– Потеплело, вот они и полезли из вечной мерзлоты, – буркнул из темноты Николай.
– А вот фигушки! – повернулся Александр к оператору. – Торговля мамонтовыми бивнями, к твоему сведению, давно процветала в Сибири. За много столетий до того, как стали говорить о глобальном потеплении. Упоминание о мамонтовой кости встречается в китайской хронике еще до нашей эры. А в IX веке арабы, преуспевающие в различных видах торговли, поставили сбыт ее на широкую ногу. Они покупали бивни у булгар на Волге и отвозили в Европу, где продавали как слоновую кость.
Нет, отец Василий, никого не слушайте. Тех, кто говорит, что видели мамонта в тундре, – особенно. Искать их нужно только здесь. В этом огромном лесу, состоящем из березы и хвойных, пересекаемом многочисленными реками. Здесь, в тайге, мамонты нашли бы себе идеальные условия для жизни. Зачем им понадобилось покидать эти сытные и безопасные места и переться в ледяную пустыню? Если наше с Мишкой предположение верно, то и поныне по таежным просторам бродят лохматые великаны. Тайга – самый протяженный лес в мире. Большая часть его совершенно не исследована. Мамонты могут бродить по ней и никогда не встретиться с человеком. А вот местные, коренные жители и охотники, наверняка видели живых мамонтов. Мы слышали много рассказов об огромных следах овальной формы размером 60–70 см на полметра и с интервалом в четыре метра. А еще огромные кучи навоза!
Разговор затянулся далеко за полночь. Закончился он тем, что отец Василий напросился побродить с москвичами по окрестностям.
На следующее утро, после короткого завтрака, экипированная соответствующим образом маленькая экспедиция отправилась в тайгу. Нашлись для отца Василия старенькие джинсы, поверх которых он надел кожаные якутские штаны, нашлись и резиновые сапоги по размеру, и ватник.
Сопровождать группу вызвался молодой охотник – якут Семен.
– Скажи, Семен, – приставал к нему отец Василий. – А ты веришь в лохматых слонов, которых ищут ребята?
– Зачем веришь? – пожал плечами охотник. – Сам видел, отец рассказывал, дед рассказывал, следов много находил.
– Кого видел? – Опешивший священник даже остановился под торжествующими взглядами журналиста и зоолога.
– Мамонта видел. Два раза видел.
– И где?
– Туда, – Семен махнул рукой на северо-запад, – два дня идти надо. Там река. Там видел.
– И… и какие они?
– Как в книжке нарисованы. Два больших зуба изо рта торчат. Бивни называются. Волос много, как у росомахи.
– Послушайте! – Отец Василий подозрительно взглянул на Александра и Михаила. – А вы случайно Семена не подговорили? Больно просто все получается. Пришли в стойбище, взяли первого попавшегося охотника, а он, оказывается, как раз и видел их. И, что интересно, даже место может показать.
– Успокойтесь, – рассмеялся Сашка. – Не подговорили. В том месте, о котором он рассказывает, мы в прошлом году были. За неделю все там облазили, но ничего не нашли. Так что, очень все непросто. А Семен, если хотите, за два сезона оказался первым, который лично что-то видел. Остальные охотно делятся случаями, переходящими по наследству. Про деда, прадеда и еще дальше. Вот так-то.
Весь день экспедиция продиралась зарослями, выискивая доступные для крупных животных участки тайги – обширные низины, распадки, седловины между высоченными сопками. Долго лазали на четвереньках по каменистым отмелям речушек в поисках следов. Дважды с криком бросались к наметенному ветром на корни вывороченных деревьев прошлогоднему листовому опаду, принимая его за кучи навоза.
К разговору о мамонтах вернулись лишь вечером, когда Семен расторопно готовил ночлег.
– Видите ли, отец Василий, – неожиданно заговорил зоолог, устраивая котелок с водой над костром. – Все, что я вам прошлой ночью рассказывал с таким энтузиазмом, не стоит и выеденного яйца.
– То есть? – не понял священник. – Вы что же, сами во все эти свидетельства не верите?
– Верю, конечно. Дело совсем в другом. Сколько мы имеем достоверных свидетельств, точнее, тех, которые можно считать достоверными? Два десятка или три. Если учесть, что они дошли до нас из глубины веков, можно в среднем рассчитать, сколько свидетельств мы имеем на единицу времени. Одно-два на столетие. По теории вероятности, нам с Семеном могло просто повезти, что мы встретили Семена на второй сезон. Можно прочесать всю Якутию и не встретить больше ни одного очевидца, еще десяток-другой лет посвятить экспедициям и ничего не найти. Вся тайга, все Заполярье – это обширнейшая территория, а освоенная ее часть настолько мала, исчезающе мала, как говорят математики, что шансов у нас нет абсолютно никаких. Только случайность, а это уже не научный подход.
– Метод «тыка»?
– Вот-вот, – согласился зоолог.
– Тогда для чего все это?
– Ну, уж точно не для того, чтобы найти живого мамонта или характерные следы его жизнедеятельности, а доказать возможность, что он может еще тут жить или жил несколько столетий назад. Найти новые свидетельства, может быть, в народной топонимии аборигенов. Такие вещи, как Мамонтово озеро, очень сомнительны. Я, например, согласен со второй версией – с отшельником-монахом Мамунтом, жившим на его берегу. Такие названия встречаются очень часто. Может, нам удастся найти где-то в осыпях труп ископаемого и изучить его на месте лично или найти реликтовую растительность, сохранившуюся с доисторических времен…
Семен уже нарубил жердей и заканчивал устанавливать их у стволов двух толстых сосен по обе стороны от костра. Набросав внутрь этих импровизированных шалашей лапника, охотник стал такими же густыми еловыми лапами выкладывать наружные стенки шалашей. Идея была понятна. Закрыть доступ холодного воздуха снаружи, создать изолированное пространство, защищенное еще и от возможного дождя. Большой костер из положенных рядом бревен сухих деревьев будет обогревать людей в этих шалашах, и тепло от костра не уйдет.
После ужина, когда бревна достаточно разгорелись, отец Василий сел на лапнике рядом с Сашкой и Михаилом, высунув ноги из шалаша. Напротив в таких же позах сидели Николай и Семен. Где-то высоко над головой шумела своими мощными кронами вековая тайга, в темноте журчала и плескалась река, бегущая между камнями. Изредка в зарослях шелестела крыльями испуганная птица, и тогда ночную тайгу разрезали резкие тревожные птичьи крики. Подумав немного, священник решил внести в теорию зоолога свой небольшой вклад.
– А послушайте-ка меня, молодые люди, – предложил он. – Я не собираюсь вас никоим образом агитировать и пытаться обращать в веру. Просто попытаюсь понять рассказанное вами со своей точки зрения.
– Ну-ка, ну-ка, – оживился Михаил. – Это интересно. Давайте, батюшка.
– Нет оснований сомневаться, что и мамонты, и динозавры, и… э-э… другие жили на земле, раз находятся столько скелетов. Давайте рассмотрим этот вопрос с другой стороны. Вот я – священник, человек, верующий в божественное начало и проповедующий догмы христианской церкви. По нашему мнению, мир создан Богом, так сказать, одномоментно – со всеми животными, растениями и человеком. И произошло это, по меркам археологов, совсем недавно – семь с половиной тысяч лет назад. Рассуждая с этих позиций, можно утверждать, что мамонт – современник человека и мог сохраниться как вид где-то вдали от цивилизации. Причем вы сами говорили о возможности варварского уничтожения из-за ценного бивня. Стало быть, там, куда люди в своей страсти к богатству не добрались, он мог и выжить.
