Он так и не узнал, что я здесь делаю, потому что я впервые в жизни продемонстрировал всю мощь того, чему научился на Вудстоке. Праведный гнев затопил мою душу, внутренняя сила излилась из каких-то неведомых источников и наполнила тело. Я атаковал.
Я действовал молча, не выражая эмоций ни словами, ни жестами. Я стал боевой машиной, напрочь лишенной чувств. Нет, одно чувство все—таки было – отстраненное удивление. Я чувствовал себя зрителем, который смотрит боевик с Джеки Чаном и радостно восхищается ловкостью, с которой он выполняет свои прыжки, кувырки и прочие ужимки.
Яхр, мочившийся в неположенном месте, попал под раздачу первым. Я подпрыгнул на четырех задних ногах и ударил его хвостом в основание черепа. Хвост у яхров короткий и толстый, как у земных бобров, он никогда не используется как оружие, это просто атавизм, доставшийся в наследство от эволюционных предков, как у людей аппендикс. Возможно, мой удар откроет новую главу в искусстве рукопашного боя Шотфепки.
Внутренняя сила, сконцентрированная в хвосте, выплеснулась, и результат превзошел все ожидания. Враг рухнул навзничь, и его аура погасла. Я повернулся к зрителям и набросился на них, как бешеный пес.
Первый зритель попытался закрыться рукой, я поймал ее зубами и раздробил кости – еще одно новшество для местных боевых искусств.
Противник попытался развернуться и убежать, но это было уже невозможно. Я поймал его шею в захват, дернул голову на себя, но позвоночник не сломался, и тогда я отпустил захват и быстрым движением вырвал ему глаза в самом прямом смысле этого слова. Яхр осел на пол, болевой шок лишил его способности сопротивляться. Я еще раз захватил его шею и снова попытался сломать, на этот раз удачно, потому что догадался помочь себе левыми коленями. Если упереть их в спину врага, одно между лопаток, а второе в поясницу, позвоночник ломается гораздо легче.
Возня с этим типом отняла много времени. Когда я с ним все—таки разделался, я был уверен, что второй зритель уже убежал. Но он даже не пытался двинуться с места, должно быть, был сильно шокирован. Он не сопротивлялся, когда серия ударов по болевым точкам превратила психологический шок в болевой. Финальным аккордом стал удар в живот, сделавший из печени последнего врага мясной фарш.
Но почему я считаю этого врага последним? Остался еще Ин, он должен быть где-то рядом… уже убежал. Хоть у кого-то хватило ума вовремя убраться из опасного места. Стоп. Я что, ему сочувствую?!
Однако сейчас не самое подходящее время для самоанализа, надо срочно убираться самому и вытаскивать Эзерлей. Мое инкогнито раскрыто, и теперь у нас совсем мало времени. Не верю я, что в этом притоне нет охраны, она просто обязана быть, а после того, как они нашли трупы Лоса и Кофохи, они должны стоять на ушах. Или трупы еще не обнаружены? Не важно. Если я собираюсь выбраться отсюда, торопиться надо в любом случае, независимо от того, найдены трупы или нет.
Я обратился к памяти тела, но Дугорс не смогла подсказать, как отцепляются ремни, крепящие Эзерлей к станку. Дугорс никогда не привязывала и не отвязывала узников, она редко мучила кого-то сама, ей больше нравилось наблюдать. Что ж, придется разбираться самостоятельно.
Ага, разобрался. Все элементарно, надо просто нажать на кнопку рядом с ремнем, и тогда он отлипнет. Еще раз… и еще… как же ее опутали…
– Андрей? – неуверенно предположила Эзерлей.
– Андрей, – подтвердил я. – Бежать можешь?
– Могу, – произнесла Эзерлей с некоторым сомнением. – Кажется, могу.
– Тогда побежали, – сказал я. – Пора удирать.
И мы побежали. Я запретил себе думать, каковы наши шансы. Собственно, шанс у нас только один – добраться до выхода быстрее, чем объявят тревогу.
Но было поздно, тревога уже поднялась. Повернув в перпендикулярный коридор, я едва успел затормозить перед группой трех яхров, стоявших в растерянности рядом с окровавленным Лином, который помаленьку приходил в себя и уже смог встать на ноги. Ина среди них не было, что плохо – это значит, что информация распространяется в двух направлениях одновременно. Нет, даже в трех, потому что узник, который был с Ином, тоже куда-то исчез. Лин увидел меня, забился в конвульсиях и рухнул на пол, потеряв сознание.
Я изобразил на лице ужас и заорал:
– Уходим отсюда! У одного самца имплантаты не сработали, он все крушит, уже троих поубивал!
Садистов не пришлось долго уговаривать, они сорвались с места и дружно ломанулись к телепортатору, как стадо перепуганных баранов. Замечательно. Если нас с Эзерлей у выхода ждет охрана, есть шанс, что эти придурки ее попросту сомнут.
Охраны у выхода не было. Еще не веря в свою удачу, я схватил Эзерлей за руку, мысленно перекрестился, и мы вступили в телепортатор.
14
Мир поплыл и тут же встал на место, только место было другое – тесная кабинка размером с просторный туалет, бледно-желтые стены, кафельный пол и всего одна дверь. В первую секунду мне показалось, что сработала ловушка и нас с Эзерлей перебросило в тюремную камеру, специально предназначенную для тех, кто пытается сбежать из заведения. Но в следующее мгновение я сообразил, что мы находимся в телепортационной кабинке в доме Дугорс.
– Уходим, – прошептал я, наклонившись к уху Эзерлей. – Сеть работает, уходим немедленно.
Не знаю, почему я произнес эти слова шепотом, должно быть, боялся, что нас услышат. Глупо, конечно, но к подсознанию категория умно-глупо неприменима, оно действует само по себе и ему наплевать, насколько нелепо выглядят его действия для окружающих.
Эзерлей всхлипнула, содрогнулась, и я ощутил шестым чувством, как ее душа покинула тело и ушла в астральное путешествие на Блубейк. Мелькнула» несвоевременная мысль – интересно, что же это за чувство такое? Если какие-то астральные явления человек может чувствовать, то не может ли он ощущать какие-то другие процессы, которые… нет, сейчас не время думать об этом. Надо уходить.
Я выдал команду на возвращение и подтвердил ее.
15
Первым, что я увидел в пустой гостиной, была Эзерлей. Она сидела на корточках, зажав голову между колен, ее трясло. Мощная фигура нопстера, застывшая в позе отчаяния, производит жутковатое впечатление.
Я присел рядом и обнял ее, но движение получилось неестественным. Нопстеры не обнимаются, для мужчины-нопстера обнять подругу – жест абстрактный, не пробуждающий в душе никаких чувств. Какая все-таки гадость эта планета! Эзерлей была права, на Блубейке нам делать нечего. Надо уходить, но вот куда?..
Все-таки есть кое-какая польза от нашего путешествия на Шотфепку. Теперь я знаю, что Сеть дает не только свободу информации и передвижения, но еще и свободу огрести неприятности на свою задницу. Перемещаясь в первый попавшийся мир, рискуешь угодить в ловушку. Помнится, в советские времена был анекдот про грузина, который поймал золотую рыбку, захотел стать Героем Советского Союза, и стал им, но посмертно.
