Я решил приступить к чтению прямо сейчас. В конце концов, чтение успокаивает, в особенности же чтение на древнеашэдгунском, так как здесь приходится с головой углубляться в рассмотрение вариантов трактовки того или иного иероглифа. Тут становится не до посторонних мыслей о сумасшествии
/и войне/
и прочей психиатрической чуши.
На моем четвертом этаже пришел на ум вчерашний случай с предостерегающей запиской. Возможно ли, чтобы кто-то заметил перемены во мне и решил предупредить? Или же это предупреждение касалось чего-то другого? Чего? Уж не работы ли?
Я напомнил себе (против своей воли, как бы парадоксально это ни звучало) – напомнил о моих предшественниках. Ни один не справился с заданием: некоторые просто не появлялись в поле зрения Хинэга, а поле зрения у босса – будь здоров! А некоторые вообще отказывались от всего, возвращали задаток и разводили руками, никоим образом не мотивируя случившееся. Как будто ничего и не было.
Ладно, прочь все черные мысли, я жив, здоров (ну, почти здоров), в полном расцвете лет. И книга, вот она, книга: читай – не хочу. Конечно, значительно интереснее было бы провести время в обществе госпожи Карны, но я сейчас слишком погано себя чувствую, чтобы быть умным, изящным собеседником и все такое, а взваливать свои проблемы на хрупкие плечи девушки (еще «пожалуется» в «башенный» медпункт!) не хочу. Остается только погрузиться в изучение «Феномена Пресветлых». Ну-ка, ну-ка…
Книга открылась сама собой на том месте, которое было мне особенно интересно сегодня.
…Особняком стоит феномен повествователей. Теоретически его «владельцев» можно отнести к той же группе, что и феноменоносителей Пресветлых, но, если рассматривать эту проблему детальнее, увидим, что здесь не все так просто. И прежде всего заставляет насторожиться время появления первых повествователей. Оно примерно соответствует окончательному устранению суурами носителей феномена Пресветлых. Одно то, что бродячие мудрецы не обратили свое внимание на повествователей (да простит нас читатель за невольный каламбур), говорит о многом.
В общем, существует несколько вариантов объяснения отношения сууров к повествователям. Например, некоторые считают, что бродячие мудрецы попросту «устали» устранять феноменоносителей; так сказать, поняли, что их цель, каковой бы она ни была, является недостижимой. Признаться, эта версия слабовата – особенно если учесть то, что до появления повествователей сууры устраняли обладателей феномена Пресветлых в течение двух сотен (???) лет. Более жизнеспособным можно считать предположение о том, что сууры отнеслись к появлению повествователей отнюдь не безразлично. Просто они не продемонстрировали это так наглядно, как в случае с феноменоносителями.
Но все же самой разумной версией, на наш взгляд, является следующая: повествователи не есть тождество носителям феномена Пресветлых. Они суть нечто другое, лишь на первый взгляд похожее на феноменоносителей. Объясним эту мысль детальнее.
До возникновения династии Пресветлых, а если точнее, до того, как Хреган получил от Богов известный дар, между людьми и Богами существовала четкая дифференциация, заключавшаяся в следующем. Ни один человек никогда не обладал ни одной из сверхъестественных способностей, которые – в свою очередь – были свойственны исключительно Богам. Когда же последние пообещали и исполнили свое обещание, эта грань между людьми и Богами, пускай вначале очень слабо, стала размываться. Можно сказать, возникла третья разумная сущность – Пресветлые, представляющие собой нечто среднее между Богами и людьми. Поскольку к тому времени (как принято считать) Боги не могли воплощаться и приходить на землю – в связи с войной Фаал-Загура и ее последствиями, – всякий, обладающий сверхъестественными способностями, автоматически относился к династии Пресветлых. Впоследствии, после ан-тэга, на таких людей просто не обращали внимания – до недавнего времени. (По крайней мере, не обращали внимания те, кто был погружен в «суету мира».)
Итак, повторимся: всякий человек, обладающий сверхъестественными способностями, в силу описанных выше представлений классифицировался исследователями как Пресвет-лый (впоследствии – носитель феномена Пресветлых). Вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову, что повествователи являются некоей четвертой категорией: не людьми, не Пре-светлыми (феноменоносителями) и не Богами – другой сущностью. Тем не менее, если повествователи являются именно этой четвертой категорией, становится объяснимым, почему сууры не стали устранять их.
Рассмотрим феномен повествователей подробнее – с целью составить мнение о том, кто же они такие или что же они такое.
В этом месте я возбужденно хмыкнул: ну-ка, поглядим, кто вы есть, господин Мугид!
Итак, в отличие от носителей феномена Пресветлых, повествователи обладают всего одной сверхъестественной способностью. Эта способность неизменна и, собственно, является тем признаком, по которому и можно отличить повествователя от простого человека. Повествователь повествует.
Этот своеобразный способ передачи информации по ряду качеств отличен от других, известных и доступных людям (акустического, визуального и т. д.); вместе с тем он соединяет в себе эти способы. Можно сказать, повествование – качественно новый метод передачи информации. К сожалению – или к счастью? – повествовать могут лишь повествователи; при этом информация передается в одностороннем порядке. Отсюда и разделение на повествующего и внимающего.
Что же и как передает повествователь? И при каких условиях?
Что? В общем-то, любую информацию о уже происшедшем. Никогда – о том. что происходит в данный момент, и никогда – о том, что называется фантазией о грядущем, или о том, что заведомо не могло произойти/не происходило При этом следует отметить: феноменоносители повествуют, как правило, о том, что произошло очень давно, поэтому речь идет явно не об их личном опыте, не о том, что они когда-либо видели лично. Эта необъяснимая деталь представляется нам очень интересной и, возможно, ключевой в познании феномена повествователей. Но прежде чем говорить о ней подробнее, продолжим анализ процесса повествования.
Как? Уточним: при каких условиях? Первое и необходимое: согласие реципиента/реципиентов. Только тогда, когда они склонны – желают – внимать и сообщают об этом повествователю, тот начинает передачу информации.
Оная может продолжаться максимум сутки. Вероятно, это также связано с заботой о внимающем/внимающих. Так как в течение периода повествования инфореципиенты не питаются, то процесс, затянувшийся даже на сутки, может грозить внимающим полным или частичным истощением.
Перед началом процесса передачи информации повествователи требуют, чтобы внимающие приняли сидячее положение. Это является необходимым условием – так как во время повествования реципиенты находятся в состоянии, похожем на сон.
/Примечание. При изучении феномена повествователей исследователи наталкиваются на стойкое сопротивление со стороны самих повествователей. Поэтому данные, собранные в этом разделе, в большей степени базируются на свидетельствах очевидцев-внимавших./
