И всегда найдется какой-нибудь паразит, готовый нарушить идиллию. Вот и сейчас – вывернули из-за щита с дебильной аббревиатурой «УКООПСПИЛКА» двое мордоворотов. И взялись куролесить. На всю набережную.
– Ты, сопля, ты че, гордый, да? А баба твоя че – тоже гордая?
– Валя! – Это уже тихое бессильное шипение, точно капля стекает по горячей печке.
– Я не гордый, – в голос заявил я, скидывая рубашку. – Я брезгливый.
Может, умом мои мордовороты и не отличались, но вызов поняли сразу.
– Брязгливый, значит, – повторил тот, что пошире в плечах, должно быть, заводила. – Так ты, эта, землицы-то поешь, помогает.
– Тебе, паря, и врач не поможет, – сообщил я. – Тебе гробовщик сразу нужен.
– А баба у тебя, блин, ничего. – Заводила, верно, не уловил серьезности момента. – Красивая баба. Только гордая. Ну ничего, обломаем. Сначала вот тебя обломаем…
– Вот что, – оборвал я его. – Пошли отсюда вон. Оба.
– Ты че? – изумился второй. – Самый крутой, да?
– Да, – ответил я, делая шаг.
Громила замахнулся. Я ушел из-под удара, и отвесил ему оплеуху. Несильно, но обидно. Не хотелось их калечить. Подлые твари, конечно, но пусть их… пока знают – свое – место!
Здоровяк попытался треснуть меня снова. И еще раз. Ему это почти удалось. Кулачище с добрую дыньку задел мой нос по касательной, но все равно было больно. И обидно. Закапала кровь; несколько капель упало на брюки.
И тут меня повело. Как всегда – без предупреждения.
Вкус крови на губах пробудил мою вторую сторону. На протяжении следующей минуты я мучительно выворачивался наизнанку. До сих пор не знаю, как это выглядит со стороны, потому что глаза заволакивает мутной пеленой, и когда я промаргиваюсь, мир передо мной уже размытый, черно-белый, воспринимаемый не столько на взгляд, сколько на запах.
Мыслить здраво я не в силах, но человеческая память подсказывает мне то, о чем не догадывается волк. Вокруг много двуногих, но они не опасны, это не враг. Враг впереди, он пахнет страхом и тем страшен, потому что непредсказуем. Реакция на угрозу – нападение.
Потом несколько секунд выпадают из памяти, и следующая картина – улепетывающие во все лопатки мордовороты. Я не столько догоняю, сколько играю с ними, лязгаю зубами у самых пяток. И снова затмение.
Мордоворот лежит на земле, глаза его стекленеют от ужаса. Я осторожно сдавливаю зубами его глотку, и медленно отпускаю. Мой нюх улавливает острый запах мочи.
И только теперь – от стыда – оборачиваюсь назад, в человека.
Вокруг уже собралась небольшая толпа. Громилы после пережитого не в силах были даже подняться – так и валялись в лужах, судорожно поскуливая. Я оглянулся – ну конечно, брюки остались под дурацким транспарантом. В трех сотнях локтей. Которые мне предстояло пройти в костюме Адама, под взглядами отдыхающих со всей Стройки. К счастью, останавливать меня в голову никому не взбрело.
Когда я добежал до плаката, Гали уже не было. Я поискал ее взглядом, потом опомнился и зло сплюнул. Тварь зашевелилась во мне, приглашая завыть, но я пнул проклятую псину в морду. Черт, почему в Крыму столько народу всегда? Так здорово было бы побегать лунной ночью по горам, вдыхая многообразные ароматы, источаемые нагревшейся за день травой и землей…
– Восемь защитных диаграмм, – пробормотал я себе под нос. – В качестве дисциплинарной меры.
Зверь тоскливо рыкнул и унялся.
Глава 8, в которой происходит самое интересное
Валентин Зорин, воскресенье, 20 июня
На улице нас ждали шестеро. Трое парней в армейском камуфляже разной степени потрепанности. Здоровенный гоблин-полукровка картинно оперся на ручную картечницу. Синеглазый эльф в строгом деловом костюме выглядел чертовски неуместно на фоне дымящихся воронок. И молодая женщина, немедленно нацелившая на меня наконечник тяжелого посоха.
– Спокойно, Тайша, – предостерегающе произнес Серов. – Он со мной.
– Ну и во что ты умудрился вляпаться, а, Серый? – насмешливо спросил один из парней, задумчиво покручивая в руках точную копию подобранного Серовым жезла. – Вроде бы самый тихий был, и – на тебе…
– Да уж, – поддержал его сосед справа. – Вляпался ты, Серый, с размахом. Столько жмуриков даже после меня не оставалось.
– И что, все ваши? – спросил Серов.
– Господь с тобой, Сева, мы ж не звери! – с обидой отозвался гоблин. – Это все черные ребятишки накрошили… хваткие такие ребятишки. Зачистили территорию по всем правилам.
– Ну а мы – их, – улыбнулся парень с трофейным жезлом. – Тоже… зачистили.
– Угу, – кивнул Серов. – Слышал. А не стукнуло, что я тоже мог под вашу «зачистку» угодить?
– Обижаешь, Серый, – оскалился гоблин. – Тайша нас клятвенно заверила, что ты обретаешься в надежно запертом помещении, с хорошими, крепкими стенами. Ну и мы… церемониться не стали.
– Слышал, – повторил Серов.
– Кстати, Сева, – сказал один из молчавших доселе парней. – Представил бы ты нам своего товарища? А то неудобно как-то.
– И в каком месте тебе неудобно? – усмехнулся Серов. – Ладно, господа хорошие… и дамы. Честь имею представить вам моего нового друга: Зорин Валентин Арсеньевич, бывший «вихряк», ныне сле… ныне лицо с неопределенным пока социальным статусом.
– Социальным страусом, – хихикнул парень с трофейным жезлом. – Вечно ты, Сева, загнешь чего-нибудь.
Он шагнул вперед и протянул мне руку.
– Марвин Алексей. Двадцать седьмой отборно-десантный полк. Первый.
– Саньковский Николай, – стал рядом с ним парень, попросивший назвать меня. – Четыреста второй отдельный транспортный батальон. Второй.
– Грымальчич Йох, – гоблин сжал мою ладонь так осторожно, словно она была из хрупкого стекла. – Пятьдесят вторая бронестрелковая бригада. Третий.
– Тирдарион ап Тение ыд Феанолдо Аоэллин. – Синие глаза эльфа на миг потеряли цепкость. – Сто сорок седьмой егерский полк. Пятый.
– Тайша Загорская, – голос у девушки, к моему удивлению, оказался очень звонким… и почти детским, чего я, судя по её грозному виду, предположить никак не мог. – Триста двадцать третья эскадрилья ступ поддержки. Шестая.
– Нагеров Руслан. Двадцать седьмой отборно-десантный полк. Седьмой.
– Ну и чтобы вы не вертели головой по сторонам, – усмехнулся мой напарник. – Серов Всеволод, сто сорок седьмой егерский полк. Четвертый.
Он нервно окинул взглядом усеянный звездами небосвод, будто ожидая, что по нему проплывает зловещий силуэт душманского «хоттабыча».
– Как вы нашли нас? – спросил он.
В руке девушки блеснуло что-то наподобие компаса.
