А четвертую группу, тренирующуюся в спортклубе по вторникам, четвергам и субботам с двенадцати до четырех, целиком и полностью составляли боевики преступной группировки спортсменов. Это были, так сказать, курсы повышения квалификации для ребят, у которых физическая подготовка была выше всяких похвал, но техника изрядно хромала.
Конечно, было немного странно, что боевики тренируются в общедоступном городском спортклубе, хотя у них самих есть куда более хорошие спортивные залы, но этому было свое объяснение. Тренировать своих быков Медведь хотел только у Саканиси-сана, зная, что лучше его никто в Магадане не научит. А у японца были свои причуды: в частности, он категорически отказывался работать в другом месте, кроме городского спортклуба. Объяснял он это свое нежелание тем, что может работать только на одного нанимателя.
Почему это так, если работа на второго нанимателя не мешает работе на первого, Медведь, слушавший в свое время эти объяснения, понять не смог, но, окончательно убедившись, что переспорить старика не сможет, решил выйти из положения с помощью этой самой четвертой группы. Это был один из тех редких случаев, когда лидер спортсменов не попытался добиться своего силой, а пошел на компромисс. Может быть, он поступил так потому, что понимал: с японца – где сядешь, там и слезешь, против воли он никого учить не будет. Только проблем не оберешься. А на четвертую группу старик согласился легко. Правда, принимать от Медведя солидную прибавку к зарплате категорически отказался, объясняя это все теми же причинами.
Сейчас в четвертой группе занималось больше сорока человек. Нет, разумеется, по стольку на каждой тренировке не собиралось, но человек по тридцать – тридцать пять присутствовало каждый раз. В этот день в зале было чуть меньше тридцати человек, занимавшихся карате, и еще несколько, качавшихся на тренажерах, стоящих вдоль стен. Это было чем-то вроде разминки.
Занимающиеся карате быки стояли в стойках тремя ровными шеренгами с интервалами примерно метр друг от друга. Японец шел вдоль шеренг и поправлял стойки, что-то вполголоса объясняя спортсменам. Эта группа была для старика самой трудной. С одной стороны, в нее попадали только очень хорошо физически подготовленные люди, что хорошо, но, с другой стороны, ему приходилось прилагать массу усилий, чтобы поддерживать в зале порядок и дисциплину. Да и для подкрепления своего авторитета ему приходилось сходиться в тренировочном поединке едва ли не с каждым новичком, который никак не мог понять, зачем это он, такой большой и сильный, будет слушаться сухонького старичка с морщинистой кожей, которого, казалось бы, одним пальцем насмерть придавить можно. Конечно, Саканиси-сан каждый раз доказывал всем желающим, что внешность не главное, но чем дальше, тем труднее становилось ему это делать – все-таки возраст есть возраст, никуда от него не денешься.
Старик наконец прошел вдоль всех рядов, вышел вперед и показал серию упражнений, которую должны были повторить бойцы.
– Прежде чем начать, еще раз вспомните о руках, – сказал японец. – Помните: рука должна быть чуть согнута в запястье, а пальцы согните чуть меньше, чем в позиции «хиракен». Если во время упражнения вы будете держать руки неправильно, то, значит, вы делаете его напрасно. Теперь начинайте.
И старик снова пошел по рядам, поправляя и советуя.
Качавшиеся вдоль стен парни со стороны наблюдали за ним. Их очередь еще не пришла, они займут место среди тренирующихся через полчаса, а к тренажерам пойдет следующая партия. Так была построена тренировка – три часа карате и один час силовых упражнений на тренажерах.
Неожиданно широкие двери зала, находившиеся в дальнем его конце, широко распахнулись, и в помещение спиной вперед ввалился какой-то мужик со встрепанной шевелюрой в драной черной телогрейке и стоптанных сапогах. Он даже не оглянулся на находившихся в зале людей, а сразу принялся кричать, обращаясь к кому-то за дверью:
– Давай, давай, заноси! Правее, правее, Петрович, зацепляешься!
– Да что мы мучиться будем?! – послышался из-за дверей хриплый недовольный голос. – Ты вторую створку-то открой, Серега! Тогда легко пройдет!
Все находившиеся в зале – и японец, и спортсмены – повернули головы к дверям. Акустика была прекрасная, и все происходившее у дверей было отлично слышно. Хриплое дыхание, ругань мужиков и стук чего-то тяжелого о косяки.
– Открой створку, Серега, чего стоишь, как пень? – снова раздался голос из-за двери.
Вошедший мужик, по-прежнему не поворачиваясь лицом к залу, встал на цыпочки и стал пытаться отодвинуть шпингалет. Дверь была здоровенная, и росту мужику явно не хватало.
– Чего ты там возишься?!
– Да я не достаю! Поставьте вы его пока и помогите лучше! Он там еще закрашен, фиг сдвинешь!
В этот момент один из качавшихся у стены спортсменов наконец вышел из ступора и решительно двинулся к дверям. Следом за ним пошли еще двое, и вид у них был очень решительный. Когда они подошли к вошедшему, в дверь как раз протиснулся еще один мужик – примерно такого же вида, как и первый, только помоложе и в лыжной шапочке. Поскольку он входил в зал не спиной вперед, а нормально, то сразу увидел подходивших к ним трех здоровенных парней с сердитыми рожами и сжатыми кулаками.
– Эй, эй, парни, вы чего?! – заполошно заголосил он. – Вы чего, парни?! Мы вас не трогали!
– Вам чего тут надо, уроды? – грозно спросил подошедший спортсмен. – Вам тут кабак, что ли?! Валите в темпе, пока на пинках не вышибли!
– Э, ты давай потише… – начал первый мужик, но второй тут же дернул его за рукав, что-то вполголоса шикнул и заговорил сам, очень подобострастно:
– Мы, понимаешь… Мы эти привезли… Ну, как их… О! Тренажеры! Вот, понимаешь, внести надо, а дверь не открывается, падла. Понимаешь?
Слово «понимаешь» мужик произносил с какой-то особенной придыхающей интонацией. Спортсмен поморщился. Он терпеть не мог таких вот пролетариев – они слишком сильно напоминали ему отца-алкоголика, которого он с детства ненавидел лютой ненавистью.
– Какие еще тренажеры? Откуда?! – рявкнул он.
– Директор клуба заказал, вот мы и привезли со склада, – залепетал пролетарий. – А какие они, я не знаю, это по накладным смотреть надо, понимаешь? Давай я сейчас сбегаю, покажу тебе?
Но желания возиться с какими-то накладными у парня, разумеется, не было. Он заговорил резкими рубящими фразами:
– Втаскивайте свои тренажеры и ставьте у стенки. И не шумите, придурки: не видите, тренировка идет?! И давайте быстрее. Понял?
Мужик часто закивал:
– Понял, понял, сейчас все сделаем.
Он на секунду замолчал, а потом спросил жалобным, просительным голосом:
– Слышь, парень, а у тебя двадцаточки не будет? Похмелиться бы…
– Чего?! Я тебе сейчас дам двадцаточку! Пинками по курсу МВФ отсчитаю! – парень шагнул вперед, и мужик тут же отпрыгнул.
– Ладно, ладно, извини, парень, не надо, ничего не надо, мы сейчас, мы быстро…
