Теперь настал час завершить эту долгую историю, и долинщик тянул и тянул за веревочку; камень не поддавался, альв сердито дернул за нее — и порвал. Холодный обломок комком снега скользнул под рубашкой и замер у живота. Пришлось расстегиваться и доставать его.
Ветер ледяными щупальцами погладил обнаженную кожу, и Ренкр поспешил застегнуться. Но было поздно — пронизавший насквозь все тело холод не уходил. Пальцы мгновенно задеревенели — альв сжимал обломок Камня изо всех сил, боясь ненароком уронить. И готовясь к главному.
Наверное, что-то такое отразилось в его взгляде, потому что горгули и тролли уже отступали назад по заледеневшему склону, где, присыпанные небесной белизной, торчали почерневшие обломки камней. А Глаз — Глаз внезапно вздрогнул, словно в его каменное отверстие попала соринка.
Земля выскользнула из-под ног Ренкра, и он начал заваливаться на спину, заранее предощущая острые клыки скальной породы, на которые ему надлежало упасть.
Небо, словно осознав исключительность момента, замерло чудовищной, неохватной картиной — и через все это гигантское полотно пролегала незаметная дотоле полоса, перечеркивая изображение и вонзаясь смертельным дротиком в Глаз. Ренкр еще успел удивиться, что до сих пор, поднимаясь по вертикали, не видел этой полосы черного света, хотя, конечно, при том количестве ответвлений и отростков, мимо которых они проходили, свет наверняка мог свернуть в один из них и скользнуть к котловану змей; вернее, от него — к небесам. Но это было уже не важно. Ренкр падал. На камни. И уже не встанет. Не закончит начатого. Вальрон ошибал…
Что-то толкнуло его в бок и смягчило удар.
Альв, скосив глаза, посмотрел на влажный резец камня. Еще чуть-чуть, и этот зуб разорвал бы ему щеку. Или пробил затылок. И точно так же, как течет сейчас по камню чья-то кровь, текла бы его собственная.
«Чья-то кровь?!»
На то, чтобы вскочить с промерзлой земли и увидеть лежавшего на камнях Хвилла, ушло два мига. Ренкру казалось — две вечности. Он хотел было кинуться к троллю, зажать руками рану, перевязать, спасти, но Глаз продолжал смыкаться — вытягивающееся в узкую щель отверстие, — и Сирэм неожиданным повелительным жестом указал туда: «Ступай!»
На сомнения ушло еще несколько секунд, и темная кишка черного света вздулась нажравшейся пиявкой, а Глаз продолжал сжиматься. Помертвевшие пальцы не чувствовали обломка Камня.
Взгляд.
Да его там и нет!
Ренкр лихорадочно огляделся, заметил в снегу алый отблеск и упал на колени, разгребая белую россыпь. Наконец он достал обломок и шагнул к Глазу, ступая по содрогающимся камням, словно по растревоженной трясине.
Пиявка, застывшая между вершиной Эллин-Олл-Охра и небом, начала извиваться — и расти, расти, расти…
Все это происходило в абсолютной тишине. Ренкр не слышал ни звука, даже когда падал, даже когда разгребал руками снег и вынимал из узкой ложбинки алый обломок Камня. И только теперь сквозь ватную пелену тишины пробился крик Гунмеля: «Бросай!»
Глаз почти закрылся. Невозможно поверить, что не так давно именно из него они выбрались наружу. Ренкру показалось даже, что Камень не пролезет в эту узкую щель. Он опустился — нет, рухнул на колени, наклонился к сощурившемуся в злобной агонии Глазу и, не обращая внимания ни на толстую кишку-пиявку, ни на боль в коленях, втиснул обломок в щель.
Что-то вздрогнуло в самом нутре Горы, волна судорог пробежала по ней, и Ренкр, не удержавшись, снова упал. Тонко вскрикнул Гунмель, захрипел Хвилл. Посыпались вниз камни — они выпадали из своих гнезд, словно гнилые, расшатанные зубы.
Звуки, как будто бы скрывавшиеся до того мгновения за плотной невидимой дверью, вырвались наружу и нещадным водопадом обрушились на Ренкра. Он лежал скорчившись, щекой прижавшись к обломку Камня, и не желал двигаться. Он хотел заснуть — навсегда. Ничто в этот момент не могло заставить его пошевелиться; в диком мировороте, кружившемся вокруг, он один был недвижим.
Но вот он уже не на холодном склоне, не под ледяным небом — он совсем в другом месте. Как и почему? Здесь было тепло и темно, как в пещере где-то глубоко-глубоко под землей. Тела он не ощущал — да и было ли тело? Только кто-то тихонько нашептывал на ухо: «Все правильно. Ты сделал все так, как должно».
«Но почему?» — спросил альв. Он не мог не спросить, хотя не надеялся, что получит ответ.
«Потому что Глаз, продолжай он закрываться, разрушился бы. И вход в вертикаль открылся бы, и темный свет получил бы возможность беспрепятственно проникать на небеса».
«Но почему Глаз начал закрываться?»
«Присутствие обломка Камня подействовало».
«Как?»
«Не знаю. Знаю только, что теперь связь оборвалась. А котлован обрушил свой свод на тех змей, что были в нем. Остальные со временем вымрут».
«Отлично. Значит, конец всему».
«Нет. Ты должен встать и идти дальше. Ступай!»
«Я не хочу».
«Ты должен. Ступай!»
И — словно ему дали пинка под зад — Ренкр вылетел (вылетел? — может быть…) наружу… внутрь своего тела.
Камнепад продолжался.
По коже змеились влажные струйки крови, которая текла из ссадин.
Кто-то дергал за рукав, за шиворот сыпалась каменная крошка вперемешку со снегом. Ренкр разодрал слипшиеся веки и попытался приподняться, окутанный, словно спальными шкурами, острой и нудной болью, исходившей от тысячи ссадин и кроподтеков, что покрывали его тело. И неудивительно — его ноги были придавлены несколькими увесистыми камнями — слава Создателю, что, как оказалось, не перебило костей. Скарр, рывком подняв его, привел в вертикальное положение, спросил:
— Идти можешь?
Ренкр кивнул, хотя совсем не был в этом уверен. Гунмель и Сирэм, помятые, вывалянные в снегу, суетились около лежавшего на боку Хвилла. Тролль тяжело дышал и пытался зажать руками рану на горле. Но это уже не могло его спасти. Ренкр даже удивился, что тот прожил так долго, и лишь потом, с запозданием, понял: на самом-то деле прошло не так уж много времени.
Земля под ними все дрожала и съезжала вниз, камни шевелились и намеревались поглотить, подмять под себя странных чужаков — и следовало бежать. Хотя — куда бежать? Везде одно и то же.
Горгули, видимо, были другого мнения. Стоило только Ренкру со Скарром приблизиться, Сирэм вскочил и спросил, повелительно и громко:
— Сможем донести?
Спрашивал он, скорее всего, у Гунмеля, и речь шла о Хвилле. Но куда нести?
Куда?!
Сирэм знал. Или считал, что знает. Сейчас это мало что значило.
Тем более что Хвилл отрицательно махнул рукой:
— Нет! Вы же видите!.. Зачем тогда? Ступайте, мальчики, ступайте! Я всем доволен…
