Он достал свой серебряный портсигар и придвинул его к
Багрову. Тот взял, присмотрелся — сразу видно, ничегошеньки не понимая.
— Герб разделен продольной чертой на две
половины, — сказал Смолин не особенно и менторским тоном. — Слева три
сосны на горе, справа кораблик. Сверху корона о семи зубцах, то есть
дворянская. В германском гербовнике тысяча семьсот третьего года издания они
еще присутствуют по отдельности. Сосны на горке — герб Рейнвальдов. Кораблик —
герб Вейхеров. Портсигар изготовлен в конце девятнадцатого. Самое вероятное
объяснение — фамилии к тому времени успели породниться. В таких случаях гербы
сплошь и рядом соединялись. И не только в Германии. Есть английский герб, где в
результате браков и отдельных гербов собралось штук семьдесят — занятное
зрелище, глаза разбегаются. Но в Польше ничего подобного не было… Циничным
шутником был наш мастер… И наконец… — он вытащил из ножен клинок примерно
с ладонь. — Вот это клеймо. Я не буду пускать вам пыль в глаза и врать,
что знаю наизусть все германские оружейные клейма. Нет необходимости забивать
себе голову, есть отличные, подробные справочники, их у хорошего антиквара
куча. Но это клеймо, рыцарский шлем, я знаю прекрасно, потому что оно
встречается очень часто. Это «Киршбаум и Бремсхей» из Золингена. Начали это
клеймо ставить в восемьсот пятьдесят восьмом, а перестали уже через пятнадцать
лет, в восемьдесят третьем, когда фирма слилась с другой золингеновской фирмой
«Братья Вайерсберг». С тех пор рыцарский шлем хоть и присутствовал на клинках,
но непременно с буквами WKS, либо в сопровождении профиля человека в короне,
либо, по третьему варианту — рыцарский шлем, голова в короне и буквы WKS. А
это, — он коснулся пальцем клейма, — стопроцентный «Киршбаум и Бремсхей».
— Тысяча восемьсот пятьдесят восьмой?
— Вот именно, — сказал Смолин. — А поэтому
отсюда автоматически проистекает, что к полякам в семьсот девяносто третьем
году никак не мог попасть клинок, изготовленный самое раннее через шестьдесят
пять лет после бунта… Кстати, надпись несомненно сделана не вручную, а
гравировальной машинкой… каких в восемнадцатом веке просто-напросто не
существовало. Короче говоря, перед нами — стандартный армейский германский
клинок, изготовленный в промежутке меж восемьсот пятьдесят восьмым и восемьсот
восемьдесят третьим… украшенный современной надписью и современной работы
эфесом. Такое вот заключение. Разумеется, если вам нужно, я могу вам привезти
каталоги оружейных клейм, другие источники, иллюстрации подобрать…
— Не нужно, — хмуро сказал Багров. «Ну и
ладушки, — подумал Смолин. — Думается, штуку баксов я и так отработал
по полной…
Как дети малые, честное слово, — размышлял он с легким
злорадством и несомненным превосходством. — Серьезный бизнес у человека —
инвестиции в высокие технологии. И на этой делянке он шагу не ступит без
экспертов, адвокатов, консультантов и прочих консильери. А вот в антиквариат
они, все эти крутые, лезут наобум, полагая, что там все просто и собственным
умом справятся…»
— У меня и экспертное заключение есть… — сказал
Багров.
— Интересно было бы взглянуть, — сказал Смолин.
Собеседник проворно извлек из ящика стола лист бумаги в
прозрачном файлике: печатный гриф некоего учреждения, подпись, печать…
Уже в следующую секунду Смолин опознал подпись и, должно
быть, не удержался от брезгливой усмешки. Багров быстро спросил:
— Так это что, одна шайка?
— Нет, что вы, — сказал Смолин, бегло пробежав
очередное, бог весть которое по счету, словоблудие Перепела. — Автор этого
опуса, скажу вам по секрету, чересчур невежествен для того, чтобы быть принятым
в любую мало-мальски серьезную шайку… Господин Перепелкин просто-напросто
классический невежа. Полагающий, что если он тридцать лет назад получил ученую
степень кандидата искусствоведения, то в антиквариате разбирается круто. На
деле, признаюсь, шантарская антикварка мнение господина Перепелкина никогда не
берет в расчет… Ну конечно, его любимый оборот… «Предмет представляет
значительную историческую и культурную ценность»… Самое печальное, что он
всегда сам верит в то, что пишет — и эти бумажки ляпает за смешные копейки…
Поверьте, все обстоит именно так, как я вам излагаю. Мы над ним подшучивали в
свое время, приносили откровенное фуфло и получали такие вот ксивы… но это уже
давно приелось, его оставили в покое…
Пожалуй, сказано было все. Смолин поднял голову, послал
финансовому воротиле крайне выразительный, красноречивый, недвусмысленный
взгляд: мол, какого тебе еще рожна надобно, старче? Все обговорили…
Багров, похоже, понял правильно.
— Ну что же, с этим все, — он неприязненно
покосился на клинок и творение Перепела. — Это все очень убедительно, у
вас репутация профессионала, я навел справки… раньше бы их навести… да что
теперь… Но деловой разговор у нас с вами, Василий Яковлевич, только начинается.
«Интересно, — подумал Смолин, решительно не
представлявший, в каком же направлении разговор теперь двинется. — То-то
гонорар за консультацию оказался таким крутым. Не швыряется попусту деньгами
долларовый миллионер, тут что-то посерьезнее и посложнее…»
— Итак? — произнес он вопросительно.
— Василий Яковлевич… — без паузы отозвался
Багров. — Меня крупно кинули. Не в деньгах дело, сумма, в конце концов,
где-то даже и смешная… Меня чуть не подставили серьезнейшим образом. Не стоит
напоминать, что разговор у нас насквозь приватный? — Он уперся колючим
взглядом так, что Смолин чуть ли не физически ощутил прикосновение холодного
металла. И ответил:
— Конечно. Мы, как врачи…
— В общем, я это покупал не для себя. Я этими вещами
как-то не увлекаюсь, если помните. Есть в Москве один человечек… очень нужный
мне человечек, до зарезу. Вы ведь сталкивались с ситуациями, когда даже деньги
не все решают? Независимо от суммы?
— Ну разумеется, — кивнул Смолин. — Он что,
коллекционер?
— Заядлый. Холодное оружие собирает… с упором на
Польшу. У него оттуда корни тянутся, вроде бы всерьез… Человек занимает такое
положение и достиг такого уровня благосостояния, что деньги его частенько и не
интересуют. Деньги ему принесут всегда, мимо него не пройдешь в некоторых
случаях. А вот качественный старый клинок…
— Понятно, — сказал Смолин. — Дальше можно не
объяснять. Я прекрасно понимаю, что такое настоящий коллекционер, они меня всю
сознательную жизнь кормят, и я их изучил, как хороший токарь свой станок… И он,
конечно, знаток!
— Серьезный. Если бы я ему припер это… фуфло…
Он вздохнул и сделал многозначительную гримасу.
— Да, конечно, — сказал Смолин. — Случалось
похожее и в Шантарске, ничего сложного… Что ж, если вам нужны качественные,
подлинные клинки, это не проблема…
Багров энергично вскинул ладонь.
— Нет-нет! То есть… Мы к этому обязательно вернемся, но
не сейчас. Сейчас дело в другом… Я, господи прости, не по Христовым заповедям
живу. Получив по левой, правую не подставляю. Давайте не будем тянуть кота за
хвост. Этот тип меня едва не подставил серьезнейшим образом… И я хочу той же
монетой рассчитаться. Что вы так смотрите?
