Пока мы были в карантине, новый, до сих пор никому не известный вирус выкосил несколько десятков местных жителей и не собирался останавливаться на достигнутом. Каждый день количество зараженных увеличивалось. Слишком тяжело для победителей. Они были не готовы начинать все сначала с еще одним вирусом, у которого пока не было ни имени, ни лекарства. Еще и выкашивал новый вирус довольно выборочно — в основном как раз тех, кто занимался уничтожением предыдущего.
* * *
В карантине было не так плохо. Там не приходилось слушать о героическом достижении населения планеты — о победе над вирусом Виго. Говорили много, показывали фильм и дали послушать песню. Главное слово было — «навсегда». Иногда упоминалось «на века», но это исключительно для рифмы. Для победы над насморком — не много ли чести? Судя по тому, что Элли целыми днями пропадала в лаборатории вместе с наиболее шустро работающими мозгами Виго, — некоторые на этой планете занимались более важной вещью, нежели бесконечным чествованием самих себя.
Бледно-зеленая карлица, прикомандированная ко мне в качестве то ли гида, то ли надсмотрщика, каждый раз громко и отчетливо произносила свое имя. Ни запомнить, ни произнести. Я запомнил халат — малиновый, с целым хвостом ниток, волочащихся по земле. Выслушав очередную дозу восхвалений великого народа Виго, победившего ужасный вирус, терзавший всю Галактику, мне, наконец, удалось получить информацию о более конкретных размерах величия.
Как оказалось, оно носило сугубо местный характер, так как победа вируса на Виго — на Виго и останется. Зеленые карлики решили не заморачиваться традиционными методами создания антивируса… То есть они пробовали… но у них не получилось, с точки зрения любой другой планеты. На Виго решили — пойдет. У антивирусного препарата оказались кое-какие побочные действия. От вируса Виго избавлялись все, но не все при этом выживали. Как выразился мой зеленокожий гид — «буквально мизерный процент». В переводе на общечеловеческий — до десяти процентов.
Я начал понимать Элли. Вряд ли найдется еще один народ, который способен на этот десятипроцентный подвиг.
— А какой процент выживаемости у детей?
Подбородок карлицы устремился в неведомую точку над моей головой, а из улыбки словно вывернули несколько лампочек… Она не ответила.
* * *
Уже неделю все было просто — Элли заходила в номер и падала на кровать, чтобы замереть в позе бревна до рассвета. На рассвете, почти не меняя позы и не открывая глаз, она уезжала в лабораторию. Сегодня случилось чудо. Когда меня наконец-то отпустила моя провожатая — Элли уже была в номере и ждала меня. Она тихо сидела, не зажигая свет. Я приготовил местный кофе бентота и сел рядом. Этот напиток нельзя пить сразу. Он должен постоять, остывая и заполняя все вокруг специфическим ароматом. Некоторым хватает запаха.
Элли заговорила только после второй чашки бентоты:
— Знаешь, они так гордятся своей победой над этим вирусом, а ведь их планету знают только благодаря ему…
— Местная достопримечательность?
— Причем единственная…
— Может, новый вирус даст им еще один шанс для славы?
— Нет. Дело в том, что он не новый. Это тот же Виго… Тот же вирус, но его новое поколение, которое вакцина не берет, и если предыдущий вызывал насморк, то этот разрушает нервную систему и делает это очень быстро… Виго снова изменился.
— Нужно снова звать имперских медиков?
— Знаешь, быть может, на этот раз медикам нужно держаться подальше. Такое чувство, что мутация вируса мстит. Они почему так за меня вцепились — первыми заразились как раз те, кто занимался вакцинацией. Как тебе — месть вируса?
Я не впечатлился. После бентоты кажется, что все, что было, — было давно, все, что будет, — может и вовсе не произойти. Все не важно, есть только здесь и сейчас. Разговаривать не хотелось. Совсем.
Утром Элли снова уехала в лабораторию. И у меня не было никакого предчувствия. Потому что под утро мы, наконец, заснули. И я не слышал — ни будильника, ни захлопнувшейся двери. Меня разбудила моя карлица в малиновом халате со своей блуждающей улыбкой. Ей понадобилось не меньше получаса расспросов о моем здоровье, о погоде, о последних веяниях в политике императорского дома, чтобы сказать то, ради чего она пришла. Я не торопил. Я надеялся, что все это кончится еще одной улыбкой и предложением посмотреть какой-нибудь спектакль о великой победе.
— Мистер Марк… доктор Элли сегодня останется в лаборатории…
— Что-то случилось?
Карлица запахнула поплотнее халат и с какой-то глупой радостью сообщила:
— Ничего не случилось. Доктор Элли заразилась.
Нужно ли говорить, что я мог, не торопясь, пересчитать каждый зуб в пасти этого чудища? Оно — улыбалось. Может быть, за века совместной жизни с вирусом Виго жители тихо сошли с ума?
— Я могу ее навестить?
— Нет. Вы тогда тоже заболеете… Вам, наверное, пора домой?
Дверь открылась, и к малиновому халату присоединился еще пяток зеленых. Все они тоже были уверены, что мне пора. Уверенность выражалась в том, что мои вещи были упакованы и перенесены в машину. Меня не паковали, но все сомнения о свободе выбора решительно пресекла еще парочка карликов, вооруженных предметами цилиндрической формы. Это были первые жители Виго, не осчастливившие меня улыбкой.
Через полчаса я был на борту «Феи», а еще через минуту получил разрешение на взлет.
Зря. Я улетать отсюда не собирался. Я сделал то, что обязан был сделать, — послал срочное сообщение отцу Элли. Это не поможет ни ей, ни мне, но по крайней мере я буду знать, что сделал все что мог.
У «Феи» замечательные средства связи. Даже если на Виго вдруг вернутся к сигнальным кострам — на яхте найдется чем подсветить, чтобы туземцы обратили внимание. Прямо сейчас я забил весь эфир планеты простой и понятной просьбой повидаться со своей девушкой, а заодно поговорить с ее врачом. Чтобы просьба была услышана, я, на всякий случай, вышел на частоте всех местных телеканалов и радиостанций.
Вероятно, на Виго не принято отвечать на просьбы. Ненавижу, когда мне не отвечают. Начинаю творить бог знает что. На этот раз я решил к средствам связи добавить средства наведения. В принципе, жителям планеты, которая так обходится с гостями, космодром не очень и нужен. Для полной ясности в отдельном послании я перечислил некоторые из видов вооружения, которые собираюсь использовать. На самом деле, даже если мне удастся осуществить свою угрозу, орбитальные батареи Виго сотрут меня в порошок. Но это будет чуть позже, когда я выйду на орбиту. Прямо сейчас мне было все равно. А вот карликам — нет. Со мной вышли на связь.
Конечно же, и этот улыбался. Правда, он делал это сдержанно и даже солидно. То есть его улыбка начинала раздражать не сразу, а секунд через тридцать. Имя было таким же не приспособленным для запоминания, как и у остальных его земляков. Зато у него была правильная должность. Вероятно, глядя на оранжево-фиолетовые полосы его накидки, — я должен был догадаться сам. Руководитель лаборатории, безусловно, не мог быть одет иначе.
