Джон рассмеялся, расстегнул плащ, аккуратно сложил перед собой на седле, и стянул рубаху через голову. Тело рыцаря оказалось очень тощим и почти не жилистым, оно больше подошло бы дешевому орку-слуге, а не человеку-рыцарю. Но…
— Мое почтение, сэр Джон, — сказал Майк. — Вам стоило сразу сказать, что вы принадлежите к древнему королевскому роду.
— Достойный рыцарь приобретает почтение не делами предков, но собственными делами, — сказал Джон. — Кроме того, принадлежностью к роду индюка не всегда разумно хвастаться.
— Да ты боишься! — воскликнула Аленький Цветочек. — Ты трус! Ой!
Последний вскрик был совершенно неожиданным.
— Что такое, девочка? — осведомился Джон с ласковой интонацией. — Тебя что-то напугало?
— Нет, — с усилием ответила Аленький Цветочек. — Так, померещилось.
— Бедная девочка, — сказал Джон. — Тяжело тебе, должно быть. Дрянь всякая мерещится… А скажи, Аленький Цветочек, если тебе развязать руки, ты будешь вести себя как подобает юной девушке?
— Конечно, буду! — воскликнула Аленький Цветочек. — Пока до ножа не дотянусь.
— Зря ты так, девочка, — сказал Джон. — Я хотел было попросить Майка подарить тебя мне, а теперь уже не знаю, стоит ли. Мне казалось, ты не злая, а просто обиженная, но теперь… В этом отряде никто не сделал тебе ничего плохого, зачем тебе нож?
— А зачем тебе я? — спросила Аленький Цветочек. — Поглумиться хочешь?
— Нет, — покачал головой Джон. — Просто мне показалось, что ты заслуживаешь лучшей судьбы.
— Сэр Смит полагает иначе, — сказала Аленький Цветочек.
— Мне нет дела до сэра Смита, — сказал Джон. — Я сам принимаю решения.
Майк издал неясный звук, похожий на удивленное хрюкание, и спросил:
— Сэр Джон, вы, что, вне закона?
— В некотором смысле, — ответил Джон. — Но я не в розыске, можешь не бояться. Я никого не убивал, не грабил, не разворовывал казну и не совершал иных преступлений.
— Ты нашел в степи древний клад и упер артефакт, — заявила Аленький Цветочек. — Вон он, к седлу приторочен.
Только сейчас Майк заметил, что к седлу Джона, действительно, приторочен небольшой прямоугольный предмет, завернутый в какую-то тряпку.
— Глазастая девочка, — сказал Джон. — И умная. Ты почти угадала. Жалко будет тебя убивать.
— А ты не убивай! — заявила Аленький Цветочек.
— А я и не собираюсь, — сказал Джон. — Желающие и без меня найдутся. Вот если бы ты пообещала вести себя прилично и ни на кого не бросаться…
— То что? — спросила Аленький Цветочек.
— То я взял бы тебя под свою защиту, — сказал Джон. — Если, конечно, Майк не будет против.
— Я подумаю, — сказала Аленький Цветочек.
— Подумай, — сказал Джон.
2
Они прибыли в стадо незадолго до заката. К этому времени руки Аленького Цветочка больше не были связаны. Она пообещала вести себя прилично, Джон попросил Майка разрешить развязать ее, и Майк разрешил. Дальнейшее стало неожиданностью для всех: Джон молниеносно выхватил меч и рассек путы на руках самки одним точно выверенным движением, ухитрившись не задеть ни руки орчанки, ни шею лошади. Аленький Цветочек ахнула и стала смотреть на свои руки, не веря тому, что они все еще целы. Майк сказал:
— Сдается мне, вы великий воин, сэр Джон.
— Не знаю, насколько великий, но то, что не последний боец в Барнарде — это точно, — сказал Джон. — Так как, Майк, подаришь мне орчанку?
— Нет, — ответил Майк. — При всем уважении к вам, сэр рыцарь, я считаю невозможным нарушить приказ прямого начальника.
Сэр Джон некоторое время пристально рассматривал Майка. Майк почувствовал себя зайцем, которого разглядывает мифический зверь удав. Затем Джон пожал плечами и отвернулся.
Когда на горизонте показались первые поля, один из орков, испросив разрешение Майка, отправился вперед предупредить главного полубосса о прибытии пастуха. И когда караван достиг края первого поля, полубосс их встретил.
— Приветствую доброго господина Майкла Карпентера, — почтительно произнес он, стоя на коленях. — Длинный Шест меня звать, полубосс я.
Он склонился в поклоне, коснувшись лбом дорожной пыли. Майк выждал положенную паузу и сказал:
— Вставай, Длинный Шест.
Когда полубосс встал, стало ясно, как он получил свое имя. Этот орк был очень высок, худощав и нескладен, и еще у него была необычная для орка прямая осанка, будто шест проглотил.
— Докладывай, животное, — повелел Майк.
— В порядке все, — доложил Длинный Шест. — Эльфы не набегали. С прошлого доклада ни разу. Скоро ждем. Закрома полны в меру. Урожая нет скоро. Много дней ждать. Разрешите орков осмотреть.
— Сначала балаган подготовь, — приказал Майк. — Ванну, ужин, телок и все такое.
— Готово уже, — заверил его Длинный Шест. — Ванна нагрета, ужин готовится, телки помыты, после ужина построены будут. Разрешите осведомиться, господин… сэр…
— Меня зовут Джон Росс, — сказал Джон. — Я рыцарь, гость твоего доброго господина.
Длинный Шест снова упал на колени, поклонился, выпрямился и сказал:
— Приветствую доброго сэра. Длинный Шест я, полубосс.
Джон улыбнулся и сказал:
— Это я уже слышал. Вставай, полубосс.
Длинный Шест встал и буркнул:
— Обычай такой представляться.
— Сэру рыцарю тоже ванну, ужин и все прочее, — приказал Майк.
— Так точно, добрый господин, — поклонился Длинный Шест. — Уже делается.
— Надо же! — изумился Майк. — Уже делается! Я ничего приказать не успел, а все уже делается. Умная скотинка. Повезло мне с тобой.
Когда Майк произнес слова «умная скотинка», Длинный Шест странно вздрогнул, но это заметил только рыцарь Джон. Но он ничего не сказал, просто усмехнулся, и некоторое время пристально разглядывал Длинного Шеста, улыбаясь каким-то своим мыслям.
Они въехали на территорию стада. Лошади шли шагом, Майк ехал впереди, за ним держался Джон, а сбоку и чуть сзади ехала Аленький Цветочек. Длинный Шест вначале шел быстрым шагом рядом с Майком, потом несколько отстал и поравнялся с Джоном.
— Осмеливаюсь осведомиться, добрый сэр рыцарь, — произнес он и вдруг запнулся, не в силах подобрать дальнейшие слова.
— Осведомляйся, полубосс, — сказал Джон. — Не волнуйся и не бойся, говори свободно, хватит прикидываться дурачком.
Услышав эти слова, Аленький Цветочек, ранее погруженная в свои мысли, встрепенулась и стала пристально разглядывать Длинного Шеста. Тот смутился и примерно минуту не мог выговорить ничего членораздельного. Наконец, он отказался от попыток произнести длинную осмысленную фразу, и стал говорить отдельными словами, как говорящая ворона.
