Пошатываясь, он поднялся на ноги, сделал два шага в угол,
присел на корточки и сдернул порыжевший брезент с чего-то длинного. Выпрямился,
держа в руке изрядной длины кремневое ружье, продемонстрировал его Смолину.
Смолин взял его, осмотрел: точно, кремневка, увесистая такая бандура.
— Вторая половина восемнадцатого! — гордо
возвестил Врубель. — Германия, там написано, клеймы стоят… Только тебе —
за сто пятьдесят штук. Бери, наварить можно нешуточно…
Смолин разглядывал штуковину с непроницаемым лицом. Ничего
не скажешь, сделано качественно: темное дерево приклада и ложи определенно
имеет несовременный вид, лаком не сверкает, боже упаси, коричневая краска,
полное впечатление, выцвела и пошоркалась за двести пятьдесят лет. Металл
отличнейшим образом заделан под старину: тут вам и вроде бы следы коррозии,
тщательно убранной осторожной чисткой, курок и полка никак не выглядят
изготовленными на конвейере, ручной работой старинного кузнеца могут
показаться. Клейма и надписи в меру застарены…
И все же это было полное и законченное фуфло. Ружьишки эти —
и многое другое, огнестрел и холодняк — давненько уж мастерили в Испании,
качественно оформляя под старину. Правда, как честные люди (хотя дело тут
наверняка не в честности, а в нежелании напороться на строгие европейские
законы касаемо торговли подделками под видом подлинников) изготовители эти
мушкеты за антикварные и не выдавали, продавали, как искусные копии, о чем и в
прилагаемых сертификатах писали. И стоили эти вещички соответственно —
несоразмерно с той ценой, которую заломил Врубель. Короче говоря, нечто вроде
бутафорского холодняка, которым «Каравелла» набита.
Самое смешное: Врубель, вполне может оказаться, не пытался
сейчас Смолина вульгарно кинуть, а искренне полагал, что и впрямь имеет дело с
раритетом. Очень может быть. Не силен наш Врубель в старом оружии, как и во
многом другом, зато самомнения выше крыши, крутым знатоком себя полагает. Сколько
уж раз впаривали ему подобное фуфло за приличные деньги… И как давным-давно
известно, ему просто бесполезно объяснять истинное положение дел: ни за что не
поверит, будет твердить, что вещь старая, уникальная, и хают ее исключительно
ради того, чтобы цены сбить…
Поэтому Смолин, чтобы не ввязываться в совершенно бесплодную
дискуссию, старательно изобразил на лице самое горестное сожаление, покачал
головой:
— В ближайший месяц не потяну. С деньгами засада, все
вбухал в товар, а прихода никакого…
— Ну ладно, — Врубель уложил «раритет» на место,
прикрыл его брезентом и вернулся к столу. — Я тебе чего звонил? Есть
серьезная идея, Вася. Давай по одной…
Он расплескал по стопкам, взял свою, но, вот удивительно, не
торопился осушать. Сидел и разглядывал Смолина с видом таинственным и важным.
Вообще-то в трезвом виде несостоявшийся художник выглядел крайне импозантно:
красивая шевелюра с редкой проседью, аккуратно подстриженная бородка, всегда в
костюмчике и при галстучке — законченная творческая личность, пробы негде
ставить. Увы, впадая в очередной запой, Врубель импозантность терял —
растрепанный, бородка всклокочена, несмотря на костюмчик-галстук, вид
законченного ханыги…
— Есть идея, — значительно повторил Врубель,
наконец-то закинув в рот коньяк. — Новая общественная организация.
Шантарская гильдия антикваров… ну, может, и не гильдия, как-то это не
по-русски… союз там, объединение…
— Банда, — охотно подсказал Смолин.
А Врубель вскинулся с нешуточной обидой:
— Вася, не дури! Я серьезно. У всех есть союзы: писателей,
журналистов, архитекторов, художников… Будет союз антикваров. В первую очередь
потому, что так будет легче отбиваться от всяких придурков типа этого майора…
Взносы, утвержденный устав, статус, почетные члены, и все такое…
— Значки нагрудные, — серьезно сказал Смолин.
— Тоже можно. Но это дело десятое. Главное, будет
серьезная и авторитетная общественная организация… в Москве уже что-то подобное
имеется, и не только там… Сам подумай, когда тебя труднее сожрать: когда ты сам
по себе, или ты член солидного союза, который членов в обиду не дает? Да что
там далеко ходить — взять хорошего адвоката на постоянную зарплату, пусть в
случае чего глотки рвет… Как в сказке: прутья по одному и дитё сломает, а целый
веник хрен одолеешь… Мне эта идея давненько в голову пришла, да руки не
доходили…
Смолин помалкивал. Строго говоря, идея эта еще года три
назад первому пришла в голову ему самому — абсолютно так, как Врубель сейчас
излагал, и адвокат на жалованье предусматривался, и многое другое.
Действительно, скопом, как известно из народной мудрости, и батьку бить легче.
Он даже предпринял в то время кое-какие телодвижения,
пытаясь собрать народ в некое подобие профсоюза, гильдии… но усилия
предпринимал откровенно вялые, да и народ антикварный отнесся к идее с
прохладцей. Все до одного говорили, что задумка отличная, что назрело,
накипело, давно пора… Вот только как-то незаметно всякие разговоры сходили на
нет, не говоря уж о конкретных шагах. Специфика ремесла, знаете ли. Всякий
российский антиквар — индивидуалист по природе, это вам не забугорье, где
норовят сбиться в гильдии абсолютно все, от собачьих парикмахеров и официантов,
до уличных торговцев мороженым и проституток. На словах весь шантарский
антикварный бомонд был «за», на деле же всякий (и Смолин в том числе, что греха
таить) полагал, что обойдется и так. Жареный петух в темечко все же не клюет
убойно, бизнес не рушится, а потому жалко убивать время на всевозможные
гильдии…
— Никакого ущерба, зато сплошные выгоды, тебе не
кажется? — продолжал Врубель воодушевленно. — Я, между прочим, устав
уже набросал начерно, вот, держи… — он извлек из ящика стола файлик с
несколькими аккуратно распечатанными на принтере листочками убористого текста,
сунул Смолину. — Вот, посмотри потом внимательно.
— Я и сейчас могу, — сказал Смолин. — Бегло…
Так… президент гильдии антикваров… почему — президент?
— Для солидности.
— Логично… — проворчал Смолин. — Членские
взносы… ну, это резон, юристу платить и все такое прочее… а что это за Дом
антиквара?
— О-о-о! — Врубель воздел палец. — Это,
Васюта, краеугольный камень, так сказать… Согласись, неавантажно выглядит
гильдия, если у нее нет резиденции? Есть же у нас Дом творчества? Все союзы там
сидят, уютное здание в центре, чин-чином… Вот и я хочу устроить Дом антиквара.
Уютный особнячок в центре города…
— Врубель… — Смолин покачал головой, непроизвольно
поморщился. — Ну что за утопии? Какой у нас нынче год на дворе? Кто тебе
особнячок в центре города отдаст?
Перегнувшись к нему через стол, богемно пренебрегая тем, что
полосатый галстук оказался в блюдце томатной жижицы из-под рыбьих консервов,
Врубель так и впился в него загадочно-ликующим взглядом:
— А если будет особнячок, Вась? Если дело железное? Я
тебе чем угодно поручусь… У меня связи, сам знаешь, среди покупателей кого
только нет… Будет домик в центре, Васенька! Руку на отсечение! Респектабельная
резиденция, в холле блондинка в мини, охранник в галстуке, все, как у
людей… — Вывеска солидная… — Он провел в воздухе горизонтальную черту
большим и указательным пальцами, растопырив их насколько мог. — В
дореволюционном стиле, со старой орфографией…
