– Ну вот, а ты хотел спалить такую красоту, –
сказал Сварог, осторожно озираясь. Не нравилась ему эта показная безобидность.
Будь у него взвод солдатиков, он бы устроил два пулеметных гнезда: одно у
фонтана, другое подальше и правее… Естественно, еще один пулемет на крышу. А
парк дополнительно украсил бы растяжками мин.
Но – нет: не было в парке пулеметных вражьих гнезд. И до
минных заграждений здешние жители еще не додумались.
– Все равно, когда здесь промчится конница, красоты
поубавится. – Леверлин вздохнул. – И потом будет уйма работы. Нам же
мало этого вояку на трон посадить – ему еще удержаться надо, чтобы ты мог
спокойно обитать при нем в почете и сытости… А на небесную помощь рассчитывать
нечего. Придется нам поработать…
– Нам?
– Не бросать же тебя одного? Придется помогать первое
время. Должен же ты наконец увериться, что я не лоботряс, а серьезный человек.
И потом, здесь, по слухам, такие вина…
«Салага ты, а не серьезный человек, – подумал
Сварог. – Отличный друг, настоящий рыцарь, готовый прикрыть спину, но при
всем при том – пацан пацаном. И все же хорошо, что такие живут на свете.
Серьезности у него прибавится, если не сложит голову в первом же бою…»
Кони уже шагали по дорожке, оставляя глубокие следы в песке.
Вблизи статуи оказались весьма омерзительными. Обнаженные
девушки с прекрасными, но хищными лицами, ниже пояса – змеи. Звери вроде гиен,
но с огромными ушами летучих мышей. Волки с почти человеческими головами.
– Интересно, – сказал Леверлин. – Хороши
вкусы хозяюшки… Вот эти – предмет поклонения сатанинских культов, разгромленных
лет пятьсот назад, но в глухих уголках еще существующих. Эти вроде бы обитали в
седой древности у отрогов Харгофера. А эти, если не считать иных рассказчиков
жертвами белой горячки, и посейчас живут в Хелльстаде.
– Живут, – поддакнул Карах. – Правда, могли
уже и вымереть…
– Надеюсь, вымерли, – проворчал Сварог, косясь на
упомянутую кошмарную тварь. – Очень надеюсь…
– А вот эта паскуда, единственная из всех, мне
совершенно не знакома, – сказал Леверлин.
– Я бы на твоем месте этому только радовался, –
плюнул Сварог, глядя на пузатое создание с короткими ручками-ножками, личиком
дебила и огромной лысой головой с кривыми рожками.
– Интересно… – задумчиво произнес Леверлин, словно
не слышал. – Все эти изваяния изображают либо мифических, либо реально
обитавших существ. У всех есть прототипы в жизни или мифологии. Но этот рогатый
пузан мне решительно неизвестен, и это странно…
– Отложи-ка ученые загадки на потом, – сказал
Сварог. – Нет, остановят нас когда-нибудь или они так в себе уверены?
И сразу же после этих слов каменное изваяние, замыкающее
длинную шеренгу чудовищ, шевельнулось. Это произошло необычайно естественно,
словно натурщик устал от многочасового позирования и позволил себе некоторую
вольность.
Амулет на груди Сварога тут же ожег кожу ледяным холодом.
Карах пискнул что-то нечленораздельное и паническое и, показалось Сварогу, стал
тяжелее вдвое. Леверлин схватился за рукоять меча и попытался успокоить
загарцевавшего коня.
А Акбар оторопело завертел головой, силясь понять, откуда
исходит опасность, и не находя ее. Это было самое загадочное. Рожденный в
Хелльстаде, стране, полной кошмарных чудовищ, зверь не мог обнаружить
восседающую на четырехгранной тумбе тварь, словно той и не существовало вовсе.
Видел, что творится неладное, что хозяину угрожает нешуточная угроза, а вот
понять откуда – был бессилен.
– Я не считаю, что наша встреча носит официальный
характер, – раздался в голове Сварога полный презрения голос, и по реакции
Леверлина он отметил, что и тот слышит то же самое. – Поэтому, господа,
можете оставаться в седле.
– Кто ты такой? – крикнул Леверлин, и, к
сожалению, ему не удалось скрыть испуг в голосе.
– Мое полное имя произносится не меньше чем за два
часа, – нехотя удостоило страшилище ответом графа и снова чуть-чуть
шевельнулось: поудобнее вцепилось лапами, оканчивающимися кривыми когтями, в
каменный четырехугольник.
Это была огромная, с лошадь размером, покрытая чешуей,
топорщащейся на загривке, жаба. Но самым необычным в ней были не размеры, а то,
что это дьяволово отродье было словно целиком высечено из камня.
А Акбар метался вокруг, срывая с кустов листья, и все никак
не мог обнаружить невидимого врага и вцепиться ему в глотку.
– Поскольку у всех нас есть неотложные дела, предлагаю
вам не хвататься за Доран-ан-Тег и успокоить эту милую собачку, –
продолжала гигантская каменная жаба. Хотя Сварог явственно видел, что каменная
пасть остается неподвижной. И кроме того, было совершенно непонятно, чем чудище
смотрит. Каменные глаза выглядели по-настоящему каменными, зрачок, по
обыкновению ваятелей, был простой ямкой в шершавом камне, а правый глаз даже
затянуло плесенью.
Рука Сварога, естественно, потянулась к топору… И застыла на
полпути, словно чужая. Неведомая внешняя сила сковала мышцы. Отчаявшийся найти противника
Акбар наконец остановился, поднял голову и вдруг завыл. Леверлин дернулся
спрыгнуть с седла, поскольку кони стояли как вкопанные, и с удивлением
уставился на свои ноги. Наверное, тоже перестали слушаться.
– Хотя я этого страшно не люблю, но, видимо, придется
повторить: не надо хвататься за топор. Пустая затея. И поскольку я мешаю вам
следовать своим путем, а вы мешаете моим размышлениям о природе вещей,
предлагаю поскорее исполнить ритуал и расстаться.
– Что еще за ритуал? – пытаясь не выдавать страх и
перестав ощупывать непослушные ноги, спросил Леверлин.
– Сущий пустяк. – К презрению в голосе каменной
глыбы добавилась добрая порция иронии. – Поскольку по этой дороге имеет
право проехать только тот, кому герцогиня будет рада, я поставлен здесь. Проводить
нечто вроде предварительного опроса.
Судя по исходящему от амулета холоду, опрос нехитрой забавой
быть не обещал.
– Значит, ты мужского рода, – обрадовался
Леверлин. – Так неужели нам, мужикам, не договориться и не обойтись без
формальностей?
Акбар перестал выть и с поджатым хвостом вернулся к
застывшим всадникам.
Карах горячо зашептал на ухо Сварогу:
– Я слыхал о таких штуках. Это чудище будет задавать
много-много вопросов, некоторые по нескольку раз, только иначе. Обмануть его
невозможно.
– Ну да, тесты или детектор лжи, – со злостью
ответил Сварог. – Плавали, знаем. – И снова попробовал дотянуться до
топора. Дьявол создал чудовищ, Дорн-ан-Тег сделал их равными людям. Однако
пальцы, блин, не слушались.
– Если нет возражений, я начинаю. И не требую, чтобы вы
отвечали обязательно правду. Итак, первый вопрос: хотели ли в детстве иметь
брата или сестру?
– Слушай, ты, психоаналитик каменный, – скрипнул
зубами Сварог, – у меня есть один приятель, джинн, между прочим. Стоит мне
его вызвать, от тебя даже пыли не останется.
