Тихо, как тень, появился из-за деревьев священник и оказался лицом к лицу с одним из незнакомцев. Короткий взмах руки – и удар ребром ладони за ухом. Человек рухнул как подкошенный без единого звука.
Двое других среагировали почти мгновенно. Преимущество, правда, оставалось на стороне отца Василия, потому что кавказцы решили, что против них действует группа захвата. Они отскочили в сторону и потеряли драгоценные секунды на то, чтобы оценить ситуацию. Выиграть эти секунды можно было, только используя удобство позиции. Поэтому нападать надо на того, кто стоит левее.
Мощный удар кулака едва не задел голову кавказца, но тот успел каким-то чудом увернуться. Отец Василий тут же нанес левой рукой прямой удар в голову. Противник снова успел среагировать, но потерял равновесие. Удар пришелся ему где-то около глаза. В темноте перед отцом Василием мелькнуло лезвие ножа. А сзади оставался еще один противник, и он тут же бросился на священника. А секунды беспощадно бежали.
Священник перехватил руку с ножом, направленным ему в горло, рывком отвел ее и нанес скользящий удар правым локтем в челюсть. Этот удар должен был вывести противника из равновесия, лишить его ориентации.
Держа двумя руками вывернутую кисть противника, отец Василий боковым зрением заметил, как второй кавказец крадучись приближается к нему. Ситуация осложнялась. Священник рванул руку с зажатым в ней ножом вправо, ударил ногой в пах, надеясь, что кавказец после этого опрокинется на землю лицом вниз, а сам он сможет отразить нападение второго противника.
Но тот оказался сильнее, чем предполагал священник. Он не упал, а уперся левым коленом в землю и постарался освободить свою руку с ножом.
Но старая спецназовская закалка и бойцовский опыт сделали свое дело. Второй кавказец был уже рядом, и в его руке тускло сверкал клинок. В тот момент, когда он попытался с разбегу вонзить в отца Василия свой нож, священник, падая на спину, дернул руку первого противника вверх. Раздался хруст, и кавказец заорал от боли. Нож второго прошел в сантиметре от головы священника, а сам он почти навалился на отца Василия. Поймав его за локоть, отец Василий рывком бросил кавказца через себя.
Классический прием дал священнику передышку. Он не забыл и о первом противнике, которого вырубил в самом начале. Теперь только скорость, только наверняка!
Отец Василий снова принял боевую стойку, но третий противник так и не поднялся на ноги. Головой он, что ли, о камень ударился при падении? Или придуривается?
В это мгновение бесстрастная луна осветила мертвенным белесым светом небольшую поляну, и священник увидел, что кавказец лежит на спине и дышит короткими судорожными рывками. Из его рта струйкой вытекала кровь. Вдруг он дернулся и, вытянувшись, затих. В груди его торчала рукоятка ножа.
Когда, как он наткнулся на нож своего подельника?
– Госпо-о-ди-и! – в ужасе прошептал отец Василий, глядя на труп обезумевшими глазами, и рухнул на колени. Из его груди вырвался стон, а пальцы, сведенные судорогой, стянули с головы шапку. По лицу и бороде текли жгучие слезы. – Господи, прости меня грешного! Господи, я не хотел этого! Господи, я думал только о тех, кого спасаю от смерти! Услышь меня, Господи! Прости меня, Господи! Если на то воля твоя, если ты снова посылаешь мне испытания, Господи, то пошли мне и силы перенести это!
Отец Василий никогда еще не молился с таким исступлением. Вокруг не существовало ничего, только он и Бог, только его горе и содеянное им перед лицом божьим, только горькое раскаяние и отчаяние.
Он не заметил, сколько времени простоял на коленях в молитвах, а когда пришел в себя, понял, что лежит на земле. Тяжело опираясь на руки, отец Василий поднялся в полный рост. Господь услышал его! Он послал ему короткое беспамятство, которое спасло священника от безумия. И за этот короткий миг к нему пришло просветление. Господь услышал его! Теперь отец Василий знал, что грех его тяжким бременем останется до конца дней, вызовет тяжкие душевные муки, но – такова воля Божья и таков промысел его. А он, священник, должен сделать все, чтобы совершенное им принесло благо невинным и заслуженное возмездие негодяям. Таков его путь…
Мысли снова потекли спокойно и холодно. Боль, загнанная глубоко в подсознание, продолжала ныть, но уже не мешала действовать дальше. Отец Василий подошел к первому оглушенному им противнику и приложил руку к сонной артерии. Пульс был, и хорошего наполнения. Ничего, скоро придет в себя. Священник задрал на нем куртку, расстегнул ее и выдернул из брюк ремень. Продев в кольцо пряжки конец ремня, сложил его двойной петлей и снова вывел наружу. Затем, перевернув бандита лицом вниз, свел его руки за спиной, просунул их в петлю и несколькими рывками затянул. Этому способу надежно связывать задержанных отец Василий, а когда-то Миша Шатунов, научился еще во время своей службы в спецназе МВД.
Такая же процедура ждала и второго бандита, который начал подавать признаки жизни и ворочать головой. «Ничего, – угрюмо подумал священник, – полежи пока на травке, освежись ночным воздухом».
Он тщательно обыскал двоих пленных и труп третьего и обнаружил два ножа и один пистолет Макарова. Подошел к машине и откинул полог брезента, закрывавший кузов. Подсвечивая себе мобильным телефоном, внимательно осмотрел кузов: лопата, еще один большой кусок брезента, два пустых деревянных ящика и несколько картонных коробок из-под каких-то овощей или фруктов.
Включив плафон внутреннего освещения, в кабине за сиденьями священник нашел кое-что поинтереснее: три «АКМС», брезентовую сумку из-под противогаза с несколькими гранатами, ручной гранатомет и к нему три заряда. Хорошо приготовились ребята. С такой огневой мощью в случае чего можно идти на серьезный прорыв. Только на что они рассчитывали? Ответ на этот вопрос был на лобовом стекле.
Отец Василий снял с него небольшой кусок оргстекла и повернул к себе. Неплохая идея. В его руках находились два тонких листа оргстекла, стянутых маленькими винтиками, а между ними зажат лист бумаги с большими буквами ФПС
[8]
, ниже печать, фамилия и подпись командира какой-то части. Наверняка мифической. С таким пропуском можно попытаться проехать половину России. И милиция, и ВАИ прекрасно знают, что фельдъегери имеют право по уставу открывать огонь на поражение без предупреждения при попытке проникнуть в их машину. Останавливать их во время маршрута категорически запрещено всем службам, как военным, так и гражданским.
Выбравшись из кабины, отец Василий подхватил тело убитого под мышки, поволок к машине и, поднатужившись, затащил в кузов. Трогать нож, торчащий из груди, не стал. Туда же, в кузов, свалил и все найденное в кабине и у бандитов оружие. Стрелять он не собирался ни при каких обстоятельствах.
Теперь настал черед пленных. Немного очухавшегося кавказца с поврежденной рукой допрашивать бесполезно. Учитывая, с каким ожесточением он дрался, – это фанатик. Да и болевой шок не добавит ему рассудительности. Не пытать же его? Отец Василий ограничился тем, что вытащил из его высоких армейских ботинок шнурки и связал раненому ноги тоже, затащил его в кабину, свалил пленного на заднее сиденье и вернулся ко второму.
