— С тобой все в порядке?
У того из глотки вырвался хрип, который должен был означать смех:
— А как по-твоему? Легенды не врут. Только… не говори остальным.
— А что я должен им сказать? — резонно возразил Ниргол. — Что ты погиб, а вместе с тобой внезапно погибли сразу все бестии? И думаешь, мне кто-нибудь поверит?
Бессмертный встал, опираясь на плечо альва, сделал несколько шагов. Обернулся и посмотрел на пещеру, заполненную гниющими телами:
— И сколько же я отсутствовал?
— Два дня.
— Значит, меня и так считают умершим, — сказал он, ощущая, как каждая мышца стонет, умоляя о пощаде и отдыхе. — Вот и все.
Потом они вышли на поляну, и Дрей понял, что ошибся. Там стояло несколько мужчин, удивленно на него глазевших.
— Я бы хотел, чтобы все они молчали, — произнес бессмертный и снова впал в забытье…
— …Почему? — спросил его через день Ниргол.
Они сидели в той самой комнате, где фермер впервые угощал Дрея цахом, и разговаривали. Бессмертный уже немного пришел в себя, и усталость как будто оставила его на время в покое.
— Не хочется, чтобы появились альвы, утверждающие, что некоторые легенды недалеки от истины. Особенно если они при этом будут описывать, как именно выглядит Странник, Ищущий Смерть.
— Они будут молчать, — пообещал Ниргол. — Они все дали слово.
— Надеюсь, их слова чего-нибудь стоят. Ты нашел Ночку?
— Да, она, бедняжка, так мычала… — Фермер осекся, понимая, что его замечание бестактно.
— Все в порядке. Я же сам вызвался. И потом, вы бы все равно ничего не сделали с ними — просто потому, что это было невозможно. — Он представил себе, как соотечественники Ниргола добирались бы до этой скалы, и опять покачал головой: — Так что все сделано правильно — именно так, как следовало сделать. Если позволишь, я погощу у тебя еще пару дней, а потом отправлюсь в дорогу.
— Конечно. Живи сколько хочешь. Да… — Он замялся. — Тебя хотел видеть Ренвен.
— Твой брат знает, кто я?
— Нет.
— Хорошо, проводи меня к нему.
Калека сидел, опершись спиной о подушки.
— Как тебе удалось сделать это? — пробасил он, как только Дрей появился в комнате.
Бессмертный опустился на табурет:
— Тебе настолько важно знать? В конце концов, каким бы образом я это ни совершил, я это совершил. А детали… они подчас совершенно лишние.
— Я должен знать, почему мне это не удалось, а тебе — удалось, — сказал Ренвен, глядя прямо в глаза Дрею. — Понимаешь, я должен знать.
— Понимаю… Все просто — я бессмертен. Слышал о Страннике, Ищущем Смерть? Ну вот… Так что не стоит казнить себя и обвинять в немощности, это бессмысленно.
— Да, конечно… Я не знал… Тебе, наверное, тяжело так жить.
— А вот жалеть меня не нужно, — произнес Дрей, поднимаясь. — Это лишнее. Прощай.
— Прощай. Я не хотел тебя обидеть.
— Значит, и не обидел.
Завтра Дрей задумается, а не обидел ли он Ренвена, но завтра уже будет поздно. Ночью калека умер.
7
В конце концов фермеры вернули ему потраченные на клетку деньги, хотя Дрей и отказывался их взять. Попрощавшись с альвами, он вернулся в Валлего, надеясь сесть на какой-нибудь корабль и отправиться на юг. Или на запад. Или на восток — как получится.
Получилось на запад; бессмертный поднялся на корабль, дожидаясь, пока матросы выведут судно в открытое море — а там капитан прикажет поднять паруса, и корабль отправится дальше, чтобы… чтобы в конце концов Дрей очутился в подземельях Гритон-Сдраула.
8
Эта история с бестиями напомнила ему рассказ Ренкра о льдистых змеях — существах, созданных для того, чтобы убивать, существах, собирающихся в каком-то месте, чтобы отдать накопленную энергию. Существах Темного бога. Бестии были первым блином, который, как известно, всегда выходит комом. С льдистыми змеями, должно быть, не все так просто. Сможет ли альв справиться с ними? Да полно, добрался ли он вообще до селения или погиб где-нибудь по дороге? Черный не знал, но намеревался узнать.
Когда появились крысы, он решил, что пора начинать.
Все, что было до сих пор, — забудь.
И сожги в ладонях календарь.
Наконец-то я нашел свой путь.
«Жаль.»
Я тебя тихонько обниму.
Поцелуй замерзнет от огня.
Жизнь опять сумела обмануть.
«Меня».
Ты не станешь плакать, но простить ты меня не сможешь никогда.
Но пойми, мне надобно спешить.
«Куда?»
…Я, конечно, не герой, но вот не могу свернуть. Уж ты прости.
Знай, отныне я навеки твой!..
«Иди…»
Глава восемнадцатая
— Никто ни в чем не виноват, — вдруг сказала она тихим чужим голосом. — Так вот живешь, живешь, а потом понимаешь — никто ни в чем не виноват. Убил бы ты меня — а виноват бы не был. И не убил бы — тоже не виноват.
— Не понимаю, — Дан напрягся.
— А никто не понимает, — сказала старуха.
Андрей Лазарчук
1
Они провели так уже, кажется, несколько часов: Ренкр сидел в кровати, укрывшись одеялами и прислонившись к мягкой подушке, Одмассэн — на низеньком стуле с неудобной спинкой; горянин постоянно ворочался, пытаясь найти положение поудобнее, то вытягивая, то поджимая ноги, складывал руки на груди, а потом не выдерживал и снова принимался теребить седую бороду. Рассказ каждого занял много времени и отнял много сил, во рту пересохло и глаза слипались, но Ренкр терпеливо переносил все это, потому что нельзя было сейчас отдаваться на милость сна. Он рассеянно вертел в пальцах обломок Камня жизни, пытаясь решить: что же дальше?
Словно читая его мысли, Одмассэн кашлянул:
— Ну и что ты намерен с этим делать?
Горянин указал на талисман кровавого цвета. Парень пожал плечами и поправил черную прядь волос, соскользнувшую на лицо («Постричься бы»). Он был в растерянности от того, что рассказал ему Одинокий, тщетно пытаясь ухватить какую-то нужную мысль, которая все время ускользала от него, насмехаясь над беспомощностью собственного хозяина. Силясь хоть как-то осмыслить то, что узнал, он переспросил:
— Значит, Мнмэрд уже в Нижних пещерах, а Монн — в Хэннале?
Одинокий покачал головой:
— Мнмэрд на самом деле в Нижних пещерах, а Монн приболел, так что он все еще в селении.
