— Должно быть, часть Похитителя Солнц осталась в Оружейной, — сказала Хоури. И тут же, видимо, пожалела об этом, так как резко оборвала фразу и после некоторой заминки продолжила: — Я хочу сказать, нам уже давно известно, что он может контролировать Оружейную. Вот почему он мог воспрепятствовать Мадемуазель в ее попытке уничтожить Силвеста с помощью того — мятежного — орудия из Тайника.
— Но как он добился столь полного контроля? — Вольева с сомнением покачала головой. — Не все мои команды, отдаваемые машинам из Тайника через посредство браслета, должны проходить через Оружейную. Я же понимала весь риск такого положения.
— Ты хочешь сказать, что он заблокировал и эти каналы?
— Так мне, во всяком случае, представляется.
Теперь дисплей показывал, что боевые машины прекратили атаку, и, лишившись запасов снарядов и энергии, дрейфуют в направлении Гадеса, где им суждено оставаться на своих орбитах миллионы лет, пока какая-нибудь мощная гравитационная пертурбация не швырнет их на Цербер или не унесет к Троянским точкам, где они переживут даже смерть Дельты Павлина, которой не избежать судьбы всех красных гигантов. Вольева испытывала какое-то странное удовлетворение от мысли, что этим орудиям уже никогда не быть востребованными. И против нее самой они уже не обратятся. Но это было слабым утешением. Ущерб Церберу нанесен, остановить движение «Плацдарма» невозможно, он уже на подходе. На дисплее она уже видела результаты атаки — уносимые в космос плюмажи распыленного реголита.
Силвест добрался до медицинского отсека, таща на себе тяжело обвисшего Саджаки. Тот оказался куда тяжелее, чем можно было предположить по его сравнительно худощавому телу. Силвест подумал, а не происходит ли это из-за той массы механизмов, которые сейчас бегут по кровеносным сосудам Саджаки, дремлют в каждой клетке его тела в ожидании кризиса — такого, как нынешний, — чтобы проснуться к новой жизни. Возможно, что тяжесть тела связана и с тем, что лекарственные вещества в организме Саджаки начали бешено размножаться, собирая в кулак свои разрозненные силы, чтобы справиться с трагической ситуацией, призывая молекулы из «нормальных» тканей, чтобы восполнить нанесенный организму урон. Когда Силвест глянул на кисть Триумвира, он увидел, что кровь уже не течет, а жуткая рана, опоясывавшая запястье, прикрыта похожей на мембрану оболочкой. Сквозь ткань просвечивает нечто янтарного цвета.
Из медцентра появились роботы-служители, подбежали к ним, сняли с плеча Силвеста обвисшего Саджаки и положили его на каталку. Машины копошились вокруг него еще несколько минут, над кроватью нависли мониторы, похожие на лебединые шеи. Разнообразные нейронные датчики нежно ощупали череп. По-видимому, ни один из них не интересовался раной Саджаки. Вполне возможно, другие системы уже проконтролировали ход ее самозалечивания и причин для вмешательства не обнаружили. Саджаки, как заметил Силвест, несмотря на свою слабость, был в сознании.
— Вам не следовало так доверять Вольевой, — сказал Силвест со злостью. — Теперь все пропало, и это из-за того, что у нее было слишком много власти. Это фатальная ошибка, Саджаки.
Голос Саджаки был еле слышен.
— Разумеется, мы ей верили. Дурак вы, она же была одной из нас! Член Триумвирата! — потом с хрипом выдавил: — А что вам известно о Хоури?
— Она — «подсадная утка», — ответил Силвест. — Ее подсунули на корабль с заданием найти меня и убить.
Саджаки отреагировал на это так, будто такая мелочь не имеет ни малейшего значения.
— И это все?
— Это все, чему я поверил. Не знаю, кто ее послал и почему, но она имела какие-то сумбурные объяснения, которые Вольева и моя жена приняли за истинную правду.
— Это еще не конец, — прошипел Саджаки. Его широко открытые глаза были обведены желтыми кругами.
— Что вы хотите сказать своим «это еще не конец»?
— Я знаю, что говорю, — ответил Триумвир, закрывая глаза и откидываясь на подушку. — Еще ничего не окончилось.
* * *
— Он выживет, — произнес Силвест, входя в рубку. Он явно не представлял себе того, что тут только что произошло.
Силвест огляделся, и Вольева отчетливо ощутила его смятение. На первый взгляд тут ничего не изменилось за то время, которое прошло с той минуты, когда он увел отсюда Саджаки в медицинский центр. Те же самые люди, держащие в руках то же самое оружие, а вот настроение полностью изменилось. Хегази, например, даром что находился под прицелом игольного пистолета Хоури, явно не выглядел как побежденный. Впрочем, и особо радостным его было трудно назвать.
Что-то мы упустили, подумала Вольева, и Хегази это понимает.
— Что-то у вас вышло не так, как хотелось? — спросил Силвест, увлеченный видом Цербера на дисплее, его развороченной «корой» и «кровью», вытекающей в космос. — Ваши орудия все же открыли огонь, как мы и предполагали.
— Очень жаль, — Вольева покачала головой, — но от меня это не зависело.
— Тебе следовало бы прислушаться к тому, что она говорит, — сказала Паскаль. — То, что тут происходит, происходит не по нашей воле. Оно сильнее нас, Дэн. И сильнее тебя, как ни трудно в это поверить.
Силвест злобно оскалился.
— Ты что, еще не поняла? Именно так все и было задумано Вольевой!
— Вы с ума сошли! — воскликнула Вольева.
— Теперь она получила свой шанс, — продолжал Силвест. — Вы еще увидите в действии ее Убийцу Планет, причем ваша нежная совесть будет спасена благодаря этому спектаклю — «неудача предотвращения грозного несчастья», — он дважды хлопнул в ладоши. — Нет, клянусь, я действительно сражен талантом постановщика.
— А вот сейчас ты сдохнешь по-настоящему, — выкрикнула Вольева.
И хотя она ненавидела Силвеста за то, что он посмел высказать, какая-то часть ее сознания, твердила, что простым отрицанием тут не обойтись. Она и в самом деле готова была отдать все за то, чтобы остановить орудия и не дать им выполнить свою миссию. Черт побери, она сделала все зависящее от нее, но ничто не сработало. И даже если бы она не отдала приказ орудиям покинуть корабль, то Похититель Солнц сделал бы это за нее — в этом она абсолютно уверена. Но теперь, когда атака все же состоялась, на нее вдруг снизошел дух неуемного любопытства. Прибытие «Плацдарма» все равно состоится, как и было запланировано, если ей не удастся его остановить, а до сих пор все ее умение растрачивалось впустую. И раз способа предотвратить то, что произойдет, нет, какая-то часть ее существа начала с интересом следить за событиями, с нетерпением ожидая не только прихода новых знаний, но и подтверждения того, насколько успешно справится со своей задачей и ждущими его трудностями ее детище. Что бы ни случилось, каковы бы ни были жуткие последствия, для Вольевой они теперь были всего лишь увлекательным зрелищем — самым увлекательным из всего, что она видела до сих пор. Хотя, может быть, и самым страшным.
Да и делать нечего. Только и остается, что ждать.
