Прошло минут десять, дверь распахнулась, и в комнату быстрым шагом вошел пожилой сухощавый мужчина. Лет за шестьдесят. Совсем невысокий, чуть больше полутора метров, но сложенный правильно. В позвоночник будто вставлен металлический стержень, голова гордо поднята. Косматые брови, будто созданные природой для устрашения собеседника, чуть ли не нависают над очками в толстой черной оправе. Сама компактность. Ничего лишнего, а все, что есть, предельно ужато и сконцентрировано. Тэнго привстал было для поклона, но хозяин быстрым жестом приказал: сидите! И пока гость опускался обратно на диван, сам стремительно уселся в кресло напротив. После чего стал разглядывать Тэнго в упор, ни слова не говоря. Взгляд хозяина нельзя было назвать очень острым, но глаза его так и шарили по лицу Тэнго, выискивая непонятно что. Прямо как у фотографа, проверяющего объектив на чистоту линзы.
Одет был хозяин в белую рубашку, изумрудного цвета свитер и темно-серые шерстяные брюки. Все эти вещи он носил уже лет десять, не меньше. Хорошо прилажены к телу, но местами давно пообтерлись. Похоже, ему было абсолютно все равно, во что он одет. Да и вокруг никто вроде бы не обращал на это внимания. Волосы на голове совсем поредели, и лоб плавно переходил в залысины, подчеркивая благородную форму черепа. Рельефные скулы, точеный подбородок. И только маленькие, почти детские губы словно пересажены с другого лица. Кое-где проглядывала недовыбритая щетина. Хотя, возможно, так лишь чудилось из-за странного освещения. Все-таки горное солнце заглядывало в окна немного не так, как привык Тэнго.
— Простите, что заставил вас забираться в такую даль, — сказал мужчина. В его манере говорить ощущалась некая странность. Словно он привык всю жизнь выступать перед неопределенным числом собеседников. И при этом — как можно убедительней. — Но по ряду причин я не мог отлучиться, почему и пришлось специально пригласить вас сюда.
— Ничего страшного, — ответил Тэнго, вручая визитку.
— Меня зовут Эбисунó, — представился хозяин. — Визитки, к сожалению, нет.
— Господин Эбисуно? — повторил Тэнго.
— Но все зовут меня просто сэнсэем. Даже собственная дочь — уж не знаю почему.
— А как пишется ваша фамилия?
— Фамилия редкая… Эри! Напиши, будь добра.
Фукаэри, кивнув, достала из кармана блокнот и шариковой ручкой старательно вывела на странице два иероглифа. Писала она так, словно царапала гвоздем по кирпичу. Результат выглядел так же.
— На английский это можно перевести как «field of savages»
[35]
, — растолковал сэнсэй. По губам его пробежала легкая улыбка. — Когда я изучал историю мировых цивилизаций, это имя подходило мне на все сто… Впрочем, те исследования остались в прошлом. Теперь я занимаюсь совсем другими вещами. И осваиваю поля совсем других дикарей.
Действительно редкая фамилия. И все же Тэнго она показалась знакомой. В конце 60-х некий Эбисуно выпустил несколько научно-популярных книг, снискавших признание публики. О чем были книги, Тэнго уже и не помнил, в памяти осталось только имя автора. Которое довольно скоро все почему-то забыли.
— Мне кажется, я о вас слышал, — сказал он, наморщив лоб.
— Вполне возможно, — отозвался сэнсэй, глядя куда— то вдаль. Будто речь шла о человеке, которого здесь нет. — Но это — давняя история.
Тэнго ощутил, как сидевшая рядом Фукаэри еле слышно вздохнула. Очень медленно и глубоко.
— Господин Тэнго Кавана, — прочел сэнсэй иероглифы на визитке.
— Совершенно верно, — кивнул Тэнго.
— В институте изучал математику, сейчас преподаешь в колледже для абитуриентов, — продолжил хозяин. — А в свободное время пишешь прозу. Так, по крайней мере, мне рассказала Эри. Я ее правильно понял?
— Да, все верно, — подтвердил Тэнго.
— При этом ни на писателя, ни на математика не похож.
Тэнго неловко усмехнулся:
— Мне все это говорят. Может, из-за телосложения?
— Я не имел в виду ничего плохого, — сказал сэнсэй. И поправил пальцем дужку очков на переносице. — Если человек не выглядит тем, кто он есть, он просто еще не принял отведенную ему форму.
— Очень лестно от вас это слышать, но… писатель из меня еще никакой. Можно сказать, только пробую перо.
— Пробуешь перо?
— Проверяю себя в тестовом режиме.
— Вот как? — отозвался сэнсэй и легонько потер ладони. Похоже, он только теперь заметил, как холодно в комнате. — Насколько я понял со слов Эри, ты собрался переделать ее текст в законченное произведение и подать на соискание литературной премии. Иначе говоря, продать ее как писателя. Я правильно формулирую?
Тэнго выдержал паузу, осторожно подбирая слова.
— Ну, в общем, да… Эту идею предложил господин Комацу, редактор журнала. Хотя лично я не уверен, удастся его план или нет. Я не могу оценить, насколько это корректно с морально-этической точки зрения. Моя задача в данном проекте — переработать текст под названием «Воздушный кокон». Я просто технолог. За все остальное отвечает господин Комацу.
С полминуты сэнсэй сосредоточенно о чем-то думал. Казалось, если прислушаться, в звенящей тишине комнаты можно различить, как напряженно работает его голова.
— То есть придумал все это редактор Комацу, а ты — простой исполнитель? — уточнил он наконец.
— Именно так.
— Как ты понимаешь, я по натуре ученый и литературой особенно не интересуюсь, — продолжил сэнсэй. — Но в том, что ты рассказал, я чувствую какой-то подвох. Или я ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — кивнул Тэнго. — Я и сам так чувствую.
Сэнсэй нахмурился.
— И все-таки активно участвуешь в этой затее?
— Не слишком активно. Но — участвую.
— Почему?
— Именно этот вопрос я задаю себе вот уже целую неделю, — признался Тэнго.
Сэнсэй и Фукаэри явно ждали, что дальше.
— Мои физиология, инстинкты и здравый смысл, — продолжил Тэнго, — требуют, чтобы я как можно скорее отполз от этого проекта куда подальше. По жизни я человек рациональный и осторожный. Азартных игр не люблю, за острыми ощущениями не гоняюсь. Пожалуй, меня и смельчаком-то не назовешь. И только на сей раз, когда господин Комацу предложил мне участвовать в его авантюре, я не смог сказать «нет». Причина здесь только одна. А именно — «Воздушный кокон» зацепил меня за живое. Заведи господин Комацу речь о любом другом произведении, я отказался бы, не задумываясь.
Довольно долго сэнсэй разглядывал Тэнго, словно диковинную зверушку.
— Иными словами, — резюмировал он наконец, — сама афера тебе до лампочки, но крайне интересно работать над произведением. Так?
— Именно так, — подтвердил Тэнго, — «Крайне интересно» — это еще слабо сказано. Я просто не могу допустить, чтобы этим текстом вместо меня занимался кто— то другой.
