Угадай командир высланного Колчаком дозора мичман Шульц место высадки британцев – и тогда история Нового мира могла свернуть в иное русло. Но с дистанции в полтысячи метров шансы попасть в качающуюся на волнах мишень были минимальны – большая часть пуль пришлась по воде, лишь одна расщепила доску на правом борту катера. К тому моменту как опомнившийся матрос резко переложил руль, подставляя под пули стальной щит над баком, русские успели расстрелять по обойме и пропасть так же внезапно, как появились. Ответная пальба, начатая с опозданием, – десантная партия все внимание уделяла, как водится, вершинам ближайших к месту высадки холмов, в сторону же почти никто не смотрел, – никакого результата не дала.
– Хорошенькое начало, – прокомментировал обстрел майор, – этот Колчак берет даже круче, чем «колбасники», те дали нам хоть отойти от воды.
Присевший за щит Харлоу с неудовольствием взглянул на майора снизу вверх, затем перевел взгляд на зажатого между двумя дюжими морпехами перебежчика.
– Когда причалим, пусть обменяется формой с парнем у руля, – приказал он, досадуя, что не подумал об этой простой вещи раньше, – и в следующий раз при первых же выстрелах падайте вместе с ним на землю, ясно?
– Так точно, сэр.
– Ну и как вам руководство сухопутной операцией? – подчеркнуто ровным тоном осведомился майор.
Капитан-лейтенант с трудом удержался от зубовного скрипа.
– По крайней мере, – заметил он, – в этот раз мы и учитывали в планах нечто подобное.
– Вот именно, что «нечто», – буркнул Кармонди. – Только, как видите, у русских тоже завелись какие-то планы. Хорошо еще, что нам попался только небольшой дозор. – Окажись у них побольше людей или пулемет, нашу операцию, – майор указал на берег впереди, – можно было бы уже сворачивать.
На этот раз Харлоу промолчал, ибо крыть ему было нечем: не далее как час назад, во время совещания в кают-компании, Кармонди предложил, чтобы в начальной стадии «Бенбоу» находился как можно ближе к месту высадки. Однако Харлоу счел, что необходимости в этом нет – русские наверняка понимают, что пытаться занять вершины окружающих бухту холмов будет для них форменным самоубийством. А раз так, то броненосец останется в месте, наиболее выгодном с точки зрения перекидной стрельбы.
От невеселых мыслей капитан-лейтенанта отвлек лишь зашуршавший под катером песок. Стоявшая наготове шестерка морпехов тут же бросилась подтаскивать суденышко к берегу, но Харлоу, не дожидаясь их, спрыгнул в воду и зашагал к берегу.
Кубарем скатившись вниз с холма, дозор мичмана Шульца проковылял сотню с небольшим саженей и скрылся в небольшой лощине. Лишь тогда мичман позволил себе перевести дух. Во время «пробежки» он, как и остальные, не оглядывался назад – все силы уходили на выпутывание ног из проклятого стланика. И чудо все же произошло: их не расстреляли в спины, хотя он почти уверил себя в обратном.
– Павел Евграфович, как думаете, – обратился он к присевшему рядом на корточки боцманмату, – удалось нам хоть кого-то ссадить с того катерка?
– Сумл… сомневаюсь, вашбродь, – честно сказал Горшенин. – Катер, он штука маленькая, качает его вверх-вниз. Опять же, рулевым у них толковый малый сидел, как мы палить начали, так сразу ворочать начал, щит этот свой под пули подставил.
– Жаль, – вздохнул мичман, – там ведь наверняка был кто-то из их начальства.
– Дострелим еще, вашбродь, – с напускной уверенностью заявил боцманмат, – не мы, так другие. Покуда все очень удачно складывается – они аккурат напротив господина лейтенанта высадились. Бог даст, на него и попрут, а там – пулемет! А уж если в нашу сторону развернутся, так вообще бока подставят, сущее загляденье выйдет.
«Если британцы развернутся в нашу сторону, – подумал мичман, – мы в этой лощинке и останемся – до следующего укрытия не меньше полусотни шагов, британцы будут стрелять сверху, с гребня кратера, так что даже уползти не удастся». Но мысль прошла и пропала, сменившись охотничьим азартом – в неполных двадцать два собственная смерть до последнего момента кажется чем-то далеким и почти невозможным.
– О, кажись, пошли, – Горшенин вытянул шею, прислушиваясь к звукам выстрелов. – По прямой все-таки пошли, знают путь, гады… Эх, рано! – досадливо скривился он, когда в треск винтовочной пальбы вплелась скороговорка пулемета. – Их бы подпустить.
– Нельзя их подпускать. – Мичман, привстав, попытался выглянуть из лощины, но заросли папоротника по краям перекрывали почти весь обзор. – Нельзя! – уверенно повторил он. – Англичане, как бульдоги, если вцепятся, оторвать их только с зубами. А нам… Тихо! – скомандовал он, когда звуки винтовочных выстрелов разом перекрыл резкий грохот.
– Кажись, из пушки лупят, – сказал сидевший у дальнего края лощины пожилой комендор, – «гочкис» или еще какая мелочь противоминная. То-то я все думал, чтой-то они за штукенцию на полозьях волочь удумали.
– Но зачем? – удивился мичман.
– А пулеметы сшибать, вашбродь, – пояснил матрос. – Под Артуром, земеля рассказывал, делали такое. Только сложно это – снарядик-то маленький, заряд слабый, пока прямо в точку не попадешь, считай, толку нету.
К схожим выводам наверняка пришел бы и наблюдавший с вершины холма за ходом «дуэли» Харлоу, если бы эта дуэль продлилась хотя бы несколько минут. Однако до этой стадии испытания не дошли – уже после четвертого выстрела наскоро сколоченный лафет не выдержал отдачи и попросту развалился. «Как и наш план боя», – промелькнуло в голове у капитан-лейтенанта. Вместо коварства тевтонского орла им на этот раз досталось упрямство медведя. Русские с самого начала действовали большими группами. Главный их отряд, числом не меньше тридцати человек при одном пулемете, сейчас располагался перед фронтом английской цепи, а еще один активно постреливал слева, вынуждая загибать фланг. Справа же пока была тишина, но и Харлоу и майор помнили о скрывшемся там дозоре, а значит, и с той стороны в любой миг могли засвистеть пули.
– Похоже, – капитан-лейтенант старался не смотреть в сторону раздосадованного Кармонди, идея мобильной «противопулеметной» пушки принадлежала именно ему, однако майор все же сдержался и не стал призывать кары небесные на головы нерадивых корабельных плотников, – пришла пора выкладывать на стол наш главный козырь.
– Надеюсь, – проворчал Кармонди, – ваша идея сработает лучше моей.
– Я тоже на это надеюсь, – кивнул Харлоу и, развернувшись к стоящему наготове мичману Райту, скомандовал: – Передайте на «Бенбоу», пусть начинают.
… – Справа опять побежали, вашбродь!
Резко крутанувшись, Колчак поймал в прорезь прицела темные фигурки. «Максим» задергался, торопливо пережевывая ленту… кажется, третью по счету? Отпустив гашетку, кавторанг глянул вниз, на усыпавшие стланик гильзы. Когда только успел? В памяти неожиданно всплыло, как в Артуре вернувшийся с сухопутного фронта приятель рассказывал про участие в отбитой атаке японцев: «Кажется, всего два раза пальнул, а начал хлопать по карманам – пяти обойм как не бывало!»
