Пока она произносила эти слова, лицо орка постепенно наливалось кровью. Но когда она закончила речь и уперла руки в боки, ожидая ответной реакции, орк неожиданно успокоился.
— Пошла прочь, подстилка, — сказал он.
И вернулся к чистке меча.
Когда Аленький Цветочек проходила мимо, она ощутила спиной его злобный взгляд.
— Понаехали тут… — пробормотала она.
Еще три орка-телохранителя расположились посреди прибалаганной площади, они сидели прямо на грязной земле и играли в ножички. Все трое были при мечах и луках, будто воевать собрались. И у первого орка рядом лук лежал… Может, Герман собрался штрафной загон посетить, посмотреть место подвига своими глазами? Нет, это вряд ли, сегодня уже поздно туда ехать — пока доберутся, стемнеет.
Она зашла за кусты, и когда присаживалась, заметила, что все четыре орка идут к ней. «Что-то неожиданное», вспомнила она слова Джона.
Когда она уже сделала свои дела и стала оправлять платье, кусты затрещали.
— А ну пошли прочь, засранцы! — рявкнула Аленький Цветочек.
— Цыпа, — сказал один орк.
— Воняет, — сказал другой. — Может, лучше там?
— Здесь тоже сойдет, — сказал первый орк. — Ты и ты на стреме, ты помогай.
— Что это вы затеяли? — спросила Аленький Цветочек. — А ну прочь отсюда, а то Сэру Джону пожалуюсь!
Первый орк неприятно осклабился и отвесил девушке пощечину. Она покачнулась, и в этот момент второй орк, непонятно как очутившийся сзади, сделал ей подсечку. Она упала.
— Дерьмо, — сказал второй орк.
— Сюда оттащи, — приказал первый орк.
Кто-то ударил ее сапогом в бок, перехватило дыхание. Аленький Цветочек попыталась встать, но удар в ухо поверг ее наземь. Она так и не поняла, чем ее ударили — рукой или ногой.
— Цыпа, — сказал первый орк. — Ты ноги держи.
— Атас! — послышалось откуда-то издалека.
Кто-то охнул:
— Мать твою…
Свистнуло, стукнуло, задребезжало. Аленький Цветочек стала поднимать голову, но на ее грузно шлепнулось тяжелое и мягкое, она упала. Она задергалась и засуетилась, как-то сбросила с себя это тяжелое, подняла голову и увидела, что только что сбросила с себя мертвое орочье тело. Это был первый орк, второй орк лежал поодаль, у каждого из них из правого глаза торчала стрела.
«Две минуты терпи, потом кричи», вспомнила Аленький Цветочек. И закричала. Выскочила из кустов и угодила прямо в распахнутые объятия Джона.
— Девочка моя, — тихо сказал он, успокаивающе похлопывая ее по спине. — Успокойся, милая, успокойся, все позади.
— Они хотели меня изнасиловать! — воскликнула Аленький Цветочек. — Прямо в дерьме!
Как ни странно, ее голос звучал твердо и спокойно. Не иначе, близость любимого придала уверенности.
— Животные, — сказал Джон. — Что ж поделать, не все орки такие, как мы с тобой.
Она отстранилась и пристально посмотрела в глаза Джона. Когда он так говорил, она никогда не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Вот и сейчас она не понимала.
Джон вдруг резко помрачнел.
— Что они с тобой сделали… — пробормотал он. И добавил, громко и зло: — Твари! Насиловать — насилуй, но избивать-то зачем? Садисты недотраханные! Пойдем, милая, помогу умыться. Эй, жаба! Бегом сюда! Стрелы выдернуть, почистить, на крыльце сложить, через полчаса проверю. Выполнять, время пошло!
— Не надо меня тащить, я могу сама идти! — заявила Аленький Цветочек.
Джон отпустил ее, она тут же споткнулась, но удержалась на ногах.
— Сама могу идти! — повторила она.
Когда они поднялись на крыльцо, Джон вдруг остановился, обернулся, внимательно посмотрел на девушку и удивленно произнес:
— Да ты совсем не заплаканная.
— А чего тут плакать? — удивилась Аленький Цветочек. — Тут не плакать, а драться надо. Спасибо, кстати, что спас.
— На здоровье, — сказал Джон. — Значит, умываться тебе не надо. Пойдем сразу в комнату.
— Полотенце бы холодное приложить… — сказала Аленький Цветочек.
— Это организуем, — сказал Джон. И обратился к орку, стоящему рядом с дверью, ведущей в комнату сэра Германа: — Эй, жаба! Найди полотенце почище, намочи холодной водой и тащи ко мне в комнату! Бегом!
Орк дернулся было, но тут же остановился, на его лице отразилась сложная борьба мысли.
— Добрый сэр Герман, — сказал он. — Ругаться.
— Сейчас я ругаться начну! — рявкнул Джон и потянулся за метательным ножом.
Орка как ветром сдуло.
Открылась дверь, оттуда высунулся Герман.
— Что здесь происходит? — спросил он. — И почему ты с мечом и луком?
— Ничего особенного не присходит, — буркнул Джон и открыл дверь своей комнаты.
— Джон, ты поступаешь непличино, — сказал Герман. — Если тебе нужен орк на побегушках, заведи своего, а моего не трогай.
— Прежде чем говорить о приличиях, сначала орков своих воспитай, — заявил Джон. — Неприлично насиловать человечью наложницу, а в сортире — особенно неприлично.
— С особым цинизмом, — хихикнула Аленький Цветочек.
Она почувствовала, что ее начинает бить нервная дрожь.
Лицо Германа приняло озадаченное выражение.
— Джон, что произошло? — спросил он.
— Извини, Герман, не хочу об этом говорить, — ответил Джон. — Я очень зол.
Впихнул Аленького Цветочка в комнату, вошел сам и закрыл дверь. Аленький Цветочек вопросительно посмотрела на него, он приложил палец к губам.
Судя по звукам, доносящимся из коридора, Герман немного потоптался на месте, а затем направился к выходу быстрым шагом.
— Я бы на его месте оружие взял, — прокомментировал Джон. — Расслабился совсем в столице.
— Ты знал, что так будет? — спросила Аленький Цветочек. — Это и было то неожиданное, о котором ты говорил?
— Не совсем, — ответил Джон. — Я ожидал, что он захочет трахнуть тебя сам. Но он умнее, чем я рассчитывал, это хорошо. Мы с ним сработаемся.
— Что значит сработаемся? — удивилась Аленький Цветочек. — Ты хочешь работать на этого Рокки Адамса? Тогда почему ты так прямо и не сказал за обедом?
Джон улыбнулся и ответил:
— Потому что я хочу работать на него на тех условиях, которые поставлю сам. Не беспокойся, милая, я знаю, что делаю.
— Ничего не понимаю, — сказала Аленький Цветочек.
— А тебе и не нужно ничего понимать, — сказал Джон. — Впрочем, так и быть, объясню. Герман сюда приехал, чтобы оценить, насколько высоко мое воинское искусство и насколько сильно я стукнут на голову. Никому не ведомый рыцарь, способный в одиночку расправиться с целым эльфийским отрядом и плюющий на все законы и правила — прекрасная находка для Германа. В темных делах люди вроде меня незаменимы.
