– Скажите, пожалуйста, что же случилось с парнем?
– В него стреляли.
– Стреляли?
– Он еще легко отделался. Могло быть и хуже. Рана на внутренней стороне руки, на три сантиметра выше локтя. Он потерял немного крови, и это, естественно, его напугало.
– Понятное дело. Приеду как можно скорее.
– Подробнее вам обо всем расскажет Томми Кент. Не едьте слишком быстро, мистер Боуден.
9
Кэрол уже полчаса находилась в больнице, когда туда приехал Сэм. Войдя в палату, он застал там Кэрол, Нэнси и Джеми. Хотя Кэрол, казалось, полностью владела собой, он почувствовал, как дрожат у нее губы, когда он целовал ее. Нэнси выглядела удрученной и обеспокоенной. Лицо Джеми, несмотря на загар, было бледно-зеленого цвета. Левая рука была перевязана. Он весь светился гордостью и возбуждением.
– Слушай, я ни звука не проронил, когда они зашивали мне рану, они наложили мне шесть швов.
– Тебе больно?
– Немножко, но не сильно. Не терпится рассказать об этом ребятам дома. Настоящая пуля. Прошла навылет и засела в стене зала собраний. После того, как шериф с ней разберется, ее отдадут мне. Я хочу, чтобы она лежала рядом с деревянными фигурками в моей комнате, под стеклом.
– Кто же это был?
– Хм, кто его знает. Тот человек, наверное – Кейди. Большинство ребят не слышали выстрела. Я не слышал, а жаль. Он стрелял издалека.
Картина стала проясняться.
– Расскажи мне, как все было с самого начала.
– Я работал по металлу. Ну и стащил у мистера Менарда бомбу из стружки. Хотел показать ее Деви Джонстону, а потом незаметно положить ее на место. Но меня поймали. Поэтому десять дней я должен был мыть посуду. И это был последний день. Никто не любит мыть посуду. Особенно металлическим ежиком. Меня наказали на десять дней – посчитали мой поступок воровством, а почему?.. Вот я и сидел возле сарая и мыл под краном посуду. Когда уже оставалось совсем немного посуды, я почувствовал удар, бабах! И подумал, что кто-то хочет напугать меня. А потом почувствовал – рука теплая. Я посмотрел на руку – она вся в крови. Я завопил изо всех сил и примчался в домик мистера Менарда. Ребята, увидев, что я в крови, тоже заорали и побежали туда. Там мне наложили жгут. И вдруг стало очень больно. Я даже немного поплакал. А потом пришли Томми и Нэнси, и приехал шериф, и мы поехали сюда со скоростью миль сто в час, да еще с включенной сиреной.
– Что сейчас? – спросил Сэм, повернувшись к Кэрол.
– Доктор Битти сказал, что ему нужно остаться здесь на ночь, а завтра его можно будет забрать.
– Будет шрам, – с жаром произнес Джеми. – Настоящий шрам от пули. Интересно, будет он ныть к непогоде? По крайней мере я не знаю ни одного мальчишки, у которого был бы шрам от пули.
В этот момент в палату впорхнула медсестра и сказала с улыбкой:
– Время для нашего ветерана принять таблетку – и бай-бай.
– Да не хочу я спать!
– Сестра, когда мы сможем снова его увидеть? – спросила Кэрол – В пять, миссис Боуден.
По лестнице они спустились в больничный холл. Кэрол, на лице которой был написан ужас, повернулась к Сэму и тихим голосом, так, чтобы Нэнси было не слышно, прошептала бескровными губами:
– Что теперь? Что? Когда он убьет одного из них?
– Не нужно, дорогая.
– Папа, сюда идут шериф Кантц с Томми.
– Нэнси, посиди, пожалуйста, с мамой там на диванчике.
Шериф оказался крупным мужчиной в джинсах и рубашке цвета хаки. На поясе у него висел пистолет, в руках он держал широкополую шляпу. Он задумчиво пожал Сэму руку. У него был усталый голос.
– Думаю, нам никто не помешает поговорить вон там в уголке. И ты, Томми, присоединяйся. Они сдвинули стулья.
– Я хотел бы задать вам пару вопросов, мистер Боуден. Похоже, что стреляли с расстояния метров в шестьсот пятьдесят. Для сведущего человека, вооруженного винтовкой с оптическим прицелом, этот выстрел не представляет особой сложности. С поправкой на ветер я положил бы почти каждый выстрел в мишень размером с тарелку. С юга дул порывистый ветер. Мальчик стоял лицом на восток. Порывом ветра пулю отнесло на несколько сантиметров. Его не пытались напугать. Его пытались убить. Положи он пулю на пару сантиметров правее, и мальчик бы рухнул замертво.
Сэм проглотил комок:
– Мне кажется, вы…
– Я говорю о фактах, мистер Боуден. Я говорю это не потому, что хочу лишний раз доставить вам беспокойство. С вашей женой я не стал бы, конечно, так разговаривать. Если бы ему удалось совершить задуманное – убить мальчика – у нас были бы трудности с определением места, откуда был произведен выстрел. Но он промахнулся, и пуля прошила стенку хибары, что дало нам траекторию полета пули. Она не могла быть прямой. Поэтому мы вычислили, что стреляли со стороны пригорка, который дети называют Холмом Теней. Там много мест, с которых хорошо виден лагерь. Мой заместитель Ронни Гидеон уже работает там. Он способный парень, к тому же знает лес и умеет распознавать следы. И будьте уверены, он найдет место, откуда стреляли. Мы приехали слишком поздно – не знали, кого конкретно искать. Я полагаю, вы подскажите нам, что это за человек, мистер Боуден.
– Я не в силах доказать, что это он стрелял, что это он отравил собаку. Но я знаю наверняка, что это был Кейди. Макс Кейди. Прошлым сентябрем он освободился из тюрьмы. Ездит на старом «Шевроле»-седане. Позвоните капитану Даттону в Нью-Эссекс, и он даст вам всю информацию на него.
– Должно быть, крепко он вас ненавидит.
– Из-за меня его приговорили к пожизненному заключению. Но выпустили через 13 лет. Он отбывал свой срок за изнасилование четырнадцатилетней австралийской девушки во время войны. У него вся семейка такая. Он злобен, и, я думаю, он не просто сумасшедший.
– Он ловкий, хитрый, необузданный?
– Да.
– Что ж, давайте обсудим создавшееся положение. Допустим, мы его возьмем. Он будет далеко отсюда. Никакого ружья, конечно, при нем не будет. Он будет отрицать, что стрелял в мальчика. Видимо, случайный выстрел. Поднимет шум, что его преследуют. Не вижу поэтому никакой возможности задержать его с точки зрения закона.
– Просто прекрасно.
– Теперь попробуем влезть в его шкуру. Хорошо. Все было тщательно спланировано. Некоторое время уйдет у него на то, чтобы разведать обстановку. Теперь ему нужно решить, как ему поступить после убийства ребенка. Он понимает, что подозрение падет на него. Здесь есть два пути: либо быть беззастенчиво у всех на виду, если у полиции не будет никаких доказательств, либо уйти в бега. Убийство ребенка привлечет к себе много внимания. Он не может быть полностью уверенным в том, что никто не заметил его даже на захолустных дорогах. Поэтому, я думаю, ему понадобится нора, чтобы прятаться какое-то время. Он где-нибудь заляжет на дно. Там, где никому и в голову не придет его искать.
