Серый Суслик лежал в кустах и ждал заката. Он думал о том, что все чаще ему трудно становится различать, какая его мысль действительно принадлежит ему, а какая Каэссару. Иногда источник мысли вполне очевиден, а иногда это совершенно непонятно. Кто из них, например, решил, что пора справить малую нужду? И кто из них думает прямо сейчас все эти мысли?
«Мы оба думаем это», подумал Каэссар, на этот раз точно Каэссар, а не Серый Суслик. «Наши личности сливаются, памяти перемешиваются, а мысли становятся общими. Поначалу я боялся, что мы не сможем поладить друг с другом, что у твоего мозга начнется шизофрения. Но теперь я почти уверен, что это нам не грозит».
«Это хорошо», подумал Серый Суслик. «Но как привыкнуть к тому, что я — не только я, но и мы? Как мне воспринимать себя, каким именем себя называть?»
«Нам надо взять общее имя», подумал Каэссар. «И оно должны быть человеческим, потому что тебе хватит уже быть орком, пора переходить в высшую расу. Может, станем называться Джон Росс? Это мое старое имя, теперь давно забытое. Мне оно привычно, а тебе все равно. К тому же, нельзя исключать, что какие-то историки все еще помнят настоящее имя Джулиуса Каэссара. Тогда наше имя станет красивой подробностью в легенде о нашем возвышении».
При слове «возвышении», Серый Суслик мысленно усмехнулся. Этот древний вождь такой самонадеянный…
«Не самонадеянный, а оптимистичный», возразил Каэссар. «Не забывай, я уже был ожнажды верховным правителем Барнарда, я знаю, что это такое. И я знаю, как завовевывают власть, я уже проходил этим путем. Это не так сложно, как думают простолюдины, главное здесь даже не ум, а решительность и напористость плюс хитрость. Ну, и другие навыки тоже полезны. Знаешь, кем я был до того, как стать сенатором?»
Серый Суслик обратился к воспоминаниям Каэссара и мысленно ответил:
«Теперь знаю. Странно, что в легендах этого нет. Никто не знает, что перед тем, как стать вождем, ты командовал застенками ФБР».
Каэссар мысленно рассмеялся:
«Скажешь тоже, застенками! Залезь в мою память поглубже, видишь застенки хоть какие-нибудь?»
«Вижу», подумал Серый Суслик.
Каэссар смущенно отозвался:
«Один раз не считается. Гм… Два раза тоже не считается. Это просто отдельные точечные воспоминания, они яркие, но не они создают общую картину. ФБР редко кого-то карало своими руками, эта организация была скорее аналитическая, чем правоохранительная. Мы узнавали тайны и использовали их на благо общества».
«Так, как вы его понимали», уточнил Серый Суслик.
«Да, именно так», согласился Каэссар. «Но, знаешь, мы его понимали в целом правильно. Были, конечно, ошибки и перегибы, но недогибов было больше. Надо было сразу убить Красса, как только он в политику полез, а мы всё совещались, говорили о толерантности, о правах человека… Ну и дообсуждались до рабовладельческого строя. Воскресить бы этих уродов, и мордой в новейшую историю, и повозить, как следует. И жабу на лбу каждому выколоть, чтобы знали, когда можно говорить о гражданских правах, а когда нельзя. Уроды, сволочи…»
«На себя посмотри», подумал Серый Суслик. «Я раньше думал, что Питер Пейн — самый большой мерзавец из всех, кого я знаю. А теперь смотрю в твою память и вижу, что Питер Пейн по сравнению с тобой щенок».
«Это точно, щенок», согласился Каэссар. «Хороший щенок, талантливый, отличный пес из него вырастет. И никакой он не мерзавец, нормальный человек, с тараканами в голове, конечно, но у кого их нет? Знаешь, что Джизес Крайст говорил по этому поводу? Кто без греха, пусть первый бросит в меня камень».
«Грехи бывают разные», заметил Серый Суслик.
«Это да», мысленно кивнул Каэссар. «Совершить по-настоящему большой грех не каждому дано. А не совершить его, когда придет искушение — тем более. Легко рассуждать о грехах, когда ты слабый и убогий, и не искушает тебя никто, потому что ты никому не нужен. А когда искушение приходит… Ты-то сам недолго раздумывал, когда преступал закон».
«То был закон человеческий», подумал Серый Суслик. «А закон божий — совсем другое».
«Разница не так велика, как кажется», подумал Каэссар. «Есть установленные правила, которым принято следовать. Если ты глуп, лучше им следовать неукоснительно, иначе слишком часто будешь понимать их смысл только после того, как сделал очередную ошибку. Но если ты достаточно умен, тебе доступны не только слова законов, но и их дух. И ты сам можешь решить, когда следовать букве закона, а когда для соблюдения духа закона приходится переступить через его букву. А бывают случаи, когда закон вообще не нужно соблюдать. Но только следовать своим решениям очень непросто, здесь не только ум нужен, но и сила духа. Но если твоему разуму хватает и ума, и силы, ты сможешь жить по своим законам. Но это не означает, что тебе все дозволено, ведь высшая мера ответственности — ответственность перед самим собой. Чтобы приобрести невроз, необязательно быть осужденным».
«Ты так думаешь, будто веришь в бога Сэйтена и пророка Моргена», подумал Серый Суслик.
Каэссар неожиданно возмутился:
«Морген — не пророк, а демагог! Ты читал его откровения? Так прочти в моей памяти, я из его бредней многое запомнил. Кое в чем он прав, но ерунды в его откровениях больше, чем здравого смысла. В эволюцию он не верит, другие люди для него как домашние животные, сатанист — высшая форма человека, в школе детей учить вредно… Нет, я все понимаю, у меня самого такая же каша в голове, только другая, но я не строю из себя пророка, я делаю то, что должно, и свершается то, чему суждено. И если есть во вселенной боги, пусть они меня судят, я их суда не боюсь. Потому что я всегда жил по совести».
«Даже когда приказал пытать ту женщину?» спросил Серый Суслик. «И когда убил Барсука просто так, чтобы театр устроить?»
«Даже тогда», подтвердил Каэссар. «Джизес Крайст не зря говорил, что кто погубит свою душу ради него, тот спасет, а кто спасет, тот погубит. Не всегда удается сохранять благодушие и благопристойность, иногда нужно действовать решительно, не думая о том, как потом жить с таким грузом на совести».
«Цель оправдывает средства?» спросил Серый Суслик.
«Когда как», ответил Каэссар.
Тем временем красное солнце коснулось горизонта, и эльфийский лагерь начал пробуждаться, пучеглазые воины один за другим потянулись в кусты. Увидев это, Каэссар вначале обеспокоился, что эльфы обнаружат их укрытие, но потом понял, что эльфы предпочитают гадить ближе к лагерю. В лагере зажглись костры, эльфы начали готовить завтрак или как там у них называется трапеза, совершаемая вскоре после пробуждения.
«Сейчас пойдем, готовься», мысленно произнес Каэссар. «Надо пройти вон к тем руинам, там раньше плотина стояла, на этой речке была запруда для купания. В ней, правда, почти не купались, потому что вода вечно холодная, но не суть. Там внизу, в фундаменте, еще один вход есть. Будем надеяться, видеокамера еще работает».
«А если не работает?» спросил Серый Суслик.
