В сравнении с голосеменными цветковые растут быстро и легко занимают экологические ниши пионерной растительности – прорастают там, где прежний покров был по какой-то причине нарушен. Но в конце альба из ниши мелколистных кустарников, которую занимали до того на протяжении двадцати миллионов лет, цветковые вырвались в размерный класс деревьев, почти мгновенно по геологическим меркам вытеснив, например, древовидные папоротники. Однако геологическая летопись рисует нам несколько искаженную картину: дело в том, что цветковые растения доминировали именно в тех экосистемах, где их остатки лучше всего сохранялись в ископаемом виде, – в заболоченных поймах теплых рек. Места более холодные и засушливые (по меркам жаркого и влажного среднего мела) оставались вотчиной голосеменных, а цветковые там играли в лучшем случае роль подлеска.
Собственно, так и выглядит «прозрачный лес» Земли Толля. Верхний ярус его составляют «псевдолиственницы» – голосеменные порядка чекановскиевых. Эти листопадные деревья с характерными узкими игловидными листьями и двустворчатыми «стручками» (на самом деле видоизмененными шишками) образовывали большую часть лесных массивов Северной Лавразии на протяжении почти всего мезозоя. Систематическое положение чекановскиевых не совсем ясно: их причисляют к так называемым семенным папоротникам, сводной группе, куда свалены порядки голосеменных, не принадлежащие к четырем основным отделам: хвойным, гинкговидным, саговниковидным и гнетовидным. А средний и нижний ярусы того же леса занимают уже цветковые растения, родственные современным магнолиям: одной из самых (но не самой!) древних групп цветковых. Отчасти такую реконструкцию подтверждают находки ископаемой древесины в свите Седар-Маунтин: если окаменевшие стволы хвойных деревьев в ней имеют более метра в поперечнике, то остатки древесины цветковых растений невелики по размерам.
И другие описанные растения имеют свои аналоги. «Телеграфное дерево» на самом деле папоротник Tempskya. Можно было бы назвать его «древовидным», если бы не то, что на дерево темпския похожа лишь внешне, и не слишком. Ствола у нее нет: «телеграфный столб» сплетен из множества стеблей толщиной не больше сантиметра, опушенных в нижней части тонкими корешками. Этот ложный ствол обрастал листьями, торчащими во все стороны, но как выглядели эти листья, мы не знаем – еще не найден ни один их отпечаток. Зато сами «телеграфные деревья» находят часто: в американских штатах Айдахо и Вайоминг порой обнаруживают идеально окаменевшие стволы темпский высотой до 6 метров и толщиной около полуметра.
«Факельное дерево» – это даммар, или каури: молодые листья у большинства видов этого вечнозеленого дерева семейства араукариевых имеют, в противоположность взрослым, медно-красный цвет. Нынешние даммары растут в Австралазии и северней Филиппин не встречаются, но в древности араукариевые были распространены гораздо шире. Это дерево интересно еще и тем, что на двух видах каури паразитируют гусеницы крайне примитивных чешуекрылых семейства Agathiphagidae – именно это насекомое обнаружил неожиданно для себя зоолог Никольский. Какому-то из видов араукарии принадлежат и крупные шаровидные шишки, семенами которых пытались кормиться потерпевшие кораблекрушение на «Фальконете».
Приземистые деревца с древесиной, похожей на застывшую смолу, – это вымышленные родственники «живого ископаемого»: причудливого африканского растения вельвичия из класса гнетовых. «Живой ковер» стланика относится к тому же классу, но больше похож на эфедру или ископаемый меловой кустарник Drewria. Поскольку палеоботанические данные по гнетовым скудны, а систематическое их положение не совсем ясно (данные генетических исследований наводят на мысль, что это вообще сводная группа из трех родов, не связанных общим происхождением), простор для фантазии открывается широкий.
Бестиарий, в порядке появления на сцене
Владелец этого черепа месяц тому назад напал на шлюпку с канонерской лодки «Манджур».
Владелец этого черепа по современной таксономии называется Kronosaurus queenslandicus. Этот плиозавр достигал в длину, по разным оценкам, от 10 до 13 метров, а один из сохранившихся черепов имеет в длину 2,7 метра – вполне достаточно, чтобы принять его за особо затейливой формы гроб. Хватило ли бы этому титану глупости напасть на шлюпку – вопрос спорный, но палеонтологам известны остатки восьмиметрового плезиозавра Tuarangisaurus со следами зубов кронозавра, так что одно понятно – размер добычи хищника не смутил бы. Это морское чудовище вымерло примерно в описываемый период, на рубеже альба и сеномана.
Следует напомнить прогулявшим школьный курс биологии, что плиозавры и плезиозавры не являются динозаврами, хотя тоже относятся к рептилиям и вымерли на исходе мелового периода. Вместе с нотозаврами и пахиплеврозаврами они относятся к надотряду завроптеригий: весьма успешной группе, объединенной строением плечевого сустава, позволявшего совершать мощные гребки передними лапами-плавниками. Настоящие динозавры, как ни странно, при всем видимом разнообразии так и не дали ни одной успешной водной формы (если не считать за таковую пингвинов: в конце концов, птицы – это всего лишь очень своеобразная ветвь динозавров). Царями океана в разные эпохи становились разные виды завроптеригий, ихтиозавры, мозазавры – специализированные потомки ящериц, крокодилы-великаны… но только не архозавры.
…Какая странная чайка…
Ихтиорнис – Ichthyornis dispar – относится к числу немногих обитателей мелового периода, знакомых Обручеву: он был описан еще в 1870 году, за тридцать восемь лет до событий романа, и послужил материалом для монографии Отниэля Чарльза Марша «Odontornithes», ныне благополучно устаревшей: Марш счел значимым признаком наличие настоящих зубов в челюсти примитивных птиц – ихтиорнисов и гесперорнисов. Теперь мы знаем, что разные линии птицеподобных унаследовали зубы от своих предков-архозавров и теряли их независимо. Степень родства ихтиорнисов и настоящих птиц точно не установлена, но первые стоят весьма близко к основанию эволюционного древа последних.
Строго говоря, наиболее древние из обнаруженных скелетов ихтиорниса датируются более поздним временем – 94 млн лет до н. э., – но, учитывая, что эти древние птицы возникают в палеонтологической летописи неожиданно и присутствуют в ней на протяжении последующих 20 млн лет, авторы предполагают, что некие предки известного нам ихтиорниса могли существовать в описанный период. (Следует заметить, что отнесение всех остатков ихтиорниса к одному виду – до некоторой степени условность; если бы современных чаек описывали, как ихтиорнисов, по костякам, все их разнообразие тоже можно было бы свести к считаным разновидностям. Вполне возможно, что за миллионы лет сменились десятки видов ихтиорнисов, но достоверно мы об этом никогда не узнаем.)
Бревно открыло темный, мутный глаз.
Как ни странно, Обручев ошибается, утверждая, что такой разновидности плезиозавров современная ему наука не знает. Подобный ящер был описан Джозефом Лиди еще в 1865 году под названием Cimoliasaurus magnus (впоследствии палеонтологи выделили еще несколько видов, и в данный момент внутреннее подразделение рода находится под сомнением). Ошибку ученого можно объяснить отчасти тем, что он столкнулся не с очищенным костяком, а с живой и опасной тварью, а отчасти тем, что именно этот экземпляр не очень заслуживает наименования magnus. Цимолиазавры имели в длину от трех до восьми метров, и данная особь ближе к нижней границе этого интервала. Остатки плезиозавров этого рода обнаруживались от Англии до Австралии, так что в присутствии молодого цимолиазавра у северо-западных берегов Америки нет ничего удивительного.
