— Пошел ты к Гангмару! — отчетливо буркнул разбойник.
Свен думал, что чародей станет браниться, но тот молчал. Зато в руках мага возникло некое зеленое свечение… потекло к лицу связанного человека, тот застонал, задергался в путах. Сторожившие его солдаты отвернулись и демонстративно уставились куда-то в темноту. Затем свечение исчезло, и Свен разглядел в руках колдуна нечто наподобие маятника — небольшой предмет на цепочке. Отблески огня пробежали по маленьким звеньям.
Пленник, сопя, приподнялся, вгляделся. Затем откинулся на спину и буркнул:
— Да, это она. А теперь, ради Гилфинга, оставь меня в покое.
Колдун поднялся, одернул плащ, роняя веточки, и побрел куда-то в сторону от лагерных костров. Получив ответ пленного разбойника, Герт тут же утратил всякий интерес к допросу. Ну и что, подумал Свен, вот этот пень поможет одолеть грозного Марольда? Только и способен, что над пленным издеваться.
Глава 16
Наутро Ригирт спустился в зал, а Петер отправился проведать осла. Возвратившись, застал учителя уже беседующим с щекастым кабатчиком. Тот, отечный с похмелья, мялся и глядел в сторону.
— Вот я и хочу сказать, почтенный мастер чародей… вчера-то… Я наговорил…
— Ничего. — Ригирт, свежий и трезвый, выглядел так, будто не усидел вчера с хозяином три кувшина. — Я вчера сказал, готов повторить и сегодня: договора не заключаю иначе как на трезвую голову.
— Нет, но если я вчера, — хорохорился хозяин постоялого двора, — если я обещался… Мое слово верное…
— Вчера, — перебил толстяка Ригирт, — я не стал тебя разубеждать, но сегодня хочу сказать: не дело ты задумал. Посуду заколдовать! Если бы все было так просто, кто б покупал латы из гномьей стали? Все знатные господа заказали бы для турниров зачарованные глиняные доспехи! Небьющиеся, как же! Да, все верно, если я пошепчу над твоими плошками, они станут прочнее. Пожалуй, даже выдержат два-три удара об пол.
— Да? Так ведь мне как раз и…
— Не спеши, мастер! Твои клиенты — грубые молодые парни. Такой, если хватит миской об пол или о стену, а миска не развалится, такой, говорю, парень только разозлится. И раззадорится так, что не уймется, покуда не расколотит всю посуду, какая только есть перед ним на столе!
— Тоже верно… — Кабатчик, оживившийся было, снова сник. — Что ж мне делать-то?
Ригирт гордо выпрямился и отложил ложку.
— Я могу предложить тебе кое-что, друг мой! Скажи-ка, как поступят твои пьяные лесорубы, если разбитая кружка завоняет?
— Завоняет?
— Ну да! Расколотил кружку вдребезги — а из нее облако вонючего дыма. Что сделают эти буяны?
— Рассмеются? — решился вставить слово Петер.
Кабатчик покосился на парня, подумал, почесал затылок и кивнул:
— Пожалуй, что станут ржать. Да и еще пару кружек тут же расколотят, чтобы убедиться, как оно происходит. Что мне толку с того? Вдобавок заведение провоняют!
— Провоняют, это верно! — Ухмыляющийся колдун откинулся на спинку стула. — Запашок будет, что надо! И тебе придется запастись тряпочкой, пропитанной ароматом. Но не беспокойся, магические миазмы продержатся не дольше двух часов, после рассеются без следа. Но что потом будет у тебя в зале?
— А что потом? — Толстяк чуял в словах Ригирта подвох, но не мог сообразить, в чем дело.
— Да, что потом? — подбодрил чародей. — Вот они расколотили пару кружек, убедились, что воняет нестерпимо. А потом им эта забава надоест. Пиво, вино, закуска на столах — а в заведении вонь! Молодые ведь парни, им скучно долго над чем-то одним смеяться. Ну, повеселились — ладно. Они уже будут знать, что из разбитой кружки смердит. И как поступят с парнем, который расколотит кружку после того, как всем надоело в смраде сидеть?
— Морду набьют, чего ж еще… Ко всему в придачу и драка у меня в зале начнется…
— Какая же драка, если все одного колотить станут? Нет, только и случится, что твою посуду станут беречь, чтобы по рылу не схлопотать.
Щекастый хозяин задумался, энергично почесывая затылок.
— Говоришь ты, мастер, складно… А вдруг не выйдет по-твоему?
— Тогда ты мне не заплатишь, — пояснил Ригирт. — Я пару недель здесь поживу, потружусь над твоими кружками и плошками. Ни гроша не возьму, только комнату мне изволь бесплатно да кормежку.
Когда хозяин, вдохновленный новой идеей, удалился, Ригирт победоносно поглядел на ученика:
— Что скажешь, Петер?
Парень, однако, вовсе не разделял энтузиазма наставника.
— Что, теперь нам предстоит несколько дней накладывать чары на грязные плошки?
Ригирт широко улыбнулся.
— Не нам, а тебе. Моей заботой было обеспечить пристанище на несколько дней. В течение этого срока ты станешь упражняться в магии, а я — надоедать тебе россказнями о теоретической подоплеке нашей профессии. В сущности, кормят здесь сносно, а гонорар за такой труд едва ли намного превысил бы плату за постой. Я уже немолод и нуждаюсь в передышке. К тому же, надеюсь, мой план сработает, и мы получим в придачу к бесплатному крову кое-какую мзду… А ты учись, как обделывать сделки с этими провинциальными мужланами. Хозяин-то небось думает, что два мастера станут вкалывать на него и не возьмут ни гроша, пока он не убедится, что затея стоящая, а? Деньги за стол и кров ему не в счет, а мы с тобой здесь неплохо проведем время.
Единственное, что понравилось Петеру в этой тираде — слова «два мастера». Ригирт назвал ученика «мастером», неплохой признак!
На следующий день (а была среда, до предполагаемого нашествия лесорубов оставалось три дня) толстый кабатчик привел колдунов на кухню и продемонстрировал груды дешевой глиняной посуды. Что бы там ни говорил хозяин о происках соседа, а запасы он сделал немалые, видать, в самом деле готовился возмещать убыль. Ригирт покачал головой и тут же объявил, что всю посуду обрабатывать не станет, пока что нет смысла.
— Мы приготовим, сколько требуется на один вечер, — заявил маг, — а там поглядим…
Впрочем, и на один вечер, по словам хозяина, требовалось впечатляющее количество. Петер, пыхтя, отволок посуду на второй этаж, в комнату, занятую магом, и принялся накладывать несложные чары на миски и стаканы. Работа простая, но ее оказалось слишком много. К обеду ученик чародея едва одолел треть. Ригирт не помогал колдовать, ограничился тем, что метил зеленой краской зачарованную утварь — чтобы не спутать. Вопреки обещанию, надоедать Петеру «россказнями» колдун не стал, был задумчив и мрачен.
Петер решил, что невеселое настроение учителя объясняется тяжкими воспоминаниями. После бегства из Пинеда они до сих пор были в пути, и задумываться особо не приходилось, а теперь у мастера выдалось несколько спокойных часов, и он заново переживает поражение.
Обед также прошел в молчании, щекастый хозяин постоялого двора с разговорами не приставал, наставник был по-прежнему погружен в собственные печальные думы, а Петер помалкивал, как подобает смиренному ученику чародея. После трапезы они с Ригиртом поднялись к себе, и парень собирался снова заняться посудой, но колдун остановил его.
