— Кара Небес, — кивнул Тамару. — Случайный инсульт. Раз — и все встает на свои места. Каков финал — таковы и результаты.
— Если, конечно, где-нибудь существует финал, — сказала Аомамэ.
Тамару поджал губы в гримасе, отдаленно напоминавшей улыбку.
— Финал обязательно есть, — сказал он. — Хоть и без вывески «Конечная станция». Ты когда-нибудь видела лестницы с надписями «Эта ступенька — последняя»?
Аомамэ покачала головой.
— Вот и здесь так же, — сказал Тамару.
— И все-таки, — возразила она, — если жить по совести, с открытыми глазами, разве не ясно, когда и где наступит твой финал?
— Ну, даже если не ясно… — Тамару повертел в воздухе пальцами, но тут же осекся. — В любом случае, этот парень до своего финала дополз.
Какое-то время оба молча слушали пение птиц. Стоял тихий апрельский вечер. Без малейших признаков бытового насилия.
— Сколько женщин у вас сейчас живет? — спросила Аомамэ.
— Четверо.
— И все — в похожей ситуации?
— Так или иначе, — кивнул Тамару. И поджал губы: Хотя трое, по крайней мере, не в такой глубокой заднице. Мужья их, конечно, те еще сволочи, но с нынешним случаем не сравнить. Так, мелочь пузатая, возомнившая о себе черт-те что. Тебе напрягаться не стоит. Я сам разберусь.
— По закону?
— В основном по закону. Хотя и придется немного припугнуть сверх меры. А что незаконного в инсульте?
— Абсолютно ничего, — подтвердила Аомамэ.
Не говоря ни слова, Тамару сложил руки на колени и воззрился на склоненные ивы.
Немного подумав, Аомамэ вдруг оживилась:
— Послушайте, Тамару, а можно вопрос?
— Какой?
— Когда именно японская полиция сменила мундир и оружие?
Тамару задумчиво сдвинул брови. Похоже, этот вопрос задел его профессиональные интересы.
— А ты почему спрашиваешь?
— Да так… Просто пришло в голову.
Тамару поглядел ей в глаза. Взгляд его был абсолютно бесстрастным. Как ни лови, соскользнешь в пустоту.
— Было дело, а как же. В октябре восемьдесят первого постреляли полицейских на озере Мотосу. Это привело к полной реорганизации Полицейского департамента. Года два назад, как сейчас помню.
Аомамэ кивнула, стараясь не меняться в лице. Ни о чем подобном она в жизни не слышала. Но ей оставалось только поддерживать разговор.
— Кровавая вышла бойня, — продолжал Тамару. — Против пяти автоматов Калашникова — шестизарядные револьверы старого образца. Поражение неизбежно. Бедняг полицейских — только трое. Всех прострочили, как швейной машинкой. Пришлось вызывать Силы самообороны
[25]
на вертолетах, раз уж у полиции кишка тонка. Вот после этого премьер Накасонэ
[26]
и выпустил указ — усилить полицейскую боеготовность. Много шишек в департаменте поснимали, создали отряды спецназа и вооружили всех автоматическими пистолетами. «Беретта-девяносто два». Никогда не стреляла из такого?
Аомамэ покачала головой. Она и простой пневматики-то в руках не держала ни разу.
— А мне приходилось, — сказал Тамару. — Пятнадцатизарядный автоматище. Пули «парабеллум» на девять миллиметров. С отменной репутацией, активно используется в армии США. Не самый дешевый, но продается лучше, чем дорогущие «зауэры» или «глоки». Одна проблема — навскидку с ним не справиться, нужна тренировка. Раньше личное оружие весило всего четыреста девяносто граммов, теперь — восемьсот пятьдесят. Оснащать таким агрегатом нашу полицию бесполезно: ей просто не на чем тренироваться. А попади он в грязные руки, мирного населения пострадает больше на целый порядок.
— Где же вы из такого стреляли?
— Хороший вопрос, мне часто его задают. Сижу я как-то на берегу реки, играю себе на арфе. Вдруг откуда ни возьмись появляется фея, протягивает мне «Беретту-девяносто два» и говорит: «Видишь вон того белого зайца? Попробуй-ка его подстрелить!»
— А если серьезно?
Морщинки вокруг губ Тамару стали чуть резче.
— Я всегда говорю серьезно. Как бы там ни было, форму и оружие полиция сменила два года назад, по весне.
— Два года назад… — повторила Аомамэ.
Тамару снова пристально посмотрел на нее.
— Послушай, сестренка. Если на душе что не так, ты лучше мне расскажи. У тебя проблемы с полицией?
— Да нет, дело не в этом, — покачала она головой. — Просто я формой интересуюсь. Вот и стало любопытно, когда это они ее поменяли.
Повисла пауза, разговор закончился сам собой. Тамару еще раз протянул ей правую ладонь.
— Очень рад, что все закончилось хорошо, — сказал он.
Аомамэ снова пожала руку. Кто-кто, а этот человек знал: после дикой работы с человеческой смертью крайне важен физический контакт с кем-то тихим, теплым и живым.
— Возьми на работе отпуск, — посоветовал Тамару. — Устрой себе передышку, разгрузи голову. Махни со своим бойфрендом куда-нибудь на Гуам.
Встав с кресла, Аомамэ перекинула сумку через плечо, поправила капюшон у ветровки. Поднялся и Тамару. Хотя и не самого высокого роста, этот человек, вставая, напоминал вырастающую перед носом кирпичную стену. Что всегда и напрягало, и удивляло одновременно.
До последнего мига Тамару провожал ее взглядом. Все это время, пока не скрылась за воротами, Аомамэ ощущала его взгляд меж лопаток. А потому вышагивала по дорожке с гордо поднятой головой, распрямив плечи, как по натянутой струне. Никакой наблюдатель в жизни бы не догадался, что за хаос царил у нее в душе. Не слишком ли много на свете стало твориться того, о чем она и слыхом не слыхивала? Еще совсем недавно, казалось, она могла контролировать окружающий мир — со всеми его крахами, катастрофами, парадоксами. Теперь же этот единый мир словно разваливался на куски и рассыпался, точно песок.
Стрельба на озере Мотосу? «Беретта-92»?
Что происходит, черт возьми? Такую важную новость Аомамэ не пропустила бы ни в коем случае. Это просто исключено. Может, система, приводящая мир в движение, понемногу сходит с ума? Не сбавляя шага, Аомамэ лихорадочно оценивала ситуацию. Что бы с миром ни произошло, нужно собрать его воедино. Увязать все причины и следствия в логическую цепочку. Как можно скорее. Иначе непременно случится что-то ужасное.
