— Насколько мы понимаем, с присуждением этому роману премии было не все чисто. Прежде чем рукопись попала на рассмотрение жюри, вы лично поручили третьему лицу основательно этот текст переделать. Тайком переписанное произведение получило престижную премию «Дебют», вышло в свет и стало бестселлером. Мы нигде не ошибаемся?
— Это как посмотреть, — ответил Комацу. — В принципе, доработка произведения с учетом пожеланий редактора — обычная издательская практика, так что…
Лысый поднял руку, прерывая Комацу на полуслове:
— Действительно, если произведение дописывает сам автор с учетом советов редактора, странным это не назовешь. Но когда его переписывает третье лицо для того, чтобы автор получил премию, — это как минимум подтасовка. Не говоря уже о том, что для распиливания доходов с продаж зарегистрирована фиктивная компания. Не знаю, что об этом говорит Закон, но общественная мораль такие манипуляции осуждает весьма сурово. И никаких оправданий не принимает. Журналисты поднимут такую шумиху, что от репутации издательства не останется камня на камне. Уж кому как не вам, господин Комацу, все это понимать. Подробности вашей аферы нам известны, и предать ее огласке, подкрепив доказательствами, будет совсем не сложно. Так что изворачиваться и жонглировать словами не стоит. На нас это все равно не подействует. Только время — и ваше, и наше — будет потрачено зря.
Комацу кивнул.
— Если правда всплывет, — продолжал Лысый, — вам, конечно, придется не только уволиться, но и навеки оставить издательский мир. Нормальной работы там для вас не останется. По крайней мере, официально.
— Пожалуй, — признал Комацу.
— Тем не менее пока эту правду знают очень немногие. Вы сами, Эрико Фукада, господин Эбисуно и Тэнго Кавана, который выправил рукопись. А также еще несколько человек.
— Если мыслить в русле моей гипотезы, — проговорил Комацу, осторожно подбирая слова, — эти несколько человек — из «Авангарда», не так ли?
Лысый едва заметно кивнул:
— В русле вашей гипотезы — да… Что бы там ни было на самом деле.
Он подождал, пока его слова уложатся у Комацу в голове. И продолжил:
— И если ваша гипотеза верна, уж они-то могут поступить с вами как угодно. Скажем, продержать вас как почетного гостя в этой комнате до скончания века. Это несложно. А не захотят тратить время — придумают что-нибудь еще. Вариантов много. В том числе — и таких, которые никому, увы, приятными не покажутся… У них достаточно сил и средств, чтобы в выборе не стесняться. Надеюсь, вы меня понимаете?
— Кажется, понимаю, — ответил Комацу.
— Вот и прекрасно, — сказал Лысый.
Он молча поднял палец, и Долговязый вышел. А вскоре вернулся с телефонным аппаратом в руках. Затем подключил шнур к розетке в полу, снял трубку и протянул Комацу.
— Звоните в издательство, — велел Лысый. — Скажите, что простудились, слегли с температурой и в ближайшие несколько дней на работу выйти не сможете. Сообщите им только это и сразу кладите трубку.
Комацу позвонил сослуживцу передал что велено и, не отвечая на вопросы, положил трубку. Лысый тут же кивнул, Долговязый вытащил шнур из розетки, унес телефон из комнаты, вернулся. Все это время Лысый сидел и молча разглядывал свои ладони. Затем взглянул на Комацу — и голосом, в котором даже послышалась нотка приветливости, изрек:
— На сегодня все. Продолжим как-нибудь в другой раз. А пока хорошенько подумайте, о чем мы сегодня поговорили.
Затем они оба ушли. А Комацу просидел в тесноте и безмолвии этой камеры еще десять нескончаемых суток. Трижды в день парень в медицинской маске приносил невкусную еду. На четвертый день Комацу получил нечто вроде пижамы — хлопчатые рубаху и штаны, — но душа принять ему так и не предложили. Только и оставалось, что споласкивать лицо над крохотным рукомойником в уборной. И все больше утрачивать чувство времени.
Он догадывался, что, скорее всего, находится в штаб-квартире «Авангарда» в префектуре Яманаси. Саму эту зону он однажды видел по телевизору в новостях. Затерянная глубоко в горах резиденция за высокой стеной, скорее похожая на военную базу чужого государства, со своими законами. Любые попытки сбежать или хотя бы позвать на помощь обречены. Даже если тебя убьют (вариант, который, по словам Лысого, «никому приятным не покажется»), — никто никогда не найдет твоего трупа. Впервые в жизни Комацу ощущал Смерть так близко.
На десятый день после звонка в издательство (ну, или примерно десятый — уверенности уже не было) в комнату вошли те же двое. С прошлого их визита Лысый заметно осунулся; скулы теперь выпирали еще резче, в белках ледяных глаз виднелись красные прожилки. Усевшись, как и прежде, на принесенный с собою стул, он уперся окровавленным взглядом в Комацу, сидевшего на койке, и долго не произносил ни слова.
В облике Долговязого перемен не наблюдалось. Как и в прошлый раз, он подпер спиной дверь и уставился в пустоту перед носом. Оба — в тех же черных брюках и белых рубашках. Видно, такая у ребят униформа.
— Итак, продолжим нашу беседу. — Лысый наконец разлепил губы. — О том, как с вами следует поступить.
Комацу кивнул.
— В том числе о вариантах, которые приятными не покажутся? — уточнил он.
— Превосходная память, — оценил Лысый. — Именно так. Неприятные варианты, к сожалению, не исключаются.
Комацу ничего не ответил, и Лысый продолжил:
— Впрочем, пока это вопрос теории. На практике им тоже не хотелось бы прибегать к крайним мерам. Ведь если вы, господин Комацу, внезапно исчезнете, могут возникнуть сложности. Как уже случилось с Эрико Фукадой. Не думаю, что многие будут по вам скучать, но как редактора люди вас ценят, в издательском бизнесе вы фигура заметная. Да и бывшая ваша супруга поднимет шум, как только на ее счет не поступят очередные алименты. Для них это будет не самый желаемый вариант развития событий.
Комацу откашлялся и судорожно сглотнул.
— Ни осуждать, ни наказывать вас они не стремятся, — подчеркнул Лысый. — Они понимают, что, публикуя роман «Воздушный Кокон», вы не ставили целью нанести удар по конкретной религиозной организации. О связи Воздушного Кокона с «Авангардом» вам поначалу было просто неведомо. Аферу эту вы затеяли, чтобы развлечься и удовлетворить самолюбие. Но вскоре она запахла неплохими деньгами. А ведь жить на получку простого клерка, выплачивая алименты на детей, очень нелегко, согласитесь? И вы втянули в свой план еще и Тэнго Кавану — учителя колледжа для абитуриентов и графомана с писательскими амбициями, который ни сном ни духом не ведал, о чем идет речь. Изначально ваш план был скорее извращенной забавой, однако вы сильно ошиблись в выборе произведения и напарника. Авантюра приняла куда больший размах, чем вы ожидали. И теперь вы похожи на гражданского лопуха, который забрел за линию фронта и очутился на минном поле. Ни вперед, ни назад. Не так ли, господин Комацу?
— Возможно, — уклончиво ответил Комацу.
