— Никаких. Но тело в таком состоянии… — Индус поджал губы. — Могли не заметить.
Я вопросительно поднял брови.
— Похоже, что оно лежало где-то на солнце всю неделю, — объяснил Адит. — Можно сказать, мумия.
Нуда — низкая влажность, соль, ультрафиолет…
— Попробуйте посадить коптер вон там. — Аугмент передал бы мне файл-картинку с пометками. Адит просто развернул камеру и ткнул пальцем в темноту. — Там ровная площадка… думаю, машина поместится.
— А как вы сами поднялись? — спросил я с интересом, внося поправку в автопилот.
Индус пожал плечами.
— В нашем гелипарке есть вертолеты, — ответил он. — Колеоптер — для дальних поездок.
— Тело перенесли сюда так же? — спросил я, не особенно ожидая ответа.
Адит остро глянул на меня.
— Возможно, — промолвил он. — Во всяком случае, оно лежит здесь недавно. На площадке обычно отдыхают альпинисты, прежде чем отправиться в обратный путь.
Я хотел спросить, а как еще можно поднять труп, даже иссохший, на высоту трех километров, когда мне пришел в голову ответ. И он мне совсем не понравился. Кто-то из альпинистов мог затащить его с собой. Особенно если действовал не один. Правда, возникал риск быть пойманным, если бы кто-то из членов клуба самоубийц выбрал для восхождения то же время и тот же отрезок обрыва. Но если знать заранее, что на маршруте — никого…
— Во всяком случае, — проговорил я, затягивая беседу, — теперь мы уверены, что это было убийство.
Раджпут кивнул.
— А вот и коронер, — заметил он, отворачиваясь от камеры. — Если что-то прояснится до вашего прибытия, я вас вызову.
Он оборвал связь, и я спешно поднял потемневшие пеки.
На обзорном экране клубился свет. Мне отчего-то думалось, что ночи на Габриэле непроглядно темны — отражающая способность обоих лун, что крупной внешней, что небольшого захваченного астероида на низкой орбите, была так мала, что, даже вместе взятые, они давали лишь небольшую долю лунного света, — а звезды усыпают небо россыпью стразов. Ничуть не бывало. Яростное светило и в ночи давало о себе знать. Ионосфера под обстрелом частиц солнечного ветра полыхала неоновой лампой. В вышине полоскались розовые, зеленые, белые простыни, озаряя пустыню трепетным сиянием. Звезд не было и следа.
Впереди уже завиднелся первый провал — скат с континентальной равнины на шельфовую, пологий в сравнении с угрожающими обрывами прибрежья, но все равно мрачный, пересеченный предательски изменчивыми тенями расколотых эрозией утесов. С высоты видно было, как шаг за шагом отступало море, оставляя на склоне штрихи береговых линий. Отход его то задерживался, то превращался в постыдное бегство — по его темпам можно было изучать историю климата на планете. Потом океан ушел в расселину Узкого моря, и под корпусом-крылом коптера протянулась его серая равнина. Я поискал взглядом следы людского жилья, но тщетно. Даже на Земле трудно заметить с высоты слабые огни поселков и деревень Периферии, а здесь, на безлюдном холодном Габриэле, где немногочисленное население рассеяно по редким городкам, поближе к умеренным широтам, где близок край полярной шапки, — Бэйтаун еще из самых северных… что говорить!
Чтобы скоротать время, я вызвал пакет последних новостей. Обмен информацией между доменом и Метрополией происходил с той же частотой, с какой перемешалась туда-обратно кабина лифта. Это значило, что новости поступали сюда с получасовым опозданием, зато в таких объемах, что мой секретарь тревожно заверещал от перегрузки линка. Ничего особенно любопытного на родной планете не происходило — эпидемии, стихийные бедствия, мелкие бунты. Блок колониальных новостей я вырезал, сделав исключение только для Габриэля, но как раз о нем не прозвучало ни слова. Первый закон бюрократии — скрывай.
А как насчет местных новостей? Скука, должно быть, смертная. На моей малой родине существует узкая прослойка шакалов клавиатуры, способных раздуть скандал из любого чиха, но в доменах таких не кормят. И действительно — сухой, будто склоны пика Сикорского, отчет о достижениях нархоза. Введен в строй, исправлены неполадки, повышены нормы… Судя по траурным рамкам, какими отчеркивал секретарь каждое сообщение, подобной ерундой местных жителей пичкали ежепакетно, и интерес к ней скатился к нулевой отметке. Красным были выделены только два блока. Их я просмотрел внимательно. Инициативными группами жителей поданы две петиции: с требованиями предоставить домену самоуправление и уменьшить финансирование профшкол соответственно. Видимо, с этими идеями к губернатору приставали не в первый раз — похожие сообщения фиксировались библиотечным сервером не реже раза в квартал.
Я пробежался пальцами по стенке кабины, намечая одну за другой командные мудры — секретарь домыслит их, стоит лишь подумать о нужном жесте. Клип расширился на все поле зрения, я нырнул в него поглубже — на тот уровень, который обычному читателю неинтересен, к подписям под петицией, числом двадцать одна тысяча восемьсот двенадцать.
Имя Тадеуша Новицкого стояло в списке первым. Для надежности я заглянул в другое прошение — там поляк не засветился, больше того — кросс-сравнение с членскими списками клуба любителей экстремального спорта не дало совпадений, при том что первый при этом засиял рождественской елкой. Для надежности я приказал секретарю выделить и всех, чьи имена в базе данных связаны с рискунами. На список стало больно смотреть.
Я был прав — команда альпинистов-самоубийц действительно оказалась политической силой местного масштаба. А пан Новицкий — ее вожаком. Или носовой фигурой на корабле… идущем курсом на рифы. Потому что колониальщики ревниво относятся к своим привилегиям. Самоуправление — это удел миров, отданных на откуп странам Ядра, как альфанская система, или таких, которые не представляют интереса для Службы, вроде земной Луны. Я задал секретарю параметры сложного контекстного поиска и принялся ждать.
Глава 4
Рават Адит Дев вызвал меня, когда коптер заложил очередной вираж в опасной близости от скал Непреклонного хребта.
— Коронер закончил, — сообщил он, едва прорисовавшись у меня на веках. Одновременно с ним показалась, меняя цвета, иконка принятого файла — отчёт уже попал в цепкие лапы секретаря и теперь проходил подробный анализ на всех смысловых уровнях: от двоичного кода, на предмет вживленных алгоритмов, и до семантического.
— Его квалификация? — решил уточнить я. Уровень преступности в колониях достойно подражания низок, потому что если с Земли уголовников выселяют на каторжные миры, то из доменов — обычно в мир иной, еще лифт ради них гонять! Поэтому опытных судмедэкспертов найти здесь непросто.
Начбез пожал плечами.
— Вообще-то он патолог в бэйтаунском городском морге. Полиция господина Торсона обычно не нуждается в коронере.
«Торсон, Джеймс Райт, — подсказал секретарь, — майор Колониальной службы в должности администратора домена Габриэль». А слова Адита Дева можно было понимать двояко: то ли преступность в колонии под чутким руководством Торсона опустилась до невиданных низот, то ли, что вероятнее, его громилы не слишком пекутся о соблюдении форм и приличий.
