– Все так, – возразил суровый Разблюев. – Но это если жизнь нормально движется… А когда беда приходит – люди бросают свои дела. И действуют сообща.
Капитан улыбнулся. Купленные барабанщиком носки пришлись впору.
Когда посреди неизбывного дерьма и скотства вдруг сталкиваешься с проявлениями настоящей порядочности и отваги (а это происходит редко, и чем дальше, тем реже) – удивительно легко тогда становится человеку, душа его сама собой настраивается, как гитара, и выдает простые, свободные и чистые мелодии.
– Ты хороший парень, Разблюев. Надеюсь, твой шеф жив и цел. Когда я его вытащу – я тебе позвоню. Это будет завтра, рано утром. И мы его вместе привезем домой. К жене. После такого приключения твой начальник будет долго в себя приходить. И тогда ты ему очень пригодишься… А сейчас – езжай домой. И жди моего звонка.
– Вдвоем будет легче, – неуверенно произнес дважды разведенный хороший парень. – Я внимание отвлеку, а вы с тыла зайдете…
– Так и сделаем, – благодарно кивнул Свинец. – Обязательно. Только в другой раз.
12. Крутов, Макаров and Со
– Друзья мои! Первое и главное, что я хочу сказать: спасибо, что пришли на эту встречу.
Аплодисменты.
– Вы меня знаете. Особенно те, кто постарше. Я Иван Никитин. Почти двадцать лет своей жизни я отдал профессиональному спорту. А именно – хоккею. Как советскому, так и российскому…
Голос из задних рядов (хамский, с подначкой – очевидно, антиклакер, нанятый политическими противниками):
– А какой вам нравится больше?
– Советский.
В зале шум, аплодисменты и ругань.
– Именно так. Советский хоккей мне больше по нраву. Но не потому, что советский строй лучше, чем то, что мы имеем сейчас. Просто советские хоккеисты в отличие от российских всегда побеждали.
Шум в зале. Аплодисменты.
– Кроме того, позволю напомнить один старый анекдот. Внуки спрашивают старика: скажи, дедушка, когда тебе лучше жилось? При Сталине, Брежневе или Ельцине? Конечно, при Сталине, отвечает столетний дедушка. Как же так, удивляются внуки, он же был кровожадный тиран! Почему? А потому, отвечает старик, что тогда я был молодой и у меня хрен маячил!
Хохот, бурные аплодисменты. Подавляющая часть аудитории, мужчины, – в восторге. В задних рядах кое-кто закуривает.
– На годы расцвета советского хоккея пришлась моя молодость. Вот почему я люблю советский хоккей. А также советскую науку. И советское оружие. И советскую космонавтику. И советскую культуру. Потому что у нас была лучшая в мире наука, и хоккей, и оружие, и космонавтика, и культура.
Аплодисменты.
– Но вместе с тем я ненавидел и ненавижу советскую лень, и советскую ложь, и советское пьянство, и советскую водку низкого качества.
Бурные аплодисменты и ругань.
– Сейчас я предлагаю собравшимся – особенно тем, кто в задних рядах, – вернуться во времена советского хоккея. Непобедимого хоккея. Вспомним двух величайших, гениальных хоккеистов – Крутова и Макарова. Оба играли за ЦСКА и сборную СССР. И защищали честь нашей Родины. И защитили ее, и еще как. Давайте вспомним, как играли Крутов и Макаров. Крутов действовал – как?
Выкрики из зала:
– Круто!
– Правильно. Круто. Шел напролом. Работал по прямой. Проходил сквозь соперника. Канадские и шведские защитники отскакивали от него, как от стенки. Макаров же был противоположностью Крутова. Он играл ловко и быстро. Как говорят в народе: хитрым макаром. Он обыгрывал, обманывал, он применял природную русскую смекалку. Крутов и Макаров – две противоположности. Не буду врать – я не играл с ними. И против них тоже. Моя хоккейная карьера началась и закончилась в нашем городе. Великих игроков сборной СССР я видел только по телевизору. Глядя на их игру, изучая ее, я спрашивал себя: в чем секрет непобедимости самого крутого и самого хитрого? В чем? Вот, я вижу, в задних рядах знают ответ…
Из задних рядов доносятся матерные выкрики – впрочем, бессодержательные.
– Да, я понял. Вы совершенно правы…
Хохот.
– И я счастлив, что в этом зале присутствуют люди, понимающие, в чем секрет советского хоккея! Секрет не в том, что один игрок самый крутой, а другой – самый хитрый. Секрет в том, что они – вместе. Секрет в том, что крутой и хитрый играют в одной команде. Взаимно помогая друг другу. Поддерживая друг друга. Дополняя друг друга. Мы все, в далеком сейчас тыща девятьсот семьдесят восьмом году, не спали, чтоб увидеть, как Крутов и Макаров вместе с Ларионовым, Фетисовым, Касатоновым и Третьяком надирают задницу лучшим канадским мастерам, миллионерам, заокеанским суперзвездам. Но мы понимали, что самый крутой игрок мира и самый хитрый игрок хороши не сами по себе – а только тогда, когда играют в команде! Иными словами – вместе!
Аплодисменты, в том числе из задних рядов.
– Я не обычный кандидат. Я не собираюсь ничего обещать. Я мало понимаю в экономике. Я не стану рисовать картины светлого будущего. Не собираюсь рассказывать сказки про повышение зарплат и пенсий, улучшение качества медицинского обслуживания. Я думаю, вы уже сыты такими сказками.
Аплодисменты, одобрительные возгласы из задних рядов и передних.
– У меня нет четкой предвыборной программы. Но я твердо знаю одно: нам следует объединить усилия крутых Крутовых и хитрых Макаровых! И тогда…
Здесь оратор, кандидат в депутаты областной Думы, взял паузу – недлинную, но достаточную, чтобы в задних рядах притушили сигареты, – и поднял вверх руку. Сжал ладонь в кулак и слегка потряс. То ли пригрозил, то ли предупредил, то ли поклялся:
– …тогда мы победим любого, кто встанет на нашем пути!
Аплодисменты.
– Сейчас здесь, я знаю, собралось не меньше полутысячи человек. Среди них есть и крутые, и хитрые. Есть высокооплачиваемые и совсем бедные. Есть и отцы семейств, и веселые холостяки. Мы все – разные. Кто-то любит советский хоккей, кто-то российский теннис. Важно не то, что ты любишь, а то, в какой команде ты играешь. Я призываю вас играть за своих. Я кандидат в депутаты, но я не прошу вас голосовать за меня. Делайте что хотите. Голосуйте за кого хотите. Не хотите – вообще не голосуйте. И то и другое – поступок. Я хочу одного: чтобы каждый из вас…
Пауза.
– …понимал…
Вторая пауза – она короче, но и напряженнее, поскольку в зале почти полная тишина.
– …в какой – команде – он – играет!
Аплодисменты.
– Спасибо. Успехов. Отдыхайте.
Аплодисменты. В задних рядах шум, ругань, звон бутылок. Все встают, у выхода едва не давка. Масса черных кожаных курток – на тех, кто помоложе, и коричневых полупальто с толстой ватной подкладкой – на тех, кто постарше. Те, кто помоложе, натягивают вязаные шапочки, те, кто постарше, – заячьи треухи. Кашель. Дым сигарет. Вот он втер, падла. Крутов, Макаров… Знает, сука, какие песни петь трудовому человеку. А ты что, хоккей не любишь? Ты, вообще, за хоккей со мной не базарь. Мал еще. Ты тот хоккей не поймешь никогда. Тот хоккей был пиздец, а не хоккей, там наши с канадцами насмерть хуячились, убивали друг друга, понял, нет?..
