– Сроки? – спросил Дзимбээ.
– Позавчера! – отрезал Сингх.
Дзимбээ встал, поклонился и направился к двери быстрым шагом. Дело слишком срочное, чтобы тратить время на излишние проявления вежливости.
8
Якадзуно сидел на дне лодки и смотрел назад. Смотреть вперед было выше его сил – молочный туман надежно скрывал из поля зрения все окружающее, казалось, что лодка мчится не по деметрианскому болоту, а то ли по загробному миру, то ли по загадочным измерениям подпространства. Время от времени, когда Фесезл принимал решение сходу преодолеть короткий сухой участок, лодку подбрасывало вверх и начинало сильно трясти. Оба ящера и Анатолий успевали заранее подготовиться к этому и ухватиться за борта лодки, а Якадзуно не успевал. Поэтому он уселся на дно и начал медитировать.
По мере того, как лодка отдалялась от хесев Шесинхылков и приближалась к Олимпу, местность вокруг изменялась. Якадзуно не мог увидеть это своими глазами, но он чувствовал, что сухих участков становится все меньше и меньше. Если в начале путешествия лодка большую часть времени продвигалась на гусеницах и лишь изредка погружалась в воду, то теперь она мчалась по стоячей воде, как земной глиссер, и все реже замедляла ход, готовясь перепрыгнуть очередной ухаб.
– Плохое место, – сказал Фесезл. – Хорошо, что крокодилэ пугаются нашей лодки. На лвоса здесь не проплыть.
– Да, крокодилов здесь как грязи, – подтвердил Анатолий, и Якадзуно снова ощутил укол зависти. Хорошо ему, он все видит.
– Они размножаются с каждым годом, – добавил Говелойс. – Если так пойдет и дальше, вызуэ больше не смогут охотиться в болотах.
– Это вряд ли, – Якадзуно решил вмешаться в беседу. – На Земле крокодилы живут испокон века, и ничего, негры в Африке не возмущаются.
– Э, нет, – возразил Анатолий. – Если бы ты видел, СКОЛЬКО их здесь… Боюсь, наши ученые опять сели в лужу. Кролики в Австралии, крокодилы на Деметре, говорят, уже и на Гаю ухитрились завезти гиббонов. Правильно сказал какой-то древний грек – умножая знания, умножаешь печали.
Говелойс процитировал в ответ какого-то древнего философа народа Ухуфласес, и они с Анатолием погрузились в дебри философских дискуссий. Фесезл некоторое время пытался участвовать в их разговоре, но его познаний в человеческом языке было явно недостаточно. В конце концов, Фесезл отказался от попыток вникнуть в смысл разговора и полностью сосредоточился на управлении лодкой.
Якадзуно сидел на дне лодки, подтянув колени к подбородку, и смотрел в белый туман. Хорошая вещь этот туман, если вдруг захочется помедитировать. Якадзуно не хотел медитировать, но выбора у него не было – все равно занять себя больше нечем, а дорога предстоит долгая. Якадзуно придал взгляду неподвижность и направил третий глаз внутрь себя.
Через некоторое время пиликнула мобила. Надо же, казалось, что ехать еще долго, а выходит, почти приехали. Якадзуно взглянул на дисплей и увидел, что ему пришло текстовое сообщение. Оно гласило: Перезвони, если сможешь. Ибрагим.
Якадзуно набрал номер Ибрагима и нажал кнопку вызова. Ибрагим ответил после второго гудка, точнее, ответил не Ибрагим, ответило неразборчивое шипение. Якадзуно выругался про себя и поспешно активизировал защищенное соединение.
– Алло! – кричал Ибрагим в трубку, наверное, уже в десятый раз.
– Да, я слушаю, – сказал Якадзуно. – Что случилось?
– У меня проблемы. Ты где?
– За городом. Только-только вошел в зону покрытия.
– Плохо. У тебя стандартная карта Олимпа?
– Наверное.
– Найди на карте проспект Акаций.
– Сейчас. Ага, нашел.
– От тебя далеко?
– Сейчас соображу. Так, я, кажется, здесь… километров десять-пятнадцать.
– Ты можешь подъехать ко мне? Прямо сейчас?
– Наверное. А что случилось?
– Приезжай быстрее. Проспект Акаций, дом двадцать два. Постарайся не привести за собой хвост.
– Какой еще хвост? Слежку, что ли? Так ты же говоришь по обычной мобиле! Тебя наверняка уже засекли. Или…
– Нет, не или, – оборвал его Ибрагим, – мобила обычная. Я надеюсь, они еще не добрались до нашей базы данных. Если на то воля Аллаха, они нас не слушают. А если слушают, не поможет уже ничто. Я тебя жду.
– Хорошо, я постараюсь.
– Постарайся.
С этими словами Ибрагим прервал соединение.
– Анатолий! – крикнул Якадзуно.
Анатолий мгновенно оказался рядом, он вынырнул из тумана быстро и неожиданно, как мультипликационный ежик.
– Что случилось? – спросил он.
– Мобила, – сказал Якадзуно. – Мы вошли в зону покрытия. Мне пришло сообщение от Ибрагима, он просил перезвонить, я ему перезвонил, он говорит, ему нужна помощь. Он назвал адрес.
– Какой адрес?
– Проспект Акаций, дом двадцать два. Это недалеко, от нас километров десять-пятнадцать.
– Сейчас… – Анатолий вгляделся в электронную карту. – Нет, километров пятнадцать – это как минимум, а скорее, двадцать.
– Мобила на столько не берет!
– Моя не берет, а твоя берет. У тебя специальная модель для условий Гефеста, у нее чувствительность гораздо выше. Фесезл! Какая максимальная скорость у этой колымаги?
– У чего? – не понял Фесезл.
– Доберемся минут за сорок, – ответил за него Говелойс. – Ваш друг в беде?
– Да, – сказал Анатолий. – Смотри… ты умеешь читать карту?
– Конечно.
– Он здесь. Сумеешь проложить курс?
Говелойс ответил длинной фразой на Ухуфласо. Фесезл выдал короткую ответную фразу, лодка повернула вправо градусов на тридцать и увеличила скорость. Фесезл и Говелойс некоторое время что-то обсуждали, а затем воцарилась тишина, которую нарушало лишь жужжание мотора, да еще плеск воды за кормой. Такая нервная тишина часто бывает перед боем.
9
Когда Рамирес отправлял письмо, он думал, что получит ответ, самое раннее, к вечеру следующего дня. Он никак не ожидал, что вождь ответит немедленно, и тем более не ожидал, что ответит он не по почте, а по телефону.
– Я слушаю, – сказал Рамирес, нажав на кнопку приема звонка.
– Привет, – донеслось из телефона. – Это Саша.
– Какой еще Саша? Телефон усмехнулся:
– Багров. Я твое письмо получил.
Рамирес непроизвольно принял сидячее положение и попытался было вскочить с кровати, но понял, что ведет себя глупо, и залег обратно. Полина приостановила накрашивание собственного лица и стала прислушиваться к разговору.
