Ровно в девять в дверь вежливо постучали. Маленькая якутка, представившаяся Аней, повела священника на зоостанцию, расположенную метрах в пятидесяти. По дороге выяснилось, что зоотехники тут чуть ли не коренные жители, а геологи появились только два года назад. Что ребята они хорошие, но лентяи несусветные. Все настойки и варенья – подарки зоотехников, а сами геологи до этого пили спирт и водку. Зато они любят охотиться и снабжают зоотехников мясом, а ягоды собирают девушки со станции…
Пока отец Василий справился со своими делами, пока подарил Косте освященные иконки Божьей матери и Николая-угодника, пока осмотрел хозяйство станции и полюбовался белоснежными песцами, наступило время обеда. Куриный суп ему понравился, а вот отбивная из медвежатины оставила равнодушной. По поводу последнего он промолчал, не желая расстраивать радушных гостей.
Неожиданно позвонил отец Федор.
– Да, слушаю, – ответил отец Василий. – Как вы там?
– Хорошо. Я даже не представлял, какая это радость. Как меня здесь, оказывается, ждали! Никогда еще я не служил и не проводил обрядов в столь приподнятом состоянии. Вот оно, истинное миссионерство. Простите, я вас не отвлекаю?
– Нет, что вы, – рассмеялся отец Василий, – нисколько. Меня тут только что угостили великолепнейшим обедом. Сам пребываю в благостном расположении духа.
– Вот и славно! Я, собственно, и позвонил вам, потому что очень хотелось поделиться своим настроением. Какие тут чудесные люди! Очень хочется сделать для них как можно больше. Я, наверное, выхожу за рамки своих обязанностей, но пришлось-таки вмешаться. Представляете, отец Василий, вертолет санавиации везет на охоту местного муниципального начальника с гостями из столицы, а в дальнем селе – сложные роды, распутица и застрявший в пути фельдшер. Это же вопиющее безобразие! Я вмешался! Как вы считаете, правильно я поступил или превысил свои полномочия?
– Разумеется, как любой честный человек, вы должны были вмешаться. Тут и сан иметь необязательно.
– Ну, и слава богу! Удачи вам, отец Василий. Через три дня встречаемся в аэропорту. Мне звонила Настя, у нее там все готово. Она пришлет за нами машину, так что до встречи! Благослови вас Господь в трудах ваших праведных!
День проходил за днем, менялись стойбища, поселки. Отец Василий совершил уже два перелета на вертолете, в поселок Казаки. Одни говорили, что там некогда, еще до революции, была казачья станица, другие – что не станица, а некий Казачий вал, укрепление, где постоянно дежурил отряд казаков, сопровождавших караваны купцов, промышленников, царских чиновников к океану и назад. Они же патрулировали эти места, если приходило известие о беглых каторжанах. Потом поселок опустел, а перед войной на том месте организовали колхоз. Стали пахать землю, разводить скот, промышлять пушного зверя. Вроде отсюда возили на Дальний Восток и мамонтовую кость. Один из краеведов даже высказывался, что казаков до революции держали именно для охраны караванов с мамонтовыми бивнями, стоившими на вес золота.
Ревел мотор, вибрировал корпус вертолета, над головой с шелестом хлопали винты. Отец Василий, единственный пассажир, сидел на откидной скамейке и смотрел в круглый иллюминатор. Внизу проплывами огромные зеленые волны, сопка за сопкой, распадок за распадком, сплошь покрытые таежной растительностью. Острые шпили ельника, темные кедровые лапы, трепещущий осинник и северная береза. Дикие, нехоженые места.
Вдруг мерный гул мотора сменился каким-то воем. Вертолет дрогнул, и отец Василий на миг почувствовал, будто пол ушел из-под ног. Священник даже не успел испугаться, как вертолет снова потянулся вверх, явно набирая высоту. Отец Василий, перекрестившись, сидел в нерешительности, не зная, то ли это в порядке вещей, то ли что-то происходит и стоит пойти в кабину и узнать у командира. Не успел он подняться на ноги, как дверь кабины открылась и в салон просунулась голова летчика с напряженным лицом.
– Держитесь крепче! – крикнул он, пытаясь перекричать гул мотора. – У нас проблемы, идем на вынужденную!
Отец Василий кивнул, и тут вертолет словно провалился в яму. Не успев ухватиться за поручни, священник грохнулся на пол. Вертолет резко задрал нос, гася скорость снижения. Амортизаторы шасси погасили удар, но он все равно оказался чувствительным. Отцу Василию показалось, что его ударили по грудной клетке огромной доской. Он ударился затылком с такой силой, что на миг свет померк в глазах. Наверное, он несколько секунд находился без сознания, потому что, когда пришел в себя, лопасти вертолета уже остановились.
Отец Василий открыл глаза и увидел перед собой лицо летчика. Тот улыбался какой-то напряженной перекошенной улыбкой.
– Жив, батюшка! Обошлось, сели мы.
– Слава богу, – прокряхтел священник, поднимаясь на ноги. – А что случилось-то?
– Скорее всего, что-то с подачей топлива.
С помощью летчика отец Василий открыл люк и спустился на землю. Командир стоял, разглядывая свой вертолет, и курил долгими затяжками.
– Как же вы сумели его посадить? – покачал головой священник, морщась от боли в затылке. – У него же двигатель, как я понял, заглох.
– Авторотация, – пояснил второй пилот. – На холостом ходу винтов сели. Когда вертолет снижается, лопасти все равно вращаются под воздействием потока воздуха. Вот тут наклоном винтов и можно маневрировать.
– Молодцы вы, – похвалил отец Василий, – справились.
– Повезло, – резко ответил командир. – Еще минута, и нам бы высоты не хватило.
Отец Василий оглянулся в ту сторону, куда показывал летчик. Невдалеке стеной стояла тайга, упираясь в небо верхушками деревьев. Рухнуть туда – и костей не соберешь!
– А вы, батюшка, смотрю, и не успели испугаться?
Отец Василий с удивлением посмотрел на летчика.
– Вообще-то успел. Только что особенно пугаться? Все в руках Господа нашего. Помолиться успел, это точно.
– Ну, будем считать, что ваша молитва нас и спасла, – уже мягче улыбнулся командир и полез в кабину.
Отец Василий услышал, как он связывается с кем-то по рации и докладывает о происшествии. Вдруг со стороны реки быстрой рысью протрусил олень, на котором, помахивая длинным гибким шестом, сидел якут-подросток. Приглядевшись, священник заметил у самой реки три балагана – невысокие жилища прямоугольной формы с чуть наклонными стенами из тонких бревен, обмазанных глиной с навозом и двускатными крышами, крытыми древесной корой и дерном.
– Ай-ай! – закричал подъехавший верхом на олене якут, оказавшийся не подростком, а маленьким крепким старичком. – Чуть не убились! Смотрю, летит плохо, не так, как всегда. Думаю, совсем убьются, надо ехать смотреть.
– Обошлось, старик, не кричи, – проворчал второй пилот.
– Как, не кричи? – возразил якут, шустро спрыгивая со своего скакуна с ветвистыми рогами. – Как, не кричи, когда беда совсем уже близко была? Здравствуйте, летчики, здравствуй, батюшка.
