Голос у нее порой предательски подрагивал, мордаха была в
засохших дорожках от слез, но она старательно держала марку, чем вызвала
внутреннее одобрение Смолина, в воспитательных целях так и не переведенное в
устные комплименты.
– Молодец, – сказал он, взъерошив ей и без того
растрепанные волосы, – настоящая боевая подруга бродячего антиквара…
– Яковлевич! – позвал его Лихобаб из сеней. –
Пойдем почирикаем на утренней прохладе?
Следовало ожидать… Смолин вышел, оставив ружье в комнате. На
улице было почти светло, прохладно и пронзительно тихо.
– Ушли? – спросил Смолин.
– А что им остается… Леший мужик умный.
– Думаешь, отвяжется?
– Да нет, конечно. Но ходить будет на цыпочках и
мельтешить под носом не станет.
Как-то не тянуло вдумчиво выспрашивать, всерьез Лихобаб давал
обещание или просто припугнул. Совершенно не тянуло Смолина лезть в чужие
непонятные дела, которые он собирался вскорости оставить далеко за спиной…
Искоса глянув на него, Лихобаб усмехнулся:
– Значит, и ты, Вася, ищешь золотишо? А на вид вроде
мужик серьезный, обстоятельный и умом не обижен… Такие клады искать – все равно
что иголку в стоге сена…
– Да не ищу я ничего, – сердито сказал Смолин.
– Ну? – иронически бросил Лихобаб. – Может,
ты и впрямь мирный газетный фотокор? У которого при себе нет никаких хрупких
профессиональных причиндалов, над которыми настоящий фотокор трясется?
– Я – мирный торговец антиквариатом, – сказал
Смолин, подумав. – И мне, в самом деле пришлось делать ноги из
Предивинска… потому что одна тамошняя сука вздумала мне подсунуть гнилой товар,
а когда я это обнаружил, пытались примитивно отобрать деньги… Вот тебе и
правда, она же истина. Ну да, я нашел энкаведешников. Тех самых. Обрыв речка
подмыла… А когда ты рассказал про бабку… Согласись, глупо было бы не устроить
от безделья маскарад. Ни прибыли, ни убытку…
– И что бабка?
– Чудит бабка, – сказал Смолин.
– Понятно… Ну а что, дальше искать будешь?
Смолин повернул голову и глянул ему в глаза:
– Что, будешь и меня предупреждать? В тех же
формулировках?
– Да нахрен ты мне сдался, откровенно-то говоря, –
сказал Лихобаб лениво. – Я золота не ищу, мне оно без надобности. Берись,
коли охота. Считай, что я тебе выписал лицензию на мой район… про который ты
уже слышал, так что границы представляешь. Только с одним-единственным условием…
– Половину?
– Ох, Вася, мало мне было Лешего… Условие будет такое:
если ты, болтаясь по тайге, найдешь что-нибудь другое, немедленно дашь мне
знать. Антиквар, говоришь? Это где-то даже и хорошо, имеешь, надо полагать,
некоторый опыт обращения с находками…
– Что – другое?
Лихобаб, щурясь, пускал дым колечками.
– В сорок четвертом в этих местах упал самолет, –
сказал он наконец. – «Б-25» «Митчелл». Американский легкий бомбер,
лендлизовский. С Аляски перегоняли. Ты ведь в курсе, что в войну через нашу
губернию проходила трасса перегонщиков?
– Обижаешь. Всякий антиквар – историк немножечко, или,
вернее говоря, краевед…
– Ну вот, – продолжал Лихобаб, – тогда должен
знать, что самолеты иногда падали, пропадали, отысканы далеко не все… Тем более
что искали не всегда старательно.
– Слышал. Брильянты какие-нибудь?
– Горе ты мое, – поморщился Лихобаб. – Ну
откуда брильянты… да и вообще что-то ценное на стандартном военном самолете с
Аляски? Тут все гораздо интереснее пошлых брильянтов и прочего мусора…
Понимаешь, перегонщики почти всегда были наши, но на том бомбере летел
американец. Штурман. Зачем-то именно так понадобилось… У американца был папа –
в те времена мелкий бизнесменчик. Только с тех пор прошло шестьдесят с лишним
лет. Семейка здорово поднялась – нефть, авиастроение и все такое прочее. Короче
говоря, двоюродный внучек того штурмана сейчас – сенатор США, крепкий миллионер
и парень с амбициями, намеренный прыгнуть еще выше. Если самолет найдут и останки
героического дедушки торжественно перевезут в Штаты для подобающего захоронения
в Арлингтоне, это… Объяснять дальше?
– Не надо, – сказал Смолин. – Кумекаем
кое-что насчет буржуазных нравов загнивающего Запада. Если самолет найдут, для
означенного сенатора это будет охренительный пиар – причем даже особо тратиться
не придется… Я правильно понимаю?
– Правильно, – кивнул Лихобаб. – А с нашей
стороны, соответственно – добрая услуга. Американ, конечно, может потом
оказаться неблагодарным, но это еще не есть факт… Такой вот расклад, такая вот
большая политика…
– Слушай, – сказал Смолин. – Я, конечно,
циник… А подсунуть американам фуфло, что, нельзя? Мало ли на свете скелетиков и
черепушек?
– Не пойдет, – серьезно сказал Лихобаб. –
Нация коммерсантов, сам понимаешь. Анализ ДНК, восстановление лица по черепу и
прочие контрольные предосторожности. Самолет нужен настоящий, тот самый. Даже
если его при падении разнесло взрывом, все равно останется достаточно… Он
где-то здесь… может, чуть севернее, но уж никак не южнее.
– А почему б тебе все это не растолковать Лешему?
– Потому что он не поверит, провинциальный
придурок, – сердито сказал Лихобаб. – Он мужик умный, но такие мотивы
– за пределами его дикарского понимания. Самолет и большая политика у него
просто в мозгах не укладываются. А вот золотой клад в четыре пуда… Вот это для
него очень жизненно и убедительно.
– Очень похоже… – сказал Смолин. – А ты-то в
этой истории с какого боку?
– Да предложили подхалтурить, я и согласился. Не
хочется на пенсии сидеть, скукота…
Смолин покосился на него, но свои мысли и замечания оставил
при себе. Подобные комбинации крутят не частные лица, а государство – абсолютно
нехрен делать что бы то ни было в этой игре частному лицу. А значит, нужно
держать язык за зубами, вообще держаться подальше от этих мест. Не стоит
человеку его веселой профессии, то и дело балансирующему на краешке закона, как
кошка на заборе, быть рядом с теми местами, к которым проявлен державный
интерес…
– В общем, если что…
– Я понятливый, – сказал Смолин. – Непременно.
Лично мне этот твой бомбер вместе с героической девушкой из «айр форсиз»
решительно неинтересен.
– И девочке своей не говори, ладно? Современные
журналисты – это такая засада… Мне лишняя огласка ни к чему пока.
– Понял, – сказал Смолин.
– Ну вот и ладненько, – потянулся Лихобаб. –
Пойдем, чайку поставим? Часов в восемь утра подскочит парнишечка из Курумана,
привезет того-сего, с ним в Куруман и доедете, как белые люди. Не ловить же
попутку на трассе, если есть оказия…
– Спасибо, – сказал Смолин.
