– Ага, – сказал Сварог понимающе. – Ну-ну…
Он направился к приближенным покойного барона, махнул на
ходу воинам, и они, уже успев подобрать оружие, заторопились следом.
– Управитель? – спросил Сварог.
Субъект с лицом праведника часто-часто закивал. Глаза его
выражали искреннюю любовь. Губы складывались, чтобы завернуть какую-нибудь
невероятно длинную и замороченную, пересахаренную лесть речь.
– А повесьте-ка его, пожалуй, – сказал
Сварог. – Что это за управитель, если довел город до такого похабства?
Воины сграбастали управителя, но он с неожиданной резвостью
вывернулся и пал в ноги, цепляясь за сапоги:
– Ваша светлость, я ж вам пригожусь…
– Ладно, оставьте его пока, – сказал
Сварог. – Остальных вешайте.
Он плохо представлял, как именно следует управлять
государством, пусть и крохотным, но по наитию решил: в таких случаях не мешает
громогласно пообещать вольности и немедленно повесить наиболее запачканных
деятелей прежнего режима. Для укрепления своего авторитета в массах и в целях
борьбы с коррупцией. Народу такое поведение всегда нравилось. Особенно когда
вешают самых упитанных.
Пятерку холуев до виселицы, торчавшей в уголке площади, так
и не довели – толпа, оттеснив воинов, захлестнула и смяла бывших фаворитов.
Началась шумная, азартная толчея. Управитель глянул в ту сторону, затрясся.
– Ну, поговорим о государственных делах, – сказал
ему Сварог. – Здесь люди от природы такие бедные или барон все
мало-мальски ценное сгреб в закрома родины?
– Барон, ваша светлость, барон, подлец, негодяй, мерзавец,
скотина… – Запас ругательств у бедолаги оказался неожиданно скудным. Это
при его-то должности! И Сварог мельком подумал даже, не ошибся ли, оставив в
живых из пятерки именно этого.
– Без лирики, – сказал Сварог. – Где же в
таком случае баронские закрома?
– В Ронеро, ваша светлость, в банках Равены, барон
собирался перебираться туда… Я знаю, где лежат все бумаги и счета… – Он
вдруг кинулся к бездыханному телу недавнего хозяина и тут же вернулся, обеими
руками протягивая Сварогу баронскую корону.
Сварог повертел ее, брезгливо отряхнул от невидимой пыли,
напялил на голову, подумал и кивнул:
– Ладно, поживешь пока. Скройся в замок и сиди там
тихонечко. Холуев дотопчут, непременно про тебя вспомнят… – Он жестом
отправил одного из воинов следом за управителем, а второго спросил: – Винный
погреб в замке есть?
– Как же без него, ваша светлость? – На лице воина
светилось искреннее желание предугадывать приказы нового господина.
– Выкатите-ка народу пару бочек, – милостиво
распорядился Сварог. – Не больше. Так, чтобы пришлось по хорошему ковшу на
рыло. Самим пока не брать в рот ни капли, а то повешу. Дома у тех холуев
хорошие?
– Лучшие в городе, ваша светлость.
– Разграбить, – сказал Сварог. – Но
аккуратно. Чад и домочадцев на время этой веселой забавы увести в замок.
– А управителев дом? – с деловым интересом спросил
служивый.
– Управителев дом дарю вам всем, моей верной
дружине, – сказал Сварог. – Отнесите туда раненых. И ухаживать как за
собой. Мне каждый вассал дорог.
– Выходит, мне теперь на управителевой дочке жениться
можно? Она не против, да папаша рыло воротил…
– Женись, – сказал Сварог. – Но чтобы по всем
правилам у меня, без блуда!
Судя по лицу вояки, дружина отныне готова была за нового
барона в огонь и в воду.
– Ваша светлость, а какие будут распоряжения насчет
девок!
– Которых? – не понял Сварог.
– У барона в замке – десять девок, как бы для рукоделия
и кухонной работы…
Сварог с некоторым даже удивлением посмотрел на баронский
замок. В целом приземистое строение с одной высокой смотровой башней. Рвы
обвалились и серьезной преграды для осаждающих не представляют. Зато стены
крепкие. Бойницы расположены с умом, надежно перекрывают секторы обстрела. В
таком домике можно отсидеться, выдерживая осаду… Особенно если тебя ублажает
десяток прелестниц.
– По домам всех.
– Да ведь прижились, стервы, нравится им…
– По домам, – сказал Сварог, повернулся к
Леверлину: – Как у меня получается?
– Неплохо для начала. А дальше?
– Увидишь, – хмыкнул Сварог. – Я тут кое-что
предпринял. Так, а где наш спасенный?
Человек в синем наряде стоял поблизости – уже со своим
ожерельем на шее и мечом на поясе. Возможно, кто-то из солдат проявил
услужливость, но, скорее всего, моряк взял себе причитающееся сам.
Он с достоинством раскланялся:
– Милорд, я ваш неоплатный должник. Вас не обидело
столь скупое изъявление благодарности?
– Ничуть, – сказал Сварог. – Коли это не
секрет – как вас занесло на костер?
Сварог еще подумал, что ему занятно вести себя как
сиятельное лицо на виду у трех сотен подданных. Какой великий актер пропадает!
Может, стоило не в армии оставаться, а махнуть в театральный?..
– Больно признаваться, милорд, но причина в излишней
самонадеянности. Когда твое имя заслужит определенную репутацию на морях,
забываешь, что на суше обстоит несколько иначе. Я неосмотрительно отправился на
берег, взяв с собой лишь троих матросов. Увы, этот дикий уголок оказался одним
из тех мест, где славное имя капитана Джагеддина совершенно неизвестно…
– Чем я могу вам помочь? Ваш корабль где-то поблизости?
– Милорд, если вы дадите мне оседланного коня, это
будет с вашей стороны столь же неоценимой услугой… Поверьте, я очень спешу.
Он упорно избегал подробностей. Должно быть, имел на то
веские причины. Что ж, не стоит лезть в чужую жизнь…
– Джагеддин, – припомнил Сварог. – Капитан
«Призрака удачи»?
Молодец ему понравился. Собрать бы таких человек пятьдесят –
и вперед. Никакие мертвецы не страшны…
Капитан поклонился:
– Для меня большая честь, что милорду известно название
моей ничтожной лохани…
– Не слышали ли вы в последние дни что-нибудь о
капитане Зо?
Вопрос, видимо, нетактичный – Джагеддин слегка поморщился.
– Милорд, мы с капитаном Зо не интересуемся делами друг
друга. Наши сложные отношения принимают порой самые разнообразные формы и
выражения… Мы старые соперники. Во многом.
– Ну, в таком случае можете себя поздравить, –
сказал Сварог сухо. – Похоже, выиграли вы – потому что оказались тем, кто
просто-напросто пережил соперника… – Возникшая симпатия тут же и
улетучилась. Сколько он уже скитается по здешним далям, а все никак не может
привыкнуть, что в этой сказке живут не по-сказочному. И один славный человек
зачастую рад перерезать глотку другому славному человеку.
