– Шестеро их здесь было, – наконец сказал Матюшин, который закончил ходить по площадке около костра и окрестным кустам.
– По следам определил?
– Каждый человек, да и зверь, всегда оставляет следы, и не оставлять он их не может, потому как живой организм, – философски заметил охотник. – Каждое живое существо гадит, а человек делает это преимущественно по утрам.
– Ясно, – усмехнулся отец Василий, – по продуктам жизнедеятельности определил. А я думал, что ты, как истинный следопыт, следы ног читаешь.
– И по следам ног тоже, но по дерьму надежнее. Что делать-то будем, батюшка?
Отец Василий не успел ответить, как невдалеке ударили сначала две автоматные очереди. Затем эхом по тайге раздалась такая стрельба, будто целый взвод отбивал в окопах мощную атаку противника. Матюшин от неожиданности даже присел на месте и непроизвольно втянул голову в плечи. Священник сразу же закрутил головой, пытаясь определить направление того места, где началась перестрелка.
– Вот и все, Матюшин! – крикнул он охотнику. – Далеко не ушли. Настигли их. Конец злодеяниям. Кого живыми возьмут, те уже никогда белого света не увидят. Это уже пахнет пожизненным заключением.
– Значит, правда, что сейчас не расстреливают, а куда-то ссылают навечно?
– Правда, Матюшин. Теперь высшая мера наказания – вечная изоляция от общества.
– Вот это правильно, – удовлетворенно согласился охотник. – Негоже одному человеку отбирать жизнь у другого, нету такого права ни у кого. Я вот все время думал, кто они такие – те, кто расстреливает по приговору. Это же как надо сердцем зачерстветь, чтобы на расстрелы каждый день ходить, как на работу?..
– Не все так просто, Матюшин, – ответил священник, прислушиваясь к недалекой стрельбе. Но договорить он не успел.
Автоматные очереди почти мгновенно прекратились, как будто кто-то отдал соответствующую команду. Что это могло означать? Что преследующие перебили всех уголовников? Наверняка. Значит, сейчас надо идти туда, чтобы сообщить командиру о своей страшной находке. Если не сообщить, то ведь седьмого будут продолжать искать. Сколько еще дней или недель будут без толку гонять по тайге солдат? А если все не так, вдруг подумал отец Василий. А если это уголовники встретили в лесу охотников, скажем, человек пять? Вот и решили позабавиться и изрешетили свидетелей из автоматов, из баловства. Нет, отмахнулся священник, не может такого быть. Он ведь четко слышал, что, несмотря на эхо, на искажение звука, стрельба велась с разных направлений. Если невдалеке стреляют в твою сторону – это один звук, а если в противоположную от тебя, то – другой. Опытный человек это сразу определит. Нет, там была не просто стрельба, а перестрелка, причем очень ожесточенная, когда патронов не считают, а лупят, пытаясь подавить плотностью огня, залить свинцом обороняющихся или наступающих. Но этот вывод сразу тянул за собой и другой, очевидный. Уголовники были вооружены, причем автоматами. Возможно, что все шестеро. Даже наверняка все шестеро.
– Быстро, Матюшин! – крикнул отец Василий и бросился по низине в ту сторону, откуда только что слышалась стрельба. – Побежали туда!
Охотник вздохнул и неохотно побежал следом за священником. Меньше всего Матюшину хотелось сейчас оказаться рядом с этими нелюдями, пусть и связанными или даже мертвыми. Он обратил внимание, как отец Василий сорвал с плеча свое охотничье ружье и привычно держал его в руках во время бега. Как в кино, которое любит смотреть внук Матюшина, боевики называются. Чего хотел отец Василий, когда стал так спешить, охотник не понял, но раз священник так считает, то, наверное, так и нужно.
Через несколько минут Матюшин догнал отца Василия, немного оттеснил его плечом и побежал первым, выбирая путь более удобный, чем тот, который выбирал священник. Бегал охотник еще очень неплохо, несмотря на свои… «А сколько же ему лет? – вдруг подумал отец Василий. – Шестьдесят, семьдесят, восемьдесят? Щуплый, морщинистый, загорелый, быстрый в движениях и медлительный в разговоре. Пожалуй, и шестьдесят можно ему дать, если учесть, что кожа ветрами и морозами у него так продубилась. А можно и восемьдесят, если учесть, что он все время в движении, все время на воздухе. М-да!»
Отец Василий специально старался не думать о том, что он сейчас увидит или узнает. Он старательно думал о Матюшине, отгоняя все другие мысли, и не сразу понял, что вокруг происходит что-то неправильное. Оказалось, что старый охотник бежит не как обычно – бесшумно скользя, как тень среди зарослей, а громко топая и шурша ветками и кустами на всю округу.
«А ведь он молодец, это я уже теряю хватку, – подумал отец Василий. – Там же вооруженные военные, которые только что вступили в бой с вооруженными бандитами. Если мы будем таиться и прятаться, то нас могут принять за других бандитов и встретить автоматными очередями, прежде чем разберутся. Они ведь должны издалека знать, что к ним кто-то бежит, не таясь. Тогда они нас остановят словами, пусть и с угрозой оружия, но не пулями».
– Эгей! – громко закричал отец Василий. – Эге-гей!
Остановили их через три минуты. Как отец Василий и ожидал, дорогу им преградили трое в бронежилетах и армейских касках в зеленых защитных чехлах. Один был постарше, но знаков различия под «броником» отец Василий не разглядел. Наверняка офицер.
– Стоять! – тихо приказал офицер. – Ружья положили и руки в гору!
Некоторое время он рассматривал незнакомцев – щупленького пожилого человека с недельной щетиной и крупного мужика с широкой окладистой бородой с проседью.
– Кто такие, куда ломитесь, как слоны? И чего орете?
Инициативу на себя взял отец Василий, почувствовав, что охотник уступил ему роль старшего еще там, около остатков трупа. Он чувствовал, как от стволов автоматов нестерпимо пахнет сгоревшим порохом. Из них только что много стреляли в людей на поражение.
– Мы из Верхнеленского, – ответил отец Василий. – Это Матюшин, местный охотник, а я сельский священник. Шумно бежали и кричали, чтобы вы нас не приняли за преступников и случайно не подстрелили.
– Преступников? – удивился офицер. – О каких таких преступниках вы мне говорите?
– Перестаньте, – кисло перекривился отец Василий. – Не на стрельбище же мы попали в такой глухомани. К тому же метрах в пятистах по прямой в балке лежит труп беглого уголовника. Точнее, остатки трупа с признаками каннибализма.
Отец Василий заметил, как солдатики переглянулись, а на их лицах был написан неподдельный ужас от мысли, что командир может их послать за этими останками. Офицер глубоко вздохнул, посмотрел на свои запыленные берцы на ногах, потом снова на человека, представившегося священником.
– Значит, понимаете, что тут произошло? – спросил он уже другим тоном, видимо, поняв, что эти двое на уголовников или их пособников не похожи.
– Разумеется, – ответил священник, который чуть было не сболтнул, что они с Матюшиным по следам определили и количество уголовников. Этот факт мог снова офицера ввести в состояние подозрительности. Не поверит и арестует: «Откуда могли знать, что их шестеро, какие такие сказки про индейцев мне тут рассказываете?»
