Когда глаза уже устали от мелкого газетного шрифта, в нос ударил неприятный запах чего-то горелого. Оглянувшись, Дима увидел почерневший от гари чайник, в котором он час назад хотел вскипятить воду. И как это он не заметил, что вода выкипела? Вот, что значит сидеть спиной к плите, да еще и газеты читать!
Дима открыл форточку. Морозный вечерний воздух ринулся внутрь. Освежил дыхание. И тут же, вместе с воздухом, в кухню влетели какие-то странные и обрывчатые металлические звуки. Дима прислушался. Потом прильнул носом к холодному стеклу, но за ним ничего видно не было. Свет внутри кухни отменил прозрачность оконных стекол. И тогда Дима щелкнул выключателем. И тут же в окне увидел несколько огоньков внешнего мира. А звуки, необычные, словно кто-то рубил топором гвозди, продолжали залетать в форточку.
Дима стал на табуретку и высунул лицо наружу. Тут же увидел слева человеческую фигуру, присевшую на корточках по другую сторону забора. И снова короткий и подозрительный «бжик»!
Дима присмотрелся. Глаза постепенно привыкали к темноте.
«Да он же сидит возле той дырки!» – понял Дима, узнав в человеческой фигуре своего соседа, хозяина бультерьера.
И снова что-то бжикнуло, и Дима все понял: сосед перекусывал кусачками колючую проволоку, которой Дима заделал дырку в заборе.
Ярость, поднявшаяся в душе у Димы, не была достаточно сильной, чтобы он выскочил в морозный вечер для открытого конфликта с соседом. Да и трудно было предсказать итог такого конфликта. Заделывать наново проделанную дырку в заборе было легче и в чем-то даже приятно, ведь, как предполагал Дима, сосед, увидев, что и его труд был потрачен зря, наверняка злился, а может, и приходил в ярость. Так что чем-то этот заборный конфликт делал эмоциональную жизнь Димы разнообразнее.
«Ладно, – подумал Дима, спускаясь с табурета. – Там еще полно колючки, завтра и заделаю!»
Закрыл форточку, чтобы не слышать больше провоцирующих звуков. Включил свет. Спихнул пачку бесплатных газет со стола так, чтобы они посыпались на «кухонного» мурика, уже спавшего на своем месте под батареей. Мурик действительно проснулся и смешно отскочил назад.
52
Киевская область. Макаровский район. Село Липовка
Первый в своей жизни мобильный телефон Ирина освоила за пятнадцать минут. Просто слушала Егора и запоминала, а потом сама с первого раза смогла и пин-код набрать, и номер телефона Егора в память занести. Только с выбором мелодии пришлось им вдвоем повозиться. Ни одна из запрограммированных мелодий-звонков Ирине не нравилась, и в конце концов попросила она Егора разыскать простую колыбельную, чтобы Ясенька, если вдруг на руках в момент звонка будет, не испугалась. Как это ни странно, но, покопавшись в памяти телефона, обнаружил там Егор не замеченную им же ранее колыбельную. После этого выпили они чаю на кухне. И поехал Егор в город на работу.
Ирина на часы глянула – половина девятого. Поднялась она в это утро позже обычного, но зато чувствовала себя намного свежее. Может, из-за того, что лишние два часа поспала, а может, оттого, что Егор перед работой навестил ее.
Яся материнского молока попила немного, но потом оттолкнула грудь мамы от себя ладошкой. И заплакала.
– Ты ей «Малыша» сделай, – посоветовала Иринина мама Александра. – Она у меня в это время обычно «Малыш» пьет.
Баба Шура оказалась права. Трехсотграммовую бутылочку молочной смеси Яся выпила через соску за пятнадцать минут. И заснула.
А молоко, оставшееся в Ирининой груди, давило, мешало думать о чем-то другом. И решила Ирина сама сцедить немного в литровую банку. Уселась на кухне за стол. Тут за окном машина остановилась. У Ирины мурашки по спине пробежались. Выглянула она в окно. Увидела, как в калитку двое мужчин входят, а за ними – нянечка Вера со знакомой хозяйственной сумкой.
Когда дверной звонок зазвенел, Ирина сидела в полнейшем оцепенении и страхе. Там же, за кухонным столом.
Они позвонили еще раз. Потом еще раз. Потом зазвучал сплошной, беспрерывный звонок. Ирина перепугалась, что сейчас Яся проснется и заплачет. Заглянула в комнату, и столкнулась со своей мамой. Перепуганная мама явно шла открывать двери.
– Не надо, – попросила ее Ирина.
Мать остановилась в коридоре. Оглянулась на дочку. Развела руками, мол, а что мы можем сделать?!
Звонок затих, но тут же тяжелая мужская рука ударила по двери.
– Открывай давай! – потребовал грубый мужской баритон.
– Не ломайте! – закричала мать Ирины и бросилась к двери.
Двое уже знакомых мужчин ввалились первыми в коридор. Один кивнул зашедшей следом нянечке Вере на кухонную дверь, и та молча прошла вперед. Ирина забежала на кухню еще раньше, когда мать открывала двери.
Нянечка Вера дрожащими руками выкладывала из сумки на стол ее несложное оборудование для забора молока. Старалась не поднимать глаза на Ирину, сидевшую напротив. А Ирина тихо плакала. Она даже не чувствовала этих слез. Они словно сами бежали из глаз. Капля за каплей сползали по правой и по левой щеке вниз, то останавливаясь, то получая подкрепление от последующей слезы и срываясь на голые колени или на край короткого домашнего фланелевого халатика.
Освободив грудь Ирины от молока, нянечка Вера так же молча закрыла резиновой пробкой бутылочку-приемник, сложила все в сумку и вышла. Но тут же на кухню заглянул один из приехавших с ней мужчин.
– Ты усложняешь нам жизнь, – сказал он негромко, в его голосе прозвучали нотки угрозы. – Если ты сама не приедешь завтра на работу к семи утра, у тебя будут большие проблемы! От нас ты все равно никуда не спрячешься!
Сказал и хлопнул кухонной дверцей.
Только услышав, как завелся мотор большой темно-синей машины, и только дождавшись, когда он затихнет, поднялась Ирина из-за стола. Взяла в дрожащие руки подарок Егора. Набрала его номер и просто сказала:
– Они снова приезжали! Они не оставят меня в покое.
– Я буду вечером, – пообещал Егор.
Ирина не могла видеть, как он побледнел, пряча мобильник в карман пальто. Как осмотрелся вокруг, в Мариинском парке. Какой холодный и полный ненависти взгляд растратил он на невинные зимние деревья и на обычных прохожих.
Егору было не по себе. Он пытался просто «выходить» свое состояние, «вытоптать» его ногами по подметенным, но все еще подкрашенным снегом аллеям парка. Но раздражение, тяжелая, навязчивая злость не покидали его. Он перешел на другую сторону парка, за Мариинский дворец. Ту часть держал под своим внимательным взглядом его коллега и знакомец Сергей. Почти ровесник, приезжавший на работу из Броваров. Егор знал, что Сергей – большой любитель охоты.
Сергей оказался там, где Егор и ожидал его найти, – метрах в двадцати от военных палаток, в которых сейчас жили только четверо или пятеро дежурных «политических туристов». Лагерь был разбит напротив Кабинета министров. Раньше, в 2004 году, в нем обитали «оранжевые барабанщики». Теперь бело-голубые флаги на флагштоках по обе стороны от палаточного лагеря показывали, что власть в палатках сменилась.
