже не было возле входа в клуб: он сидел возле сцены в наполовину опустевшем зале, а возле него стоял вдребезги пьяный артист, тот самый любимец публики, в подтанцовке которого участвовал Илья Свиридов и чьей фамилии никак не мог вспомнить Владимир.
Поп-идол обнимал Сергея Всеволодовича за шею, утешал и говорил, что по мере возможностей будет способствовать тому, чтобы это громкое дело об убийстве Рябинина расследовалось как можно быстрее и тщательнее.
На слух это воспринималось примерно так:
— Я скажу.., ик!.. Юрри-и Михалычу, и он... кгрм.., примет все ммм.., мэры... ым-м.., меры по факсу.., по факту этовввво.., вво.., возззмутительного преступления. Какой кошмакр!
— Сам ты кошмакр, болван, — устало сказал Коваленко и сделал знак одному из своих людей проводить незадачливого артиста до автомобиля и отправить на покой. — Аня, ты в порядке?
Аня, бледная и расстроенная таким ужасным оборотом событий, молча кивнула.
— Где там твой личный телохранитель? Ты думаешь, он сумеет что-то сделать со всем этим... ведь ты же говорила, что он может все?
— Я знаю только одно, что если бы Володя находился сегодня вечером рядом с Зиновием Евгеньевичем, то ничего бы не произошло и Рябинин преспокойно уехал бы домой.
— А как он сумел определить, откуда производился выстрел, с такой точностью, вплоть до подъезда и этажа? — холодно спросил Коваленко.
— А почему бы тебе не спросить у него самого? — отозвалась Аня, наливая себе полный бокал красного вина и выпивая до дна. — А вот и он идет к нам.
К столу Коваленко в самом деле приближался Свиридов. По его невозмутимому лицу не представлялось возможным угадать, каковы же результаты его кипучей деятельности.
— Присаживайтесь, — стараясь взять себя в руки, проговорил Коваленко, указывая на стул возле себя. — Что удалось узнать?
— Не так мало, чтобы впадать в отчаяние, но и не так много, чтобы говорить о каких-то существенных подвижках в этом деле, — дипломатично отозвался Владимир. — Одним словом, киллера мы не поймали. Но мне удалось обнаружить квартиру на девятом этаже, в которой он скрылся сразу после того, как совершил эти два выстрела.
— И что?!
— В квартире я обнаружил труп человека, по всей видимости, не ее хозяина. Он был убит ударом ножа в сердце.
Коваленко так и окаменел на месте, а Аня широко раскрыла глаза, узнав об этом новом, еще не известном ей преступлении неизвестного киллера-виртуоза, которого не сумел поймать даже Свиридов.
— В квартире я обнаружил женщину и мужчину, которые занимались сексом. Моего появления они, разумеется, не заметили. Боюсь только, что точно так же они не заметили и появления убийцы.
— Но как же он проник в квартиру? — спросил Коваленко.
Свиридов пожал плечами.
— Точно так же, как и я. При наличии отмычек надлежащего уровня и качества, а также соответствующей спецподготовки не сложно вскрыть почти любой замок, не говоря уж о той примитивщине, что устанавливается в дверях большинства населения. Киллер мог затратить на открывание замка, что стоит в двери той квартиры, от трех до двадцати секунд — в зависимости от модификации его отмычки и уровня его спецподготовки.
— А вы открыли дверь при помощи.., вот таких отмычек? — быстро спросил Сергей Всеволодович.
— Ну конечно. Но то, что я вам сообщил, — это еще не все. Когда я, осмотрев квартиру, вернулся в прихожую, на пороге я обнаружил Чечеткина, которого оглушили замечательным ударом по голове. Вероятно, в тот момент, когда я осматривал квартиру, этот человек проскользнул на лестничную площадку. Чечеткин задержал его не больше, чем малолетний ребенок может задержать матерого рецидивиста. Судя по всему, Чечеткин не успел и пикнуть. Хорошо еще, что он вообще остался в живых. Зато сейчас он, вероятно, уже пришел в себя. — Свиридов покачал головой и добавил:
— Мне очень жаль, что я допустил такую ошибку. А быть может, я зря упрекаю себя — возможно, все было так тонко рассчитано, что у меня не было шансов.
— Но ведь весь подъезд был забит людьми Чечеткина и рябининскими амбалами, а близлежащие территории оцеплены? Куда же он мог деться? — с необычайным для него жаром спросил Коваленко.
— Как куда? — Владимир вторично передернул широкими плечами и криво улыбнулся. — Да в любую из шестидесяти квартир этого подъезда или даже любой квартиры дома. Я не думаю, что ему стоит большого труда бесшумно проникнуть туда и отсидеться до того момента, как переполох несколько уляжется.
— Почему вы в этом так уверены?
Свиридов задумчиво погладил подбородок и ответил:
— Да потому, что на его месте я, возможно, поступил бы именно так. Многие совершенно напрасно обольщаются по поводу всех этих фиксаторов, блокираторов, предохранителей, цепочек и даже банальных, но тем не менее самых непроходимых для взломщика засовов. Впрочем, теперь уже поздно. Мне очень жаль. Кто-то не пожалел денег и нанял специалиста действительно высокого класса. То, как он прострелил крышу рябининского «Линкольна», — маленький шедевр. Поверьте, я в этом понимаю. Простите, Сергей Всеволодович, если я сказал что-то лишнее.
