— Привыкнуть надо, — прокомментировал Джон. — Но даже когда привыкнешь, днем они бесполезны, глазами намного лучше видно.
— Понятно, — сказал Герман, возвращая очки Джону. — А сундук, о котором ты говорил, почему ты считаешь, что это артефакт?
Джон оглянулся по сторонам, как будто хотел кого-то позвать, но никого рядом не было.
— Ладно, сам схожу, — пробормотал он. — Подожди минутку.
Через минуту Герман уже сундук. Впрочем, какой это сундук? Так, сундучок. Или вообще большая шкатулка.
— Ключ от него у тебя есть? — спросил Герман.
— Нет, — ответил Джон и открыл сундучок.
Внутри было пусто.
— А теперь попробуй ты, — сказал Джон и закрыл сундучок.
Герман попробовал, артефакт не открылся.
— В чем секрет? — спросил Герман.
— Понятия не имею, — ответил Джон. — Я не сразу понял, что он обладает этим свойством, это случайно обнаружилось, когда один орк… Впрочем, я обещал не рассказывать о прошлом.
Внутри балагана послышалось какое-то шевеление.
— Обед несут, — сказал Джон. — Пойдем, Герман, а то меня на хавку пробивает. Хороший у тебя план, кстати.
Они вошли в пиршественную залу. (Впрочем, залой это назвать трудно. Так, комната.) За длинным столом сидела молодая орчанка и хлебала суп.
— Это Аленький Цветочек, — представил ее Джон. — А это сэр Герман Пайк, рыцарь.
— Здравствуйте, сэр рыцарь, — сказала Аленький Цветочек и продолжила есть суп.
Герман сел за стол и тут до него дошло.
— Погодите… — пробормотал он. — Когда я был в Идене, мне рассказывали, что какая-то Аленький Цветочек напала на прокуратора…
— С особым цинизмом, — подсказала Аленький Цветочек.
— И еще про нее говорили… Погоди! Ты говоришь как человек!
— Она полукровка, — сказал Джон. — Она мыслит и говорит, как человек.
— Но…
— Ты хочешь что-то сказать про законы? — спросил Джон.
— Ну…
— В этом стаде закон — это я, — заявил Джон. — И еще Майк, потому что я его уважаю, а он уважает меня и мои маленькие капризы. А до того, что считают законом цивилизованные люди, нам нет никакого дела. Здесь нет цивилизации, Герман, это абсолютно дикое место. Здесь смерть приходит в гости каждые четырнадцать дней, здесь почти не встречаются человеческие лица, одни орочьи морды. Знаешь, как это утомляет?
— Не знаю, — сказал Герман. — Я редко выбираюсь в Оркланд, а в такую глушь ни разу еще не забредал. А почему ты живешь здесь? Это как-то связано с твоим прошлым, о котором ты не рассказываешь?
— Да, — ответил Джон.
Герман ожидал продолжения, но его не было. Некоторое время они молча хлебали суп, затем Герман сказал:
— Кажется, я начинаю понимать, почему ты убил тех эльфов.
— И почему же? — спросил Джон.
— Ну, ты сам говоришь, что тебя утомило скитаться по Оркланду, — сказал Герман. — Кругом одни орочьи рожи, человеческого лица почти не встретишь. Как проявить себя могучему рыцарю? Да еще смерть приходит в гости… А у тебя есть артефакт, позволяющий видеть в темноте, почти как эльфы. Вот ты и решил бросить вызов пучеглазым.
— Мне Джон сказал, что он пошел на эльфов, чтобы проверить свою удачу, — сказал Майк. — Чтобы боги подали знак, что они по-прежнему благосклонны к нему.
— Понятно, — кивнул Герман. — Знаешь, Джон, я могу взять тебя с собой в Барнард, Рокки Адамсу нужны храбрые и отчаянные воины вроде тебя. Но для этого ты должен сделать два дела. Во-первых, показать свое воинское искусство. Гора эльфийских скальпов — это впечатляет, но я должен увидеть своими глазами, так ли ты хорош в бою, как о тебе говорят. А во-вторых, мне нужно знать твое прошлое.
— Это твои проблемы, не мои, — сказал Джон.
Герман немного помолчал и спросил:
— Так ты отказываешься от моего предложения?
— В такой формулировке — отказываюсь, — ответил Джон.
Герман хотел было спросить, какая формулировка соглашения устроила бы Джона, но потом подумал: «А так ли мне нужен этот полусумасшедший рыцарь?» и не стал ничего говорить, просто пожал плечами. Некоторое время они молчали.
— А кто такой Рокки Адамс? — спросила вдруг Аленький Цветочек.
— Олигарх вроде какой-то, — ответил Майк. — Сэр Герман, кто такой Рокки Адамс? Он рыцарь?
— Нет, он не рыцарь, — ответил Герман. — Но его могуществу позавидует любой рыцарь. Рокки Адамсу принадлежит половина сталелитейных заводов на острове Авалон, кроме того, он добывает уголь и нефть, тянет железную дорогу из Барнард-Сити к Лазурному Берегу, и на его средства был построен первый самолет третьей эпохи. Рокки Адамс — великий человек. Возможно, величайший из всех ныне живущих.
— А как же Самый Дорогой Господин? — удивилась Аленький Цветочек.
Герман промолчал.
— Не надо ни о чем спрашивать Германа, милая, — сказал Джон. — Он не станет тебе отвечать, потому что считает оскорбительным отвечать на вопросы низшего существа. Если очень хочешь спросить его о чем-нибудь, спроси меня, а я передам твой вопрос Герману. Герман, как там насчет Самого Дорогого Господина?
Герман некоторое время задумчиво разглядывал Джона, а затем сказал:
— Сдается мне, ты хочешь меня оскорбить.
— Настоящего человека оскорбить непросто, — заявила Аленький Цветочек. — Джон так говорил.
— Я по-другому говорил, — сказал Джон. — Но смысл близок, да. Нет, Герман, я не хочу тебя оскорблять. Но я не собираюсь менять свои привычки, чтобы случайное не задеть твое чувство собственной важности. Ты либо принимаешь меня таким, какой я есть, либо не принимаешь. А то, что ты упорно не хочешь разговаривать с моей подругой — это, извини, забавляет.
— Она тебе не подруга! — заявил Герман. — Она твоя наложница.
— Она моя подруга, — возразил Джон. — Посмотри на нее. Она добрая, умная и с хорошим характером.
Герман и Аленький Цветочек синхронно фыркнули.
— Не понимает меня никто, — вздохнул Джон. — Пойдем, милая.
Его лицо было печальным, но в глазах плясали лукавые искорки.
Джон и Аленький Цветочек встали из-за стола.
— Приятного аппетита, — сказала Аленький Цветочек.
— Мне казалось, она у тебя стройнее, — сказал Герман.
Действительно, когда полукровка сидела, она казалась более стройной. Странная у нее фигура, как будто какого-то барахла напихала под платье.
— Я люблю полных женщин, — сказал Джон. — Люблю, когда есть за что подержаться.
— Она не женщина, — сказал Герман. — Она самка.
