Стоило Веронике остановиться рядом, как вся суть спора стала ясна, как летний день.
– Его здесь убили, а этот сопляк не дает мне венок на гвоздь повесить! – проговорила дама в песцовой шубе прямо в лицо Веронике. – Вы представляете! Вон, на Рейтарской, возле кафе «Двери», машину взорвали, и венок уже лет пять висит, никому не мешает!
– Это частная собственность, – бормотал парень, переводя взгляд с дамы с венком и молотком в руках на Веронику и обратно.
– А если б тут твоего отца убили, – спокойно спросила Вероника, пригвоздив парня к стенке холодным взглядом.
– Да при чем тут мой отец! – неуверенно возразил парень. – Это же кафе, сюда клиенты ходят!
– Мой муж тоже к вам ходил! – сказала дама в шубе и поджала нижнюю губу, словно хотела выразить свое пренебрежение к этому ничего из себя не представляющему молодому человеку.
– Идите к директору и договаривайтесь, а я здесь ни при чем! Мне сказали убрать венок, и все! Я ведь только охранник…
– У моего мужа сорок таких охранников, – рассердилась Вероника. – Я ему скажу…
– Не надо, – спокойно проговорила Веронике дама в шубе. – Где твой директор? – обратилась она к парню.
– Там, – он показал взглядом на кафе.
– Подержите! – дама протянула Веронике венок и молоток.
– Пошли! – скомандовала она парню.
И они вдвоем зашли в кафе. А Вероника осталась стоять на тротуаре, припорошенном снегом. Она заметила в стене дома вбитый гвоздь. Повесила на него венок, а молоток прислонила ручкой к стене внизу. Теперь стоять было удобнее.
Дама в шубе вышла минут пять спустя. Первым делом поправила висевший чуть косо венок. Подняла молоток с тротуара.
– Договорилась, – сказала спокойным голосом. – На выходные буду снимать, а в будни они его трогать не будут…
– Пойдемте ко мне, кофе выпьем, – предложила Вероника. – Я тут рядом живу.
12
Аэропорт «Борисполь»
Смена Димы оканчивалась в девять утра. Ночь прошла спокойно. Пассажиры в эту смену все как один оказались законопослушными, так что сколько Шамиль ни принюхивался, а радостью его глаза ни разу не засветились. Грузчиков Бориса и Жени ночью в аэропорту тоже не было – их смены не совпали с Диминой.
«Оно и к лучшему, – думал Дима, поглядывая на часы и одновременно вспоминая о черном пластиковом чемодане, лежащем у него в гараже. – Выбросить бы его к чертям, да и забыть обо всем!»
Оставался еще один рейс. Потом передача смены коллеге с собакой и развозка – аэропортовский автобус, доставляющий уставших тружеников ночной смены по домам.
– Коваленко! – донеслось вдруг из карманной рации. – Зайдите к начальнику таможни!
– Иду! – ответил в черную «мыльницу» Дима и озадаченно посмотрел на Шамиля.
– Сидеть! – приказал овчарке и отправился к начальству.
Начальник встретил его кивком головы и холодным взглядом. Он сидел за рабочим столом, крутил в руках свои очки со слегка затемненными стеклами. Монитор с клавиатурой был сдвинут на край стола по правую его руку, а несколько папок бумаг – по левую.
– Двенадцатого утром твоя смена была?
– Да, – ответил Дима.
– Какой-нибудь багаж по нашей линии задерживался?
– Кажется, нет, – Дима напрягся и старался держать лицо неподвижным, чтобы случайно не вызвать подозрения начальства. – Если что-то было, должно быть задокументировано… – Он кивнул на компьютер.
– Один чемоданчик, – начальник вытащил из-под папки лист бумаги с текстом, надел на нос очки и зачитал: – Черный, пластиковый, фирмы «Смарт-кейс», – опять снял очки и возвратил свой холодный взгляд на кинолога. – Прошел регистрацию на утренний рейс на Вену, но до аэропорта назначения не долетел. Припоминай!
Дима отрицательно замотал головой.
– Выемки багажа в ту смену точно не было, – более твердо произнес он.
– Ясно! Значит, грузчиков работа! Ну ладно, иди! – выдохнул начальник.
В этом «ладно, иди» почувствовал Дима угрозу выстрела в спину.
В багажное отделение тем временем заехали чемоданы из Амстердама. Дима с Шамилем обошли их, но и тут все было чисто.
Уже выйдя из развозки, Дима остановился у кафе, раздумывая, а не посидеть ли ему тут с полчасика? Домой не хотелось. Там, на кухонном подоконнике, Валя поставила в рамке фотографию кота мурика, да еще черную полосочку бумаги внизу на уголок приклеила. Этот траур по мурику начинал действовать Диме на нервы. «Свихнулась она, что ли?» – думал он о жене.
В дом заходил с опаской. Однако Вали дома не оказалось. На кухонном столе в маленькой тарелке, прикрытой сверху эмалированной миской, лежали два еще теплых сырника. Чайник на плите тоже был теплый.
Дима развернул фотографию на подоконнике котом к окну и спокойно позавтракал. Выпил чаю.
Вспомнился ему разговор с начальником, интересовавшимся черным пластиковым чемоданом. Дима вдруг представил себе внезапный обыск у себя в доме и в гараже. Мысли застопорились от испуга.
Набрал по мобильному грузчика Бориса.
– Надо срочно встретиться, – сказал ему нервным голосом.
– Что, доктора нашел? – спросил тот.
– Хуже.
– могу вечером заехать.
– А раньше?
– Раньше никак, я же на работе.
Разговор не успокоил Диму. Он вытащил из тумбочки в коридоре две хозяйственные сумки. Пошел с ними в гараж. Переложил туда коробки с ампулами и принялся по пустому чемодану топориком бить. Думал, раскрошится он на мелкие кусочки, которые можно в кулек и в мусорный бак. Однако пластик «Смарт-кейса» оказался крепким. Топорик оставлял на нем где дырки, а где вмятины, но большего вреда принести чемодану он был не в силах. Бросив это занятие, Дима вернулся в дом. Ложиться спать ему не хотелось.
Снова присел на кухне. Написал жене записку: «Валя! Я пошел искать Мурика». Вытащил из рамки фотографию кота и сунул ее во внутренний карман пиджака.
На улице морозный воздух взбодрил Диму, однако усталость от ночной смены лежала тяжелым грузом на плечах. От этого и бодрость его была какой-то подавленной.
Но решение было принято, и отступать от него Дима не собирался. Сегодня он купит на птичьем рынке в Киеве точно такого же Мурика – за серого кота вряд ли кто-то захочет больше двадцати гривен. Купит, привезет, и пускай Валя ищет «10 отличий», как в старых журналах на предпоследней странице. Все серые коты одинаковы, все любят пожрать, а потому будут одинаково лежать в кухне под теплой батареей и следить влюбленными глазами за хозяйкой, готовящей пищу.
В маршрутке, ехавшей на Киев, было тепло, и радио «Шансон» пело гнусным голосом про «тетю Шуру из Тобольска». Усевшись в заднем ряду на мягкое сиденье, Дима задремал.
