Очень похожую историю рассказывают и про Александра Македонского. И про Будду, только там участвовал слон. И про…
Разумеется, ребенок получился незаурядный. Играл свинцовой палицей в триста пудов, быстро освоил грамоту и уже к десяти годам научился оборачиваться разными животными…
Тут проходит слух, что
Индейской царь нарежаетца,
А хвалитца-похваляитца,
Хочет Киев-град за щитом весь взять…
География в былинах ну очень условная. Про Индию сочинитель знал только, что это могучая, богатая держава где-то там, на краю света. Никто не сходит, не проверит.
А, может, первоначально речь шла вовсе не про Индию, а про созвучную с ней Венедию – землю западных славян. Ушла Венедия в забвение, вот очередной сказитель и заменил ее на Индию… Такое в былинах бывает сплошь и рядом.
Короче, Вольга хочет нанести упреждающий удар. И выступает в поход с семитысячным войском. Идут налегке, без обозов, без продуктов. А зачем? Ведь князь-колдун, обернувшись волком, может наловить «зверей сохатых», обычных волков, медведей, зайцев… Перекинется соколом – набьет гусей, лебедей, уток…
А поил-кормил дружинушку хоробрую,
А все у нево были ества переменныя,
Переменныя ества, сахарныя…
Индийского владыку кличут Салтык Ставрульевич. Мало того – он еще и Батыевич!
Разбираться с древними именами особенно тяжело. Они ведь тоже меняются. Да и сейчас: разве догадается чужеземец, что Саша, Саня и Шура – это один и тот же Александр! Или Александра…
Хотя жену царя зовут как нашу современницу – Елена Александровна. И она мужа предупреждала: не ходи на Киев – там Вольга народился!
А с ним лучше не связываться. Обернулся «горносталем» (горностаем, конечно), пробрался в индийский арсенал и там
У тугих луков титивки надкусывал,
У каленых стрел железцы повынимал,
У тово ружья веть у огненнова
Кременья и шомполы повыдергал…
Вот те на! Кременья и шомполы-то откуда во времена Киевской Руси появились? А вот так. Это называется анахронизм. Возник он по произволу очередного рассказчика позднейших лет, который уже знал про огневой бой. Вот и добавил для убедительности. И чтобы слушатель не забывал – время в былине условное. В ней всегда одно время – «давным-давно»…
А Вольга тем часом привел дружину под стену, которая отделяла былинную Индию от Киевских владений. Потом обернул всех своих добрых молодцев «мурашками», «сам обвернулся мурашиком», перелезли через стену, снова встали войском против обезоруженного врага…
– Гой еси вы, дружинушка хоробрая!
Ходите по царству Индеийскому,
Рубите старова, малова,
Не оставте в царстве на семена…
Перебив всех мужчин, храбрецы переженились на здешних красавицах, а сам Вольга стал царем…
Вот и видно, что исходную былину сложили воистину давным-давно, когда не возникли еще понятия воинской чести. Ведь следующее поколение русских богатырей будет воспитано в других правилах, и любой из них, выслушав приказ «рубить старова, малова», с негодованием ответит:
То не честь будет мне, добру молодцу…
Футболист нам не нужен!
… – Его счастье, что кабаном не прикинулся, – сказал Костя. – А то дед Азиатыч меня научил, как надо свинью колоть… Только почему все тут на меня волокут? Или они со всеми чужими так?
Колобок задумался и стал кататься по пеньку, словно виниловую пластинку раскручивал. Потом посмотрел на Жихарева и сказал:
– Понял. Из-за этого, с языком. И как я сразу не подумал, не послал тебя футболку поменять!
– Потому что ты меня хотел проучить, – сказал Костя. – Вот и проучил…
– Здесь коли язык вот так высунешь – то не факт, что обратно втащишь, – сказал Колобок. – Твой собеседник может решить, что ты ему желаешь быть повешенным. Или еще хуже истолковать… Да, фигушку тоже складывать нельзя! И палец указательный ни на кого не моги направлять!
– Тем более! – ухнул филин.
– Знаю. Мама говорит, что это как бы некультурно…
– Как бы некультурно? – Колобок аж подпрыгнул у себя на пеньке. – Да это как бы смертельно опасно! Зарезать могут!
– Психи потому что тут живут, – сказал Костя.
– И вовсе не психи, – сказал Колобок. – Здесь показанный палец, кукиш да язык – та же самая матерная брань, только без слов. Ну и реакция соответствующая. Даже Добрыня – уж на что воспитанный человек, а как увидит у тебя на пузе эту рожу глумливую, так враз кишки выпустит. Не посмотрит, что ребенок…
Костя уже сто раз изругал себя за то, что напялил злосчастную футболку с нападающим «Зенита». Прикольная, видите ли! Хотел ведь взять другую, красную, с Че Геварой…
Но, может, тут за Че Гевару еще крепче навалять могут?
– Лады, – сказал он. – Я тогда футболку надену задом наперед. Типа у нас мода такая…
– Ну да, – сказал Колобок. – Поговоришь с кем-нибудь ладком, попрощаешься, повернешься спиной – и аминь. Еще сильнее обида выйдет…
– Может, грязью замазать? – предположил Жихарев.
– Чумичку к богатырям не поведу! – Колобок скрестил лапки. – Там народ чистоплотный, из бани не вылазят…
– Вырежу-ка я этот гадский язык! – решительно сказал Костя. – Ведь носят же джинсы с дырками! Кинжал острый, аккуратненько получится…
– Оборванцев на заставе тоже не любят, – сказал Колобок. – Но, может, не разберут…
– Решат, что так и надо! – радостно воскликнул Костя и потянул футболку через голову.
Колобок скатился с пенька – освободил рабочее место для экзекуции форварда.
Костя расстелил футболку и стал думать, что бы такое плотное, вроде куска коры, положить внутрь, чтобы не прорезать насквозь… Да натянуть ее на пенек, и все!
Он так и сделал. Потом взял кинжал, примерился…
И выронил трофейный клинок.
Потому что футболист Аршавин больше не показывал никому язык. Мало того, личико у футболиста Аршавина стало самое умильное и приветливое – глядя на такое, даже мрачный лиходей Аника повеселел бы и полез брататься!
– Это… почему? – сказал Костя, тыча пальцем в преображенный лик.
– Тут тебе не спортзал и не мыльный незабвенный завод, – сказал Колобок. – Тут, брат, другая земля… У тебя в кепочке иголки с ниткой нет?
– Откуда? – удивился Жихарев.
– Ну, солдат же в пилотке носит… Я имею в виду – исправный солдат… Впрочем, у кого я, безумный, спрашиваю?
– А зачем тебе иголка?
– Мне ни к чему. А вот ты мог бы ему губы зашить на всякий случай. Вдруг он в самый неподходящий момент опять свою язычину вывалит?
