Тот отшвырнул бутылки и оскалил чересчур молодые для такого почтенного возраста белые зубы в кривой хищной усмешке. И в ту же секунду за спиной «старичка» рвануло — тот самый столик, за которым Влад, так сказать, зашнуровывал свою туфлю, — воздух прорезал девичий визг и мужская ругань, чей-то свист, а Влад, ударом в челюсть сшибая с ног на секунду застывшего от неожиданности Панфилова, сдавленно бросил Ане:
— Быстро за мной и не спотыкаться, мать твою!
Последний оборот, возможно, был излишним, но Влад едва ли нормировал свою экспрессию. Они нырнули в ближайшую. арку, где стоял тот самый джип, который был позаимствован Свиридовым у Сереги и Пети сотоварищи.
— Быстро в машину!
— Но… — начала было она. Он не стал слушать, а злобно гаркнул:
— Садись, сказал!!
Неистово визжа шинами, джип вырулил на улицу, и тут же пуля разбила лобовое стекло, а вторая чиркнула о стену в метре от авто Свиридова.
— Ну и подарочек! — процедил он и, свернув налево, удаляясь от Волги, на которую выходили витрины, разрисованные белыми черепами, костями и прочей пиратской атрибутикой — фирменными знаками «Джентльмена удачи».
— Что ты взрывал? — глухо спросила она.
— Обычная дымовая завеса, — бросил он, — так что шансы на то, что кто-то при этом пострадал, откровенно малы.
— Это радует.
— Сними с себя «жучок»! — приказал он. — Твой благодетель и сейчас нас слышит. Правда, Олег Борисыч?
— Уже нет, — ответила она, выбрасывая «жучок» в окно. — Ну и что же дальше?
— Дальше Олег Борисович посетит стоматологическую клинику, — произнес Влад, — глядя на в кровь разбитые суставы кисти своей правой руки. — Я произвел демонтаж его передних зубов.
— Куда мы едем? А кстати, Володя.., почему ты спросил меня о симфониях Гайдна, когда мы танцевали? Вряд ли тебя сильно интересует моя музыкальная эрудиция.
— А что, Олег Борисович тебе не говорил, где он служил в молодости и какое кодовое наименование он носил?
— Говорил.., что-то о спецназе.
— Так вот, в этом подразделении наш герой носил имя «Гайдн». Все называли его только так, и другого имени у него не было.
Я и сейчас не имею ни малейшего представления о том, как его фамилия. Кстати.., а те деньги, что ты мне платила, давал он?
— Да.
— А ему их платили братья Страдзе. Выходит, что они финансировали собственную смерть?
— А куда мы едем? — после долгой паузы вновь спросила она.
— Этот вопрос заботит и меня. Знаешь что, Аня, — он повернулся к ней с внезапно просиявшим лицом, — меня посетила замечательная мысль.
— Так же, как и тогда? — полуутвердительно-полувопросительно произнесла она. — Поехать к твоему другу, веселому священнику отцу Велимиру?
— Ну конечно. Брат Тук будет рад. Хоть он и духовного звания, но его хлебом не корми, только дай влипнуть в какую-нибудь заварушку поосновательней. Вот, например, как сейчас.
— В самом деле?
— Ну да. Тем более что я сомневаюсь, стоит ли мне ехать на одну из двух квартир, где я периодически проживаю. Думаю, что рыжему хорошо известны эти адреса. Не правда ли, Анечка?
Она коротко взглянула на него и без колебаний дважды утвердительно кивнула.
— Конечно, после такой информации Женя Луньков был ему уже не нужен, и много знающего риэлтера следовало убирать, — продолжал Свиридов. — А ты знаешь, кто убил Лунькова?
— Нет.
— Это хорошо. Тем более что этого человека уже нет в живых. Таких свидетелей не оставляют на поживу желтой прессе и собственной совести.
Аня, которой стали известны факты новых преступлений, медленно опустила подбородок на грудь, а потом, помолчав с минуту, спросила:
— А это правда, что ты взорвал собственную дачу с пятью людьми Панфилова?
— А.., значит, его фамилия Панфилов?
Очень хорошо, будем знакомы. Нет, Анечка, это не правда. Они сами взорвали себя вместе с моей дачей. Я не хотел убивать их.
Но, очевидно, их не учили в детстве, что не следует трогать руками незнакомые вещи.
Вот так-то, Анечка.
— Не называй меня Анечкой, — сумрачно произнесла она.
— Почему?
— Потому что так любит называть меня он. Олег.
Глава 12
«МУЗЫКАНТ» УМИРАЕТ ДВАЖДЫ
Разумеется, отец Велимир оказался дома. Еще бы его не было, если намечалась знатная — и, возможно, кровавая — суматоха. Правда, он не мог об этом знать, но о том хорошо был осведомлен ангел-хранитель — или бес-искуситель, кому как угодно — служителя Воздвиженского собора.
— А, грешки пришел отмаливать! — таким замечательным восклицанием приветствовал Влада Афанасий.
— Да уж скорее получать утешение и предсмертное отпущение грехов, — откликнулся тот.
— Да ну.., ты что это, помирать собрался? Не смей осквернять стены моего дома подобными злоречивыми бреднями, недостойными истинного православного… Ой, е-мое! — Отец Афанасий наконец-то соблаговолил заметить, что Свиридов пришел не один, что с ним дама, и ей едва ли доставит эстетическое удовольствие и эротическое возбуждение созерцать, как отец Велимир гуляет по дому в одних семейных трусах, сшитых, правда, из ткани с церковной символикой.
— Ты что же это, христопродавец, не сказал, что ты… — Отец Велимир недоговорил фразы и нырнул в комнату, чтобы привести себя в приличествующий служителю церкви благообразный вид.
Они прошли на кухню, где Влад в самой решительной форме потребовал начать вечернюю трапезу. Отец Велимир, который тем не менее успел уже и плотно поужинать, и пропустить по такому поводу пару-тройку стопочек водки, поддержал намерение друга. Он всегда отличался отменным аппетитом, и двойной вечерний прием пищи не являлся обузой для его здорового желудка.
— А что это ты так быстро возвратился со своей загородной резиденции? — спросил он, не переставая доставать из холодильника все новые и новые закуски, так что вскоре весь стол оказался уставлен ими.
— Да так.., продал я ее.
— Да ну? Серьезно, что ли, или опять устроил там, понимаешь ли, расстрел «Белого дома» и взрыв на Пятигорском вокзале?
— Что-то около того.
— Безбожник ты, Свиридов, — наставительно и в принципе на полном серьезе произнес Фокин. — А что ко мне так спешно пожаловал?
— Ты навестил в больнице Илюшку?
Как он там?
— А чего ему.., лежит себе и ругает всех последними словами. Дескать, то ему не то и это не это. Хорошо, значит, себя чувствует.
