— Механизмы инопланетян?
— Очевидно. И вполне вероятно, что мы можем высказать догадки об их предназначении. Ясное дело, Цербер не настоящая планета. В лучшем случае это планетное тело, окруженное скорлупой из машин, и с искусственной корой, защищающей эти машины. Это обстоятельство объясняет, почему не обнаружено следов от удара кометы. Кора, видимо, отремонтировала себя до того, как Алисии удалось подойти поближе.
— Что-то вроде камуфляжа?
— Похоже на то.
— Но зачем же было привлекать к себе внимание, атакуя этих безвредных разведчиков?
Вольева, похоже, уже успела продумать эти проблемы.
— Иллюзия правдоподобия, очевидно, не может гарантировать полную безопасность на расстоянии менее, скажем, километра или около того. Я предполагаю, что разведчики были уже на грани раскрытия тайны планеты, так что Церберу терять было нечего, скорее наоборот — он мог выиграть, получив некоторое количество материалов, необходимых ему.
— И все-таки зачем? Зачем снабжать планету фальшивой корой?
— Не имею представления. Думаю, что и Силвест — тоже. Вот почему он сейчас настаивает, чтобы мы подошли к ней поближе, — Вольева еще больше понизила голос. — По правде говоря, он уже попросил меня разработать стратегию.
— Стратегию чего?
— Проникновения внутрь Цербера, — она помолчала. — Конечно, он знает об орудиях из Тайника. И считает, что их должно быть достаточно, чтобы осуществить его задачу, ослабив оборону инопланетян в каком-то из районов планеты, — ее голос дрогнул. — Ты как думаешь, эта твоя Мадемуазель, она заранее знала, какова будет цель Силвеста?
— Она все время твердила одно: его нельзя допустить на борт корабля.
— Мадемуазель сказала тебе это еще до того, как ты попала к нам?
— Нет. После, — и она рассказала об имплантатах в своей голове. И о том, как Мадемуазель заложила ей в мозг определенное визуальное представление о себе, которое должно было контактировать с ней в полете. — Это было неприятно, — сказала Хоури. — Но все же она сделала меня иммунной к терапии лояльности, за что, как я теперь понимаю, я должна быть ей признательной.
— Моя терапия сработала как надо, — ответила ей Вольева.
— Нет, я просто притворялась. Мадемуазель подсказывала мне, что именно я должна говорить и когда именно, и я полагаю, что она проделала неплохую работу, иначе мы вряд ли вели с тобой сейчас такую дискуссию.
— И все-таки она не могла исключить возможность, что терапия сработает, хотя бы частично.
Хоури пожала плечами.
— Разве это важно? И какое значение может иметь эта лояльность сейчас? Ты почти открыто сказала мне, что Саджаки ждет лишь малейшей ошибки с моей стороны. И вообще всю команду от распада сдерживает только одно: угроза Силвеста убить нас всех, если мы не сделаем того, что ему взбредет в голову. Саджаки — мегаломаньяк, его бы самого следовало подвергнуть терапии, которую он пробовал на тебе.
— Но ведь ты помешала Суджике, которая хотела прикончить меня?
— Точно. Это я сделала. Но если бы она сказала мне, что собирается кокнуть Саджаки или даже этого мудозвона Хегази, я уверена, что мой ответ был бы совсем другим.
Вольева помолчала, обдумывая услышанное.
— Ладно, — сказала она наконец. — Будем считать тему о лояльности исчерпанной. Что еще сделал этот имплантат для тебя?
— Когда ты подключала меня к вооружениям, она, бывало, подключалась тоже, чтобы ввести себя — или копию себя — в Оружейную. Я думаю, что она хотела подчинить себе как можно большую часть корабля, а Оружейная была для нее только отправной точкой.
— Архитектоника корабля такова, что она не позволила бы фантому выйти за пределы Оружейной.
— Она и не вышла. Насколько мне известно, она не подчинила себе ничего, кроме вооружения.
— Ты имеешь в виду орудия из Тайника?
— Она контролировала взбесившееся орудие, Илиа. Я не могла сказать тебе это тогда, но я знала, что происходит. Она хотела использовать это орудие, чтобы убить Силвеста издалека, раньше, чем мы доберемся до Ресургема.
— Мне кажется, — сказала Вольева, голосом полным отвращения, — что для этого требуется совершенно извращенное сознание. Использовать то орудие для того, чтобы убить одного человека… Я уже просила тебя рассказать, почему она так бешено рвалась к его смерти.
— Тебе это не понравится. Особенно сейчас, когда Силвест собирается сделать для нас так много. Скажу, скажу, — быстро сказала Хоури. — Но тут еще одна вещь, еще один осложняющий фактор. Его зовут Похититель Солнц, и я думаю, ты уже с ним знакома.
Вольева поглядела на Хоури так, будто некоторые из ее недавно залеченных ран внезапно открылись. Будто разошлись еще кровоточащие швы, и она вся превратилась в рваную ткань.
— Ух, — сказала она наконец. — Опять это чертово имя!
Глава двадцать первая
На подходе к системе Цербер-Гадес, год 2566-й
Силвест всегда знал, что этот момент настанет. Но до сих пор ему всегда удавалось держать это знание подальше от своих каждодневных мыслей, признавая только самый факт его существования, но не фокусируя внимания на его возможных последствиях, подобно тому, как математик может на какое-то время забыть о недостаточно обоснованной части доказательства, пока все остальное не будет досконально выверено, чтобы там не было не только явных противоречий, но и малейшего намека на ошибку.
Саджаки настоял, чтобы они с Силвестом спустились на капитанский уровень и запретил Паскаль и остальным членам команды сопровождать их. Силвест не стал настаивать, хотя и хотел, чтобы жена была с ним. Это был первый случай после прибытия на «Бесконечность», когда Силвест остался наедине с Саджаки. Оказавшись в лифте, он стал подыскивать тему для разговора. О чем угодно, лишь бы не о той мерзости, которая ждала их впереди.
— Илиа говорит, что ее роботам на борту «Лорина» нужно еще три-четыре дня, — сказал Саджаки. — Вы уверены, что у вас есть желание продолжать эти исследования?
— У меня не появилось новых соображений, — ответил Силвест.
— Тогда у меня нет иного выбора, кроме как присоединиться к вашим пожеланиям. Я взвесил обстановку и решил поверить вашей угрозе.
— Думаете, я сам не пришел к тому же выводу? Я слишком хорошо знаю вас, Саджаки. Если бы вы мне не поверили, вы заставили бы меня взяться за Капитана, еще пока мы крутились вокруг Ресургема, а потом тихонечко ликвидировали бы меня.
— Отнюдь! — голос Саджаки явно содержал в себе игривую нотку. — Вы недооцениваете глубину моей любознательности. Я думаю, что все же разрешил бы вам добраться до этих мест для того хотя бы, чтобы посмотреть, сколько правды в ваших рассказах.
Силвест этому, конечно, не поверил, но не видел надобности устраивать дебаты по столь мелкому поводу.
