Прокопенко открыл священнику дверь, но выглядел не столько удивленным, сколько недовольным. Как будто ему всю ночь не давали спать. Отец Василий без всяких церемоний схватил управляющего за воротник наброшенной на плечи фуфайки и стал вдалбливать свою версию планируемого поведения преступника и ожидаемого нападения на участкового. Известие, что Белоусов уехал два часа назад именно в Каменку, где кто-то разбил витрину сельского магазина, вызвало в священнике двоякое чувство. Удовлетворение от того, что он не ошибся в своих расчетах, и легкая паника, что ситуация выходит из-под контроля. Чичер был на шаг впереди.
– Других известий не было? – спросил отец Василий после того, как объяснил, что Прокопенко должен срочно предпринять. – Не звонили, что Белоусов уже приехал или, наоборот, что его долго нет?
– Было, только что, – кивнул Прокопенко. – Почему я и злюсь, что ночка такая выдалась – сплошные звонки. У мужика от дома угнали старенькую «Ниву». Кстати, Белоусов собирался завтра утром ехать к себе в Управление.
– Понятно, значит, он сюда утром не вернется и об угоне еще ничего не знает? Сколько он успел проехать за эти сорок или шестьдесят минут? Меньше половины пути. Давай, Прокопенко, действуй! Одной машиной надо прочесать дальнюю дорогу до трассы, а второй напрямик – на Каменку.
– А вы? – испуганно спросил управляющий, поняв, что священник что-то задумал.
– А я на своем служебном «УАЗе» рвану прямо сейчас вдогонку. Может, успею.
Недослушав возражений и предупреждений, отец Василий бросился сначала к себе домой, где сбросил рясу и переоделся в спортивный костюм и набросил сверху ватную телогрейку. Служебный «УАЗ Патриот», к сожалению, стоял около храма, а не перед домом священника. Это еще около шестисот метров бега. Наконец двигатель машины заурчал на холостых оборотах. Хотелось рвануть с места, но священник боялся, что он может запороть движок от езды с сильными нагрузками, предварительно не прогрев его. Плохо, если машина подведет в самый нужный момент. В конце концов пара минут ничего не решает, пытался священник сам себя успокоить.
Теперь отец Василий знал все, что должно произойти. Белоусов еще не знает об угоне машины. Значит, встретив ее на ночной дороге, он не будет думать об угрожающей ему опасности. Остановится он по любой причине. Например, увидит, что у водителя поломка, и захочет помочь. Элементарно. Вот тут и произойдет нападение. Потом «Ниву» в кусты, а тело убитого участкового Чичер выбросит через несколько километров. В таком месте, где искать его никто не додумается. А уж случайно – точно не найдут. И тогда у него будут примерно сутки форы. А за сутки можно отмахать чуть ли не тысячу километров. И все!
Включая первую передачу, отец Василий машинально опять глянул на приборную доску – как там температура. И тут его взгляд остановился на стрелке, показывающей количество бензина. У него было больше половины бака, но вот вчера, когда Белоусов подвозил священника, он так же бросил взгляд на приборную доску милицейского «уазика». В памяти всплыло, что стрелка показывала самый минимум. «У него же бензина совсем нет, – подумал отец Василий. – Вот она – подсказка. Хорошо, что вспомнил. До Каменки больше двухсот километров по проселку, это самый короткий путь. Можно по грейдеру доехать до трассы, там у Новомихайловского есть заправка. Потом по трассе до следующего проселка на Каменку. Получится километров на пятьдесят дальше, но иного выхода у Белоусова все равно нет. Остается надеяться, что второй бак в его «уазике» тоже пуст».
Машина пронеслась по селу и свернула мимо магазина к выезду на грейдер. Из-под колес с лаем шарахнулась дворняга и бросилась в какую-то щель забора. Отец Василий сразу же включил дальний свет фар. С трудом справляясь с прыгучей на неровностях дороги машиной, он гнал ее в ночь на предельной скорости, которую позволяла дорога, – километров семьдесят-восемьдесят в час. Скоро начнется грейдер с укатанной щебенкой, тогда можно будет и скорость увеличить. Но это всего километров на десять, а потом опять проселочная дорога с выбоинами, промоинами, а местами и глубокой колеей, выбитой во время дождливой погоды.
Фары выхватывали узкий коридор из высоких хвойных деревьев. Машина ехала, как в глубоком каньоне. Иногда кусты подступали так близко к дороге, что приходилось сбавлять скорость и объезжать опасные участки. А дорога все вилась и вилась между стенами леса, и казалось, что конца ей не будет. Сжав зубы и подскакивая на колдобинах до самого потолка, отец Василий снова анализировал положение, пытаясь найти несоответствие в своих рассуждениях, найти ошибку, которая бы свела на нет весь его план.
Болотистая низина наконец закончилась, деревья расступились, и под колеса легла укатанная песчаная дорога, которая шла, огибая скалистую сопку. Сосны здесь стояли реже, и меньше было буйного кустарника. Отец Василий вдавил педаль газа, и стрелка спидометра послушно поползла сначала к цифре «восемьдесят», потом «девяносто», а потом перевалила через «сотню». Тяжелая машина с жесткой подвеской норовила на кочках и поворотах потерять дорогу, но священнику удавалось пока удерживать ее.
Меньше чем через час будет развилка. Направо дорога свернет в сторону трассы, а налево – к Каменке. Где Чичер устроит засаду? Он не знает, что у Белоусова мало бензина и что тот поедет через Новомихайловское. Не знает, но предполагать может, потому что ему сейчас нельзя ошибаться. Значит, перехватить участкового он попытается там, где сходятся все дороги, или ближе к самой Каменке. Других вариантов у него нет, а если есть, то голову над ними священнику было ломать поздно. Оставалось надеяться на удачу и волю Господню. Скоро его догонит машина с охотниками, и он уже будет не один. А по грейдеру в сторону трассы едет еще одна машина, тоже с вооруженными односельчанами. «Обойдется, успеем, – успокаивал себя священник. – Господи милосердный, Господи всемилостивейший, спаси и сохрани! Убереги, Господи, раба твоего Павла, отведи руку убийцы, не дай свершиться злу. Помоги мне, Господи!»
Дорога резко пошла влево и снова нырнула в узкий коридор сосен, который прорезывал свет фар. На большой скорости отец Василий проскочил развилку. Машину занесло так, что левые колеса почти оторвались от земли. Машина заскакала боком прямо на деревья, но священник опять вдавил педаль газа, и «уазик» послушно выправился, снова выезжая на дорогу. Тут же в свете фар впереди мелькнуло что-то. Священник успел уловить, что мелькнул короткий слабый отблеск, как от стекла или зеркала. Наверняка машина, только чья? Фары были выключены, и стояла она прямо на проселке, это точно. Только что это было – «Нива» Чичера или «уазик» Белоусова? Опоздал он или успел вовремя, – напряженно думал священник. Сейчас все и выяснится…
Машина опять заскакала на неровностях, и отцу Василию пришлось сбросить скорость. Несколько раз на изгибах дороги дальний свет фар успевал выхватывать стоящую впереди машину. Ясно отражался свет от катафотов. Еще поворот, и стало видно, что машина белого цвета, а не синего с желтым, как милицейский «уазик». Наконец священник вышел на прямой участок.
До белой «Нивы» было не больше ста метров. В ярком свете фар было видно, что капот поднят, а над двигателем склонилась человеческая фигура. Если это Чичер, то он должен увидеть, что к нему приближается не милицейский «уазик». Для этого отец Василий переключился на ближний свет и сбавил скорость. Ему и самому нужно было определить личность человека около машины. «Господи, благослови!» – пробормотал священник, вглядываясь в ночную дорогу и человека с машиной на ней.
