— Ничего, ваше высочество, — сказал Сварог. —
В следующий ваш проезд по улицам этого беспокойного города встречать вас будут
совершенно иначе, клянусь…
Он и сам искренне верил в то, что говорил. Делия устало
улыбнулась ему, а тетка Чари вздохнула:
— Великие небеса, как спокойно и беззаботно жилось в
пиратах… Нет, понесло же меня на сушу…
— Зато на суше не утонешь, — сказал Сварог.
Рыдван качнулся и, поскрипывая, поехал вдоль улицы.
— Да уж, кому быть повешену… — Тетка Чари
прикусила язык — в прямом, а не в переносном смысле.
— Бросьте, — сказал Сварог. — Я всегда успею
возвести вас всех в дворянство. А дворян вешать не положено. С ними обходятся
со всем возможным почетом, голову сносят церемониальным мечом и непременно на
золоченой колоде. Это вам не грязная веревка, натертая прошлогодним дешевым
мылом…
Шуточка была цинично-казарменная, но такие лучше всего и
действуют в подобных переделках.
Прохожие на рыдван обращали мало внимания, а те кто норовил
заглянуть внутрь, — естественно, из шпионского рвения, — никак не
могли признать в всклокоченной рыжей, нагло ухмыляющейся девахе с бесстыдно
задранной до колен юбкой искомую принцессу. Таковой вот простенький фокус-покус
пришлось сотворить Сварогу. Один раз на перекрестке, когда они остановились
пропустить парадный кортеж сановитого сенатора, им даже довелось стать
свидетелями любопытного спора уличных зевак.
— А я вам на пальцах могу доказать, что похитили не
алмаз. Алмаз — чепуха. Похители часть архива Багряной Палаты и, представьте,
ужас какой, среди прочих бумаг — черновики плана нападения на Снольдер.
— И наши генералы такие дураки, что всерьез планировали
воевать со Снольдером? Не верю!
— Да нет, никто воевать не собирался. Умные люди
говорят… Только я вас умоляю — ни-ни!
— Что вы! Я — скала! Кремень!
— Так вот, умные люди говорят, что это специально такая
шумиха. Чтоб Снольдер поверил, будто план подлинный, когда его агентам
подбросят такую бумагу…
— Что-то слишком хитро вы заворачиваете.
— Да это же проще простого. Договор о дружбе со
Снольдером на вечные времена наш мудрый Конгер заключать собирается?
— Вроде да…
— А как вы считаете, будут ли снольдерцы придираться к
огрехам и мелочам в договоре о вечной дружбе, если у них шилом в заднице будет
веский аргумент поторопиться?
Кортеж миновал, и рыдван двинулся дальше, не дав Сварогу и
его спутникам дослушать до конца очередную сочиненную сказочниками Тайного отделения
байку.
Церковь святого Круахана, сложенная из темно-красного
кирпича, вздымала к небу три колокольни с острыми шпилями и немного походила на
крепость — малым количеством окон и толщиной стен. Последний раз ее отстраивали
из развалин пятьсот лет назад, до Латеранского трактата,
[2]
и
это сказалось на настроении зодчих. Впрочем, и новые храмы, принадлежавшие
Братству святого Роха, были построены так, чтобы отсидеться в них при осаде:
загадочное братство, посвятившее себя борьбе с черной магией, не без оснований
опасалось коварных сюрпризов.
Чем оно занималось, плохо представлял даже Гаудин — по
наблюдениям Сварога, державший в отношении Братства почтительный нейтралитет.
Но если где-то обнаруживался пробитый серебряной стрелой маг или таинственно
сгорала подозрительная антикварная лавка, грешившая продажей книг из Черного
Перечня, можно было прозакладывать голову, что в девяти случаях из десяти здесь
не обошлось без нелюдимых братьев в коричневых рясах…
Один такой встретил их у входа — мрачный широкоплечий монах,
на которого даже бывалый капрал косился с уважением. На поясе у него висели
скрамасакс
[3]
в железных ножнах и три символа Братства —
серебряный клеверный трилистник, бронзовая фигурка коня
[4]
и
вырезанный из дерева сжатый кулак.
Не задавая вопросов, он повел их в обход алтарного зала,
низкими коридорами без окон — в подземные этажи. К стагарцу и в самом деле
относились без всякой доверчивости: у входа в келью, где его поместили, сидел
еще один монах, столь же внушительного сложения, держа меж колен внушительный
посох, окованный с одной стороны широкими медными кольцами (вполне возможно, и
с выкидным клинком внутри, монахи это практиковали и были мастерами гойкара
[5]
).
Сварог вошел, оставив остальных за дверью. В углу ровно, без
копоти, горел масляный светильник. Табуретов здесь было два, так что Сварог
немедленно сел на свободный и без церемоний принялся разглядывать стагарца —
нарочито неторопливо, хмуро, чтобы тот понервничал и понял, что убивать его не
будут, но и марципанами потчевать не собираются.
Он был не старше Сварога. Мочки ушей, должно быть, обрезаны
в самом раннем детстве — не видно шрамов, кажется, что уши были такими отроду.
Значит, потомственный колдун — это-то Сварог о стагарцах знал. На левой щеке —
маленькое синее клеймо, неизвестный Сварогу знак. Морской колдун смотрел
исподлобья и благостностью характера, сдается, не отличался.
— Ну что, сукин кот? — ласково спросил Сварог в
качестве вежливого приветствия. — Докатился? Или, выражаясь изысканнее,
накликал на свою жопу приключений?
Стагарец глянул сущим волком и тихо напомнил:
— Я под защитой храма. Как приверженец Единого Творца.
— Твое счастье, — сказал Сварог. — Но меня
что-то не тянет пускать пузыри от умиления. Скажи-ка лучше, как это ты,
приверженец Единого, ухитрился во все это вляпаться?
Хмурый колдун, прямо-таки передернувшись, заторопился:
— Я потому и бежал, когда понял, во что ввязался…
— А лучше было не ввязываться вообще, — наставительно
сказал Сварог, подумав, что и сам бы охотно последовал сему золотому правилу,
да вот никак не удается. — Давай поболтаем. Я уже знаю, что Сенгал решил
подменить принцессу призраком. Но подробности и цели мне неизвестны. Как и твоя
роль в этом.
— Я познакомился с ним на Стагаре, и он уговорил меня
отправиться с ним на Диори. Похоже, он знал, где лежит клад. Но не знал языка
Изначальных.
— И ты ему по-дружески переводил. Совершенно
бескорыстно, а? По доброте душевной?
