Но и десять минут неподвижности вполне освежили его. Тяжесть, накопившаяся в мышцах, исчезла. Да, он устал, четыре часа в воде утомили, но не вымотали, не довели до изнеможения. За семь последних лет бывший пилот хорошо понял, что на Золотой Планете невозможно устать, умереть от голода и замерзнуть. Местный воздух богат озоном и кислородом, и в нем, может быть, содержатся еще какие-то субстанции, неизвестные науке, но оказывающие на организм человека самое благотворное воздействие.
Местная пища калорийна. Родниковая вода целебна. Климат мягок. Здесь жирно, свежо, питательно. Здесь невыносимо сладко. Да, тут есть хищники, готовые прыгнуть тебе на спину и перегрызть трахею, но элементарная осторожность позволяет избежать встречи с ними. Да, тут иногда проносятся ураганы, льют дожди, пылают пожары, но ты всегда найдешь способ укрыться, спастись, переждать.
Жидкий Джо — кто бы он ни был — не соврал.
Эта планета не могла иметь другого названия.
Теперь Марат плыл осторожнее. С рифами шутить нельзя. Циклопические колонии кораллов тянулись с юга на север, в пяти милях от береговой черты, рельеф дна здесь был настолько причудливым, насколько это вообще возможно, с перепадом глубин от нуля до сотен метров. Оставалось положиться на собственные инстинкты и еще — надеяться, что самые опасные обитатели коралловых ущелий — гигантские плотоядные угри — уже ушли на восток, чтобы переждать шторм в открытом океане.
Впрочем, Марат не чувствовал тревоги: почему-то ему вдруг стало понятно, что сегодня он не распорет живот, ударившись о коралловую ветку, и зубы угря не вцепятся ему в голень, и не вонзится в бок шипастый хвост дракона-амфибии, и Сцай, торговец тюленями, не утопит его, как котенка.
Ничего плохого не произойдет. Это убеждение крепло с каждой минутой, и чем дальше Марат плыл на восток, тем точнее знал, что впереди его ждет нечто удивительное, уникальное, чистое.
Вдруг он понял, что спешит, напрягает силы, плыть надоело, хотелось уже завершить путь, достигнуть цели, войти в ворота (если Узур — это город) или раздвинуть ветки (если Узур — это лес), или выйти на берег, если Узур — это остров.
Спустя несколько мгновений он уже плыл бешеным кролем, далеко выбрасывая вперед руки. И когда вдруг увидел прямо над собой обнаженную женщину с прилипшими к плечам и груди мокрыми волосами — не удивился.
Ведьма улыбалась и протягивала руку.
Марат коснулся ногами скользкой, но прочной опоры, выпрямился. Перехватил взгляд Жильца, настороженный, но почти восторженный.
Солнце наполовину вышло из-за изумрудной ширмы, огромное, бледно-малиновое.
Здесь была отмель, полоса тверди посреди воды, на коралловый холм нанесло песка и мелких камней; длинная, узкая — не более трех метров — дюна возвышалась из воды едва на высоту ладони; навстречу Марату с мокрого песка один за другим поднимались дикари, у всех — спокойные лица, ясные взгляды, свободные открытые улыбки. Дюна уходила далеко на юг, тут и там видны были тела — аборигены лежали в расслабленных позах, почти все на спине. Главным образом взрослые мужчины, несколько десятков, но были и старики. Кто-то приподнялся, чтобы рассмотреть вновь прибывших, потом снова лег. Кто-то коротко помахал рукой.
— Узур, — благоговейно произнесла ведьма и убрала со лба мокрые волосы.
Марат почувствовал, что задыхается.
Привязанный к плоту старик — серый, дряблый — на фоне рассветного изумрудного великолепия выглядел странно, походил на выловленного в глубинах монстра, какого-нибудь осьминога, никогда не видевшего дневного света.
— Эй! — заорал он, приподнимая голову и сверля взглядом женщину. — Где само место?
— Там, где вода меняет цвет, — бродяжка показала. — Видишь?
— Да, — сказал Жилец. — Это под водой? Надо нырять?
Ведьма кивнула.
— Глубоко?
— Не очень. Но лучше взять камень.
— Дура! — истерично выкрикнул Жилец. — Как я могу взять камень? Привяжите!
Ведьма посмотрела на Марата, протянула руку.
— Дай мне свой пояс.
Марат снял ремень. Пистолет упал в песок. Женщина присела, отставив крепкие ягодицы, в движениях ее нагого тела была невинность и свобода; решительно ухватилась за бревна, без видимых усилий перетащила плот с Жильцом через отмель.
Камни, разумеется, лежали здесь же, наготове. Бродяжка взяла один, обвязала ремнем. Затянула узел на запястье старого вора.
Жилец дрожал, слюна текла из угла рта, лишенный ногтя палец совершал бессистемные животные колебания, словно отброшенный ящерицей хвост.
Марат прыгнул в воду, схватил скользкий конец бревна, потянул на себя плот. Толкнул перед собой, поплыл. Через минуту — когда понял, что пора, это здесь, цель достигнута — стиснул предплечье старика. Дернул ремень, камень пошел вниз. Жилец закрыл глаза, прохрипел фразу на незнакомом языке, и вода сомкнулась над ним.
Марат нырнул следом.
Своего компаньона не увидел. Зато хорошо видел в десятке метров под собой густой лес красных водорослей и огромных размеров предмет: геометрически правильный куб, косо погруженный в коралловый лес и этими же кораллами обросший. Высота каждой грани — не менее тридцати метров. На ближнем к поверхности углу коралловая короста была отбита. Марат сделал несколько мощных гребков. Вблизи загадочный артефакт поразил его размерами и точными формами — разумеется, это было нечто, созданное руками разумных существ, но думать об этом не хотелось, а хотелось доплыть и коснуться рукой.
Он положил ладонь на заросшую ракушками, заизвесткованную поверхность и содрогнулся от боли. Закричал, окутался сизыми пузырями воздуха. Удар был похож на электрический, но много сильнее и резче — пронзило от затылка до пяток, проткнуло каждую мышцу, взорвало каждый капилляр. Оглушенный, Марат ударил воду ногами, рванулся из зеленой полумглы вверх, к свету, подъем был вечным, в глазах потемнело. Хрипя и кашляя, бывший пилот всплыл на поверхность.
Руки, впрочем, слушались, и ноги тоже; резко загребая, он вдруг понял, что способен выпрыгнуть из воды по пояс. Вдохнул — воздух показался твердым, его хотелось грызть. В глазах сияли разноцветные огни. Двумя рывками добравшись до дюны, Марат вышел на песок. Пошатнулся. Бродяжка смотрела на него с улыбкой.
Марат запрокинул голову и закричал от восторга.
Потом женщина показала куда-то рукой, он всмотрелся, увидел голову, торчавшую из воды.
Вспомнил, что он не один, что вокруг чужой мир с чужими законами. Доплыл до единственного и последнего товарища — Жилец свободно держался на воде, осторожно загребая руками. Кинул на Марата спокойный взгляд, прокаркал:
— Ну? Ты всё понял?
Марат захохотал, оттолкнулся, вылетел из воды, рухнул обратно.
— Нет! — крикнул он. — Ничего не понял!
— Идиот, — простонал Жилец. — Это Кабель.
